Сжав в кулак шариковую ручку, я вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь. Или это оскал безумца?
На самом деле я редко позволяют себе подобную вольность – размышлять, анализировать, жалеть себя. Слишком долго отсутствовал, слишком много пропустил. Работа – мое спасение. Такая, как у меня – особенно. Плевать, что подчиненные плачут и грозятся уволиться. Я слишком много даю взамен их моральной опустошенности. Труд примиряет, вдохновляет и помогает забыться. Ненадолго….
Я выставил на продажу дом. Не нашел в себе сил вернуться к пустым полкам. Отец сказал, что Анжелика ушла сразу, и не возвращалась. Ей тоже страшно. Я купил квартиру чуть выше по улице. Недорогую, две комнаты, студия и огромный балкон. Люблю свежий воздух.
Словно ничего и не было. Белый потолок, бежевые стены и щетка зубная в стаканчике – одна.
Она не найдет меня даже, если захочет. Никому не оставил адрес. Отец тоже не знает, что я больше не живу в брошенном доме. Он выжил нас. Страшный дом, полный призраков. Энжи никогда его не любила. Сегодня придется посетить этот островок печального прошлого. Продажей дома занимается агент, и я надеялся, что мне не придется больше переступить его порог. Я даже вещи свои бросил. Но, к сожалению, вместе с вещами остались и важные документы. Хочешь, не хочешь, а ехать надо.
***
Анжелика
Чувствую себя ужасно глупо и навязчиво, но выбора у меня нет. Мила по моей просьбе сообщила, когда Макс закончил рабочий день и покинул офис. Я уже находилась на выжидающих позициях. А точнее – пряталась в машине за приземистым подсобным помещением, недалеко от дома Макса. Не могу его назвать нашим. И никогда не могла. Наверно, предчувствовала, что не ждет нас там безоблачного будущего. В общем, мимо он все равно не проедет. А как только я удостоверюсь, что он въехал в ворота, как ни в чем не бывало, покачу следом. Сам сказал, что если хочу поговорить, то найду его здесь. В офис я не осмелилась, не выдержала бы всех этих взглядов… жалеющих, злорадствующих, насмешливых. Мне хватает косых взглядов в филиале Эдварда. Сплетни расползаются быстро. Но у Эдварда хотя бы коллектив почти весь мужской. А у Макса – тот еще гадюшник.
Боюсь ли я? Наверно, сейчас у меня состояние шока, и, как ни странно, ни страха и особой нервозности не чувствую. У меня нет пути назад. И когда все запасные выходы закрыты, а самолет падает и парашют не исправен, наступает то самое спокойствие, когда хочется, чтобы все уже поскорее кончилось, чтобы агония длилась недолго. Может, запутано, но именно так я себя чувствую.
И когда я увидела, как промелькнул мимо, как всегда превышая скорость спорткар Макса, то испытала странное облегчение. Шпионские игры не по мне. Я просидела в засаде почти три часа, а завтра на работу. Взглянула в зеркало, подкрасила губ на кой-то черт, прошлась расческой по волосам и тихонечко выехала из своего укрытия.
Макс не закрыл за собой ворота, что уже показалось мне странным. Въехав во внутренний двор, я заметила, что спорткар стоит не на парковке, а прямо у парадного входа. Сердце у меня упало. Макс явно собирается куда-то уезжать и вполне возможно поговорить нам не удастся. В любом случае, все зависит от его желания. Если таковое есть, то он отложит дела, а если нет – то у него просто найдется прикрытие, чтобы сбежать. Из посланий, переданных через Милу, Макс явно дал понять, что не только не раскаивается, но и не горит желанием что-либо обсуждать и готов просто тихо развестись без слез и истерик. Это его право. Я тоже хотела поступить именно так. Слезы в подушку, истерики за закрытыми дверями, никто не должен видеть и слышать. И я смогла бы уйти достойно, пусть и с разбитым сердцем. Но кое-что изменилось. Макс так же имеет право знать. Я знаю, что он не будет рад. Я … не знаю, что нас ждет. Я просто хочу прояснить свое будущее. Мои счета пусты, и я не хочу просить денег, но, видимо, придется обсудить и финансовый вопрос тоже.
