– Я хотел бы с ними познакомиться, – Выдал Эванс. Я чуть не упала. Он совсем с катушек слетел?
– Зачем тебе? К тому же это невозможно. Предки укатили путешествовать по Европе. Они не любят оседлую жизнь. Мой отец писатель. Ему нужны новые ощущения.
– Давно? – сухо спросил Макс, повернув голову. Взгляд почти ласковый, располагающий к доверительной беседе. Фальшивый насквозь.
– Что давно? – не поняла я.
– Уехали давно?
– Да, недели две назад, – Совсем сбитая с толку, я удивленно смотрела на Эванса, не понимая, какого хрена ему нужно от моих стариков. Макс отпустил взгляд, так и не встретив мой. Темные длинные тени от ресниц легли на впалые щеки. Он побледнел, я увидела, как сжались его челюсти, обозначились скулы. Даже губы потеряли пару тонов. Какие красивые губы…. И когда они улыбнулись жестко, беспощадно, я осознала, что меня обманули. Каким-то образом заставили сказать то, что я не должна была говорить.
– Ты знала, что Энжи встречается с твоим братом. Не могла не знать, – Произнес он напряженным, но уверенным в собственной правоте тоном. Я опешила, хуже, впала в некий шок, временной континуум. Что он такое говорит?
– Неужели нет? – заметив мое неподдельное потрясение, Макс усмехнулся. Темная изогнутая бровь взлетела вверх в удивлении, – Мы снова в одной лодке, – Последние слова пропитаны горечью. Макс сел за стол, устало уронив голову на руки. Было заметно, как тяжело и редко он дышит. Я испугалась. Не за себя. За Макса. В тот день, когда он набросился на Ирвинга, у него было такое же лицо. Чужое, страшное. Опустошенное.
– Это тебе Бранвен сказал? – спросила я. Эванс кивнул, не поднимая головы. – Не может быть. Я не верю.
– Пока мы были в Нью-Йорке, они встречались каждый день. Маркусу нет смысла врать. Он слишком давно работает на нашу семью. И в его обязанности входит не только охрана частной и интеллектуальной собственности компании, но и членов семьи.
– Ты организовал слежку за Ликой? – возмущенно спросила я. – Зачем?
Он откинулся назад, на спинку кожаного трона, устремив пустой взгляд в потолок.
– Не слежку. Я беспокоился о ее безопасности. Когда Энжи злится на меня, она способна натворить вагон глупостей. Вот она и натворила….
– Макс, ты же не думаешь, что у них серьезно? – я пыталась свыкнуться с мыслью, что Ник и Лика обманули меня, и как-то объяснить, оправдать их поведение. Господи, какая глупость.
– Нет, не думаю, – отозвался Эванс, – Она заподозрила меня в измене и искала утешения. Вот и все.
– Нет, не все! – я подошла к столу, положила ладони на гладкую поверхность и наклонилась вперед. – Мы говорим об Анжелике, а не одной из твоих бывших пустышек. Она не такая. Послушай, один раз она мне устроила такую взбучку, когда я пригласила Ника на встречу с однокурсниками, что я больше и имени его при ней не произносила. Если между ними что-то и есть, то только дружба. Я не верю, что Ник посмел бы, и Лика тоже…
– Ты так наивна, Мила, – горько усмехнулся Эванс. Он смотрел на меня с иронией и ничем не прикрытой болью. Он верил в худшее. Как все мужчины.
– Нет. Я не наивна! Я просто умею доверять близким. Ты держишь ее в четырех стенах, а сам пропадаешь на работе. Лике не хватает общения.
– Они были у вас дома, Мила, – Макс не слышал меня. Он все для себя понял, – Дважды. Энжи оставалась до позднего вечера, а потом он провожал ее. Ты думаешь, что они пили чай.
– Да.
Он расхохотался. Резко, пошло, неприятно. Я не могла смотреть на него. Потому что знала, что за грубостью он прячет боль, и нет ничего тяжелее, чем смотреть в глаза боли. И утих так же внезапно. Словно все чувства покинули разом, словно их и не было вовсе. Как манекен в витрине. Земля выжженная, сухая.
– Ладно, иди. Мне уже выходить надо. Не люблю опаздывать.
Я не захлопнула дверь, оставила небольшую щелочку. Прислонилась тихо, как обычно это делают собирательницы сплетен. Я знала, что он позвонит Лике, и хотела убедиться, что ей ничего не угрожает. Угадала, Макс очень скоро заговорил, и я уже догадывалась с кем. Мне нужно знать, как вести себя дальше. Если Эванс промолчит, то я тоже не скажу ни слова. Я не верю в историю с Никитой. Только не Лика.
До меня доносились лишь обрывки фраз, но мне хватило, чтобы успокоится за судьбу подруги. Обычная болтовня супругов. Череда вопросов—ответов. «Как дела, все ли спокойно на работе, скучала, что на ужин, о чем думаешь, когда меня нет рядом, погода дрянь, ты снова забыла зонт, я закончу пораньше, ты будешь меня ждать, скажи, что любишь меня, еще раз, ты же не просто так, да, я верю, просто скажи еще раз ?....»
У меня сердце сжалось. Я ошибалась, когда считала, что Макс играет чувствами Анжелики. Все не то, чем казалось. И я подозреваю, что ситуация очень скоро может стать обратной.
– Все в порядке? – спросила я, когда он, наконец, вышел из кабинета. Пальто надел, а маску не успел. Потерянный. Разбитый. Лике не удалось утешить его.
– Да. В обед не сиди в офисе. Погуляй, – проговорил он, убирая документы в кожаный портфель. – Я вернусь к трем.
***
Но Макс Эванс не вернулся. Отключил телефон. Пришлось отменить все встречи. Меня охватила паника. Что-то случилось. Я чувствовала беду. Звонила Анжелике, Максу и снова Анжелике. Тишина в ответ. Закончила ровно в шесть и побежала домой, поехала на такси. И все равно медленно. Катилась, как черепаха. По дороге мне позвонил Ник. В суматохе я совсем о нем забыла. Черт, с него и стоило начать.
– Что? – закричала в трубку.
– Приезжай скорее, – голос выдавал волнение Ника. Сердце упало. Худшие опасения начали подтверждаться.
– Что? Кто? С тобой все в порядке?
– Со мной да…. Здесь Лика. Ей нужна помощь.
Боже…. Я не нашла слов, я подавилась, задохнулась, смотрела, как тупая, на свой сотовый и молчала. Я дура, мне следовало ее предупредить. И Ника тоже. Я обоих подвела. Закрыла лицо руками. Боже…. Поздно молиться. Эванс все-таки сорвался. Я же видела, что он может и промолчала. Телефон выпал из рук.
Еще пять минут, и я дома.
Ник встретил меня в дверях, но я оттолкнула его, рванув в гостиную. Она была там. Моя маленькая подружка. Сидела в кресле, поджав под себя ноги, спрятанная под пледом от моего ищущего взгляда. Из видимых повреждений только разбитая нижняя губа, к которой она прижимала влажный платок. Опухшие от слез глаза, потекшая тушь, всклоченные волосы. Я протянула к ней руки, а она ко мне – свои… Я вздрогнула. Все запястья в страшенных синяках. Плед скользнул вниз, и я увидела ее шею. Заметив мой дикий взгляд, Лика потянула плед обратно. Слезы продолжали течь по ее лицу, но она молчала.
– Что случилось? Что он сделал? – с трудом взяв себя в руки, мягко спросила я. Взгляд Лики остекленел, она отвернулась. Покачала головой. Я подала ей стакан с виски.
