– Он к ней не вернулся, – опускаясь в кресло, пробормотал Джейсон. Он больше не выглядел яростным. Скорее уставшим и опустошенным. – Даже когда Романо сказала ему, что Александра согласилась обслуживать богатого молодого футболиста за деньги. Он не поверил. Написал заявление в полицию. Мне уже звонили, кстати. Как ты будешь решать эту проблему?
– Обычно. Никто не посмеет сунуться сюда. Она сама скажет, что ее никто не удерживает силой. Тем более, что так и есть, – отмахнулся Пол. – Скажи лучше, Джейс, оно того стоило?
– Хочешь грязные интимные подробности? – хмуро глядя в лицо отца, ледяным тоном спросил Джейсон. – Хочу ли я выбить из нее душу, после того, как узнал правду? Нет. И да. Это неправильно по отношению к ней, но мне плевать. Я не собираюсь отказываться от желаемого из-за бабских сантиментов. Только запомни, что ты тоже несешь ответственность за то, что станет с девушкой через полгода. И ты прав. – Он шумно выдохнул, глядя на свои пальцы, вспоминая их контраст с бледной кожей девушки. – В ней есть что-то такое, неуловимое, тонкое, отчего сносит крышу. Когда я впервые раз ее увидел, во мне закипела чистая ярость и безумная похоть. Я хотел наброситься на нее прямо там. Она была шлюхой, но посмела выглядеть такой невинной. Такой испуганной и робкой. В меня бес вселился, я обязан был показать ей ее место, бросить к своим ногам. Чтобы не смотрела так, словно я чудовище, или смотрела, но заслуженно. Мне казалось это искусной игрой, и я злился все сильнее. Выплескивал ярость, уничтожая ее, стирая любое сопротивление, унижая и оскорбляя. А оказалось, что она ничего не играла. Просто твоя глупая прихоть. Ты еще более жесток, чем я, отец. Я всегда предупреждаю о своих желаниях и последствиях их исполнения, я плачу за каждый синяк, стон боли и ссадину. Я не лгу, претворяясь добрым, ласковым парнем, который дарит цветы и ходит на свидания. А ты привел на заклание овечку, которая даже в самом страшном сне представить не могла, что существуют такие безжалостные чудовища, как я и ты.
– Я не считаю себя чудовищем. И тебя тоже. До сих пор ты не сделал ничего противозаконного. И никогда не сделаешь, если остановишься сейчас. Тебе самому наскучило, Джейсон. Признайся.
– Я не знаю. В любом случае, у меня осталось чуть больше пяти месяцев, чтобы оправдать или опровергнуть твои ожидания, – Джейсон пожимает плечами. – Мне нужно переодеться перед ужином. Какие у нас планы? Виви надолго приедет?
– Не знаю, недели на две. Мама всегда обещает остаться навсегда, умирать, как она говорит, а потом через пару дней собирает вещи и уезжает к очередной подруге. – Пол улыбается уголками губ. – Как ей удается? В ее возрасте оставаться счастливой и бодрой?
– Сэм говорила, что это гены, – пожал плечами Джейсон. Глаза его потемнели. Он сам не понял, как давно забытое имя сорвалось с губ.
– Скоро годовщина. Тебе нужно съездить на кладбище.
– Не хочу.
– Это не хорошо, Джейс. Она была твоей женой. Неважно, что произошло. Когда-то и меня не станет. Я хочу верить в то, что ты будешь вспоминать обо мне.
– За могилами ухаживают. А чтобы помнить, не нужно смотреть на холодный памятник, – произнес Джейс сухим бесцветным голосом. – Я пойду. Не хочу огорчать бабушку, опоздав на ужин. Кстати, мисс Памер тоже будет.
– Зачем? – нахмурился Пол. – Это вовсе необязательно.
– Я так хочу. И еще. Она поедет со мной. В Барселону.
– Джейс…
– Увидимся через час, отец.
И молодой Доминник уверенно покидает кабинет, оставляя эхо своих шагов и оглушительно хлопая дверью. Пол впервые теряет самообладание, отпустив маску уверенности и всевластия. Что, если он ошибся? И эта девушка не поможет, а наоборот… Пол сжал губы, встал, нервно щелкая автоматической ручкой. Если ситуация выйдет из-под контроля, придется избавиться от девчонки.