Я заглушила мотор, и вышла, тихо прикрыв дверь машины. Уже стемнело, и из восьми фонарей, горит всего два. Макс включил только передний свет. Ветер принес сухие листья и затхлый запах из сада. Я невольно поежилась, обхватывая себя руками. Стоило одеться теплее. Тонкая блузка, хоть и с рукавами, не защищала от вечерней прохлады. Несколько шагов отделяли меня от лестницы. Сквозь стеклянные двери, я увидела его силуэт. Он шел к выходу, держа под мышками несколько папок. Уверенная походка сильного человека. Пиджак небрежно распахнут. Галстук развязан. Всклоченные волосы. На лице нечитаемое выражение. Я знаю, что он увидит меня, только когда выйдет на крыльцо, у меня пара секунд, чтобы тайком снова полюбоваться его совершенной внешностью. Я так и не смогла привыкнуть. И дело не в красивых чертах лица и стройном теле, в этом человеке живет тайна, мистический магнетизм и невероятная сила. Он излучает власть и холодное обаяние.
Мне захотелось убежать. Развернуться и сигануть прочь, пока его синие глаза не поймали меня в свой плен.
Этот красивый самоуверенный человек способен убить. Он мог убить меня. И сейчас, глядя, как он открывает дверь, я остро ощутила то самое чувство опасности, которое настигло меня тогда, в тот страшный день. Я вспомнила его пустые глаза, и неумолимые стальные пальцы на моей шее. У меня перехватило дыхание, инстинктивно я поднесла руку к шее, сделала шаг назад.
Макс остановился в открытых дверях, папки с бумагами упали на пол. Он увидел меня – нет сомнения. И судя по потрясению в его глазах, он так же растерян, как и я.
– Вот черт, – сквозь стиснутые зубы, бросил Макс.
Я ожидала чего угодно, но не этого. Прищурив глаза, он изучал меня и не торопился идти на встречу. Так и стоял в открытых дверях, забыв даже про разбросанные бумаги.
– Я тоже рада тебя видеть, Макс, – сказала я чуть охрипшим от волнения голосом, – Поговорим?
– Сейчас? – хмуро спросил он, все же вспомнив про документы и, присев на корточки, быстро собрал листы в кучу.
– Хочешь подождать еще три месяца? – съязвила я. Его скулы напряглись. Мне даже показалось, что он побледнел под загаром.
Глава 12
« …. полюбить я называю счастье из сказок – суметь найти в себе силы и чудо дожить до конца своих дней, продолжая видеть хорошее.»
Ники Кален «Арена».
Анжелика
Мы долго смотрели друг на друга. Его глаза, как синие льды Антарктиды, словно застыли и на несколько минут из них ушла вся жизнь. А я успела подумать, эти мгновения молчания растянулись в вечность, как мог он… как посмел уехать, сбежать, не испытывать чувства вины и выглядеть так шикарно, загорать на солнышке, пока в моих кошмарах я умирала ночь за ночью. Сейчас, глядя в его глаза, я вспомнила, что мне снилось, когда я плакала и кричала…. Мы из разных миров, раз он может вот так смотреть пустыми стекляшками, словно мы не хотели прожить вечно, вдали от всех людей, словно нас не соединяли в прошлом мокрые простыни, грязные тарелки и общее полотенце. Я могла простить ему все …. Но не это. Равнодушие, ложь, трусость. Он был скалой для меня, крепостью. А теперь он превратил мою жизнь в руины, сам оставаясь по-прежнему целым, прочным. Мой темный принц. В страшных сказках так и случается. Разве нет? Время собирать камни…. Когда из нашей жизни ушел смех, внезапно и безжалостно вошла боль, злость, обида. Они разрушили все. Или мы сами?
