– Ну, слава Богу. Ты давно в Москве? – Старостов расслабился, откинувшись на спинку. Глаза задорно блеснули. Я давно не видела его, но помню цвет его глаз. Никогда не видела такого яркого оттенка зелени, причем природного.
– Три года.
– И как вышло, что мы до сих пор не встретились?
– В Москве живут миллионы, – рассмеялась я.
– Значит, это действительно судьба!
– Что?
– Наша встреча, Анжелика. Одна на несколько миллионов. Я не надеялся еще раз увидеть тебя. Твой брат—небрат так на меня набросился тогда, что я даже пытаться не стал возобновить знакомство.
– Наши пути давно разошлись, – сухо ответила я. Костя какие-то время пристально изучал меня. Он закусил губу, задумавшись о своем, качнул головой, словно отгоняя ненужную мысль.
– Я хочу быть откровенным, ведь, возможно, нам придется работать в одной команде. Дело в том, что я кое-что знаю, Анжелика. Моя компания до прошлого года сотрудничала с 3ЭМС Компани. Некоторые слухи дошли до меня. Так уж вышло. Люди не могут держать язык за зубами, а я не могу заткнуть уши. Что-то, да оседает в памяти.
Я тяжело вздохнула, стукнув пальцами по поверхности стола. Начинается…. Мочало, мочало, начинай сначала. Только Милу спровадила с ее откровенностью. Еще один честный нашелся. Сговор, не иначе.
– Мы действительно были женаты, если ты об этом, – устало протянула я, – Знаешь, Костя, на самом деле Лондон, бывший муж и все, что с ним связано, для меня перевернутая страница. Я не люблю перелистывать прочитанные книги. Надеюсь, ты понял, о чем я.
– Да, да, – закивал Константин с несколько мрачноватым выражением лица, – Просто немного жаль…. Такая громадная компания, столько трудов и всем теперь управляют посторонние люди. Эдвард Эванс – великий человек. Создать такой гигант и ради чего?
– Мои друзья говорили, что компания переживает кризис, но сейчас всем нелегко, – сухо сообщила я, давая понять, что тема мне неинтересна.
– Да, особенно, если нет заинтересованного руководителя. Конечно, прибыль все хотят получать, но все-таки…. Если бы я не принял на себя руководство, наша компания тоже накрылась бы медным тазом, – пустился рассуждения Константин, – Мне кажется, что у Эдварда просто сдали нервы. Ты уехала, и наверно, не знаешь…. Новости сюда не доходят, если их не искать.
– Поверь, Кость, я ничего не хочу знать. И если ты продолжишь, то мы сейчас разойдемся по разным сторонам.
– Я думаю, что ты должна это знать. Эдвард Эванс перенес инсульт три года назад. Спустя три месяца после твоего отъезда. Он выжил, но его парализовало. Ты не знала…, – Старостов посмотрел на меня проницательным взглядом. Мое ошарашенное лицо стало для него подтверждением его догадки.
– Нет, я…, – у меня бешено забилось сердце. Я думала, что смогу ничего не чувствовать. Я вычеркнула этих людей из своей жизни. Так мне казалось…. Все-таки Эдвард Эванс не сделал мне ничего плохого. И мне безумно жаль его, – Как же так… – я вздохнула, прижав ладошку к губам. У меня не нашлось подходящих слов. Мы с Костей молчали пару минут.
– Он полностью обездвижен? – наконец, спросила я. Старостов кивнул. И меня прорвало, – Когда-то я думала, что никогда не смогу рассчитаться с Эвансами. Они много для меня сделали…. Мне было четырнадцать, я похоронила свою вторую маму. А до этого отца. Мне светило опекунство дяди алкаша или детский дом. Сомнительные перспективы. Они увезли меня в Лондон. Ты понимаешь? Лондон! После нескольких недель с дядей Степой пьяным и агрессивным в вертепе, который когда-то был моим домом. Я оказалась в раю. Но очень скоро поняла, что ангел меня перенесший, вовсе не ангел. А рай – это так…. Замаскированный ад. Сейчас мне многое стало понятно. Макс ненавидел меня. Всегда. Почему-то я не поняла вовремя. Он все время держал меня в напряжении. Понимаешь? Пряник и кнут, кнут и пряник. Банальная ловушка. И я попалась. А потом…. Когда живешь за чужой счет, возникает это поганое чувство долга, из-за которого ты, вроде как, не имеешь права голоса, боишься возразить. Как собака боится укусить руку хозяина. Вдруг больше не покормит, или не погладит. Мерзко, да? Макс поступил со мной хуже, чем с собакой, уж поверь. И у меня есть причины не хотеть слышать, видеть, читать или обсуждать что-либо, напоминающее о нем. Сегодня я делаю это второй раз. Только ради Эдварда. Он – замечательный человек. Очень странно, что, имея такого отца Макс стал такой редкостной сволочью.
– Анжелика, Максимилиан болен, – вставил Костя. Я удивленно вскинула брови. Второй раз одна и та же фраза.
– Вы сговорились, что ли? Я полчаса назад сказала Миле, что Макс Эванс – больной на голову – для меня не секрет. Мне не легче от этого. И я думаю, что Эдварду тоже.
– Именно поэтому Эдвард и получил удар. Мой источник информации носит неофициальный характер, но я не сомневаюсь в достоверности. И скорее всего, твоя подруга хотела сказать тебе о том же. И она попытается снова.
– Зачем? Что вам всем надо от меня?
– Меня гложет банальное любопытство, Анжелика. Я видел этого человека, я говорил с ним. И у меня не промелькнуло и мысли, что он психически болен. Для тебя станет новым откровением то, что для вездесущей прессы Макс Эванс отхапал кусок папиного бизнеса и сбежал на тропические острова, где загорает и пьет текилу с красавицами. Три года назад. Теперь о нем благополучно забыли. Но в компании говорят, что на самом деле Макс Эванс все эти три года находится в клинике под постоянным наблюдением. Я слышал, что ему стало плохо прямо на совещании. Крыша поехала, и, вроде, как с ним такое не в первый раз. Его отправили в больницу, и больше Максимилиана Эванса никто не видел. Можешь себе представить? Как бы сильно он тебе не насолил, я хочу тебя успокоить – расплатился парень сполна. Отец парализован, а он спятил, пускает слюни и глотает транквилизаторы.
Константин самодовольно улыбнулся. Я прищурилась. Снисходительно. В нем все-таки что-то есть от отца. Зачем он вытрепал мне все грязные сплетни про моего бывшего мужа, не смотря на мое нежелание обсуждать что-либо, связанное с семьей Эвансов. Прямо Шекспировскую трагедию мне обрисовал.
– Врет твой источник сплетен, Костя, – холодно усмехнулась я, – Сегодня видела фотографию у Милы, где она обнимается с Максом Эвансом. И выглядит он вполне здоровым. Или ему резко полегчало, или пресса все-таки знает больше, чем ты и твой источник информации.
Старостов смутился. Мне даже показалось, что он покраснел. Забавно, московские плейбои еще умеют краснеть.
– Ладно, не расстраивайся, – я тронула его за локоть, – Видимо, не только я считаю, что он псих. Легенда попала в точку.
Мое веселое настроение было бравадой чистой воды. Внутренне я дрожала и клокотала. Одна часть меня сожалела, что Эдвард заболел, я не желала ему зла, а другая…. Сомнения разрывали меня. Картинка не складывалась, как бы я не крутила пазлы. И вроде бы я пообещала себе забыть и не вспоминать о прошлой жизни, и вроде бы мне удавалось. Но прошлое само ворвалось в мою жизнь. Значит, так кому-то нужно.