***
Грейс многозначительно молчит, выбирая новый наряд для Лекси, иногда раздраженно фыркает, поджимает губы. Платья, одно за другим, летят в сторону.
– Это невозможно! – не выдерживает Грейс, театрально закатывая глаза. На Лекси очередное платье, серебристое, в пол, с паетками на поясе и вдоль декольте. Одинаково глубокий вырез и на груди, и на спине. «Вера Вонг», – читает Лекси этикетку, прикидывая, сколько может стоить подобный наряд. Одну, две, три ее месячные зарплаты?
– И что мне делать с тобой? Возвращать все коллекции и заказывать новый размерный ряд? – с негодованием спрашивает Грейс, прихватывая на талии свободную ткань, которой не должно быть.
– Я поправлюсь. Это временно, – смущенно отвечает Лекси. На самом деле платье сидит неплохо. И даже кажется, что у нее есть грудь. Немного свободно в талии, но не критично.
– Теперь туфли. – Грейс ставит перед девушкой высокие шпильки, усыпанные стразами. Красивые. Лекси неуверенно скользит ступнями внутрь. Удивленно хлопает накрашенными ресницами.
– Удобно, – немного удивленно произносит она.
– А ты думала! – самодовольно ухмыляется стилист. Отходит немного назад, критично рассматривая свою работу. – Могло бы быть лучше, – произносит вердикт недовольным тоном.
– А мне кажется: шикарно, – искренно отвечает Александра, разглядывая отражение в зеркале. Она совсем на себя не похожа, с макияжем и тщательно уложенными блестящими локонами, в дорогущем платье и невозможно-крутых туфлях.
– Мне тоже, – произносит Джейсон.
Он появляется неожиданно. Лекси не слышит, как открывается дверь, застигнутая врасплох, цепенеет по привычке. Встречает его взгляд в отражении, как в той страшной комнате. Кажется, совсем недавно и вроде бы целую вечность назад. Чувство времени и реальности, ощущения добра, зла, справедливости – он все перепутал и стер.
– Отомри, детка, – чувственная улыбка трогает красиво вылепленные губы, когда Джейсон встает за ее спиной. Грейс он словно не замечает. Даже кивка в знак приветствия. Обслуживающий персонал, не достойный внимания. – Я принес подарок.
И пока Лекси рассматривает в отражении идеальные черты его лица, он убирает волосы с ее шеи и надевает ожерелье. Великолепное сверкающее колье с серебристыми камнями. Застегивает его, касаясь напряженного затылка девушки теплыми пальцами. Потом достает из кармана что-то еще. Браслет. Из того же комплекта. Берет ее руку и защелкивает на тонком запястье. Бережно. Смотрит на нее в отражении.
– Прекрасно. Идеально, – шепчет он.
Склоняясь, целует сначала обнаженное плечо, потом шею, лаская кончиком языка прохладную кожу, покрывшуюся мурашками, берет ее запястье, то самое, на которое только что надел браслет, и целует внутреннюю сторону ее ладони, рисуя языком сеточку линий. Наверно, ей стоит прийти в ужас, напугаться, грохнуться в обморок и умереть от отвращения, но ничего подобного не происходит. Мощная волна возбуждения, острого, пряного, запретного, непонятного и необъяснимого для нее самой, погружает ее в сумасшедший горячий мир порока, созданный Джейсоном. Он смотрит в ее глаза, считывая все эмоции и сигналы. Взгляд плавится, пылая ярче, неистовее. Ощущение, что все кондиционеры в доме перестали работать. Жар. Невыносимый, превращающий кровь в кипяток. Шумно вдыхая кислород сквозь стиснутые зубы, он хватает ее за руки, толкая на себя, впечатывая в свое жесткое мускулистое тело, тщательно запакованное в стильный черный костюм с бабочкой на белоснежной рубашке. Впивается в губы самым грешным и развратным поцелуем из всего опыта Лекси. Голова идет кругом. Его язык требует, берет, покоряет. Он не дает ей опомниться, меняя мир вокруг нее каждую минуту, постоянно сбивая с толку. Мужские ладони обхватывают ее ягодицы, приподнимают, прижимая к твердому паху. И когда с ее губ срывается хриплый полустон-полувскрик, он шепчет ей прямо в ухо, обдавая кожу горячим дыханием:
