И я даже жду с мазохистским любопытством.
На ватных ногах направляюсь в спальню, чтобы упасть на кровать и забыться на несколько часов, провалившись в черную пропасть сновидений, которые потом не смогу вспомнить.
Я не помню, что именно заставляет меня проснуться – вибрация телефона или боль в затекшей из-за неудобной позы спине. Какое-то время я просто лежу, пытаясь обрести ясность сознания. Почему каждый день, открывая глаза, чувствую себя так, словно я с жуткого похмелья. Словно моя жизнь постоянная череда вечеринок с избытком алкоголя, но это не так. Я даже из дома почти не выходила последние месяцы. Только в больницу и изредка на зачеты и экзамены. Если меня отчислят, я не буду плакать. Пойду работать. К черту образование, я не вижу цели, ориентира. Но, если я захочу все исправить, может быть, у меня останется шанс. Не могу сейчас заглядывать вперед. Хочется валяться в кровати, жалеть себя и проклинать судьбу, чувствовать себя несчастной и жалкой, одинокой, никому не нужной.
Телефон снова вибрирует, но я игнорирую его. К черту всех эти соболезнующих, словно их слова что-то смогут изменить или как-то мне помочь. Я хочу, чтобы меня все оставили в покое. Я не умираю, не собираюсь покончить с собой, не ударилась в разгул.
Изучаю рисунки на потолке, ни о чем не думая. Не знаю, сколько времени я провела во сне. Может быть сутки, или больше. Мышцы бунтуют против такого положения вещей, но мне не хочется вставать. Забираюсь глубже под теплое одеяло, закрывая глаза. На какое-то время, снова забываюсь.
Гребаная вибрация снова возвращает меня в реальность. Протягиваю руку за телефоном, чтобы запустить его в стену. Взгляд успевает зацепиться за имя вызывающего абонента. Мне кажется я брежу или окончательно сошла с ума. Вот еще одна причина, чтобы раздолбать телефон, но я, как конченная идиотка, завороженно смотрю на дисплей. Это плохая идея, и я буду полной дурой, если возьму трубку, но я, черт побери, делаю это, презирая себя всем сердцем. Отвечаю на вызов, точнее молчу…
– Привет, Андреа, – раздается хрипловатый, непринужденный голос, вызывая мурашки по всему телу. – Ты звонила мне, – выдох в трубку. – Раз сто.
– Раз двести. Ты издеваешься? – захлебываясь от внезапной вспышки гнева, спрашиваю я.
– Нет, – спокойно отвечает он мне. – Я решил перезвонить. Узнать, как твои дела и куда ты пропала.
– Пошел на хрен, Орсини, – рявкаю я, скидывая вызов. Мои руки трясутся от ярости. Не могу поверить, что он посмел позвонить и разговаривать так, словно ничего не произошло. Словно он не динамил меня миллион раз, не отвечая на звонки, пытаясь избавиться от меня различными способами. Закрываю ладонями лицо, чувствуя, как пылают щеки от пережитого позора три месяца назад. Никогда не забуду этого ощущения.
Я была не в себе после очередной нерадужной перспективы, которую расписали мне врачи о состоянии матери, иначе я бы не поехала тогда к Дино. Я даже не помню, как оказалась у его дома. Само собой вышло, но меня не пустили. Это было так унизительно и жалко. Я стояла возле ворот, раздавленная, заплаканная, как… Даже не подобрать слово, чтобы описать весь спектр испытываемых мной ощущений. В видеофон нейтральным тоном сообщили, что Дино велел меня больше не пускать. Я готова была под землю провалиться от стыда, но не это было самое страшное. Я стояла там, и не могла поверить, что это не гребаная ошибка, что меня просто с кем-то перепутали. Я набирала его номер снова и снова, когда из ворот выехал оранжевый Астон Мартин с откидным верхом. За рулем был Дино, а рядом яркая эффектная блондинка в темных очках на пол лица. Словно парочка с рекламного ролика про гламурную жизнь. Я просто оцепенела. Он заметил меня, да и сложно было проехать мимо. Я выглядела, как голодранка, которая пришла попросить милостыню у лорда. Я молилась про себя, чтобы он проехал мимо, не унижая меня еще сильнее. Но чуда и тогда не случилось.
– Девушка, вы заблудились? – спросил он, притормозив. Его спутница посмотрела на меня, как на пустое место. Ее ухоженные пальцы лежали на его плече так… по-хозяйски. Я не настолько глупа, чтобы сложить два плюс два.
– Да, но я знаю дорогу назад, – пробормотала я в ответ.
– Странная какая-то, – прокомментировала блондинка. – Поехали, Дино, мы опоздаем.
И автомобиль рванул с места, оставив меня стоять в облаке пыли. Наверное, не стоит пояснять, что после я ему больше не звонила и, тем более, не ждала, что он позвонит мне сам.
Однако телефон продолжал вибрировать. Моей гордости хватило ровно на пять минут, и я снова ответила на вызов.
– Что тебе нужно, Дино? – спросила, как можно небрежнее, хотя хотелось снова послать его, вылив все свое негодование и обиду.
– Хочу угостить тебя ужином, Дреа.
– И ты всерьез думаешь, что я соглашусь? – от возмущения у меня даже волоски на затылке встают дыбом. Еще немного, и я зашиплю, как кошка.
– Да. И поэтому я внизу, и жду тебя. Можешь не торопиться. Я пока послушаю музыку в машине.
– Иди к черту!
– Давай ты скажешь мне это лично. К тому же, ты повторяешься, – невозмутимо заявил Орсини, и я даже дар речи потеряла. Вот как реагировать на подобную наглость? Проигнорировать? Отключить телефон, спрятаться и просто забыть о звонке?
И сходить с ума в одиночестве в пустой квартире, которая уже больше не принадлежит мне?
Мне плевать, что он обо мне подумает, но я не могу сейчас оставаться в четырех стенах наедине со своей болью.
***
Через час мы уже сидели в небольшом кафе на небережной Гудзона, недалеко от Квинса. Я здесь раньше не была. И, признаться, вид отсюда на небоскребы Нью-Йорка открывался эффектный и завораживающий. Пока мы ехали на его ядовито-оранжевой машине, я почти все время молчала, глядя на загорающиеся огни и витрины города. Дино не задавал вопросов и тоже молчал. Странная мы парочка. Хотя, какая парочка? Так, знакомые, которые ходят по кругу и никак не могут определиться, кем друг другу приходятся. Сегодня я не обращаю внимания ни на его внешность, ни на атрибуты роскоши, которые его окружают. Я давно поняла, что Дино Орсини лжет просто виртуозно и, возможно, постоянно. Мне просто нужно отвлечься, вылезти из кокона агонизирующей боли, на миг почувствовать себя живой. Последние полгода были адом. Я каждый день ждала звонка из больницы, каждую ночь вскакивала от малейшего шороха…
Все закончилось. Я так с ней и не попрощалась, хотя каждый день находилась в больнице по несколько часов. Я хочу верить, что мама видела мое раскаяние. Видела и понимала, что я рядом…
– Ты изменилась. Выглядишь старше, – заметил Дино, двигая мне чашку с кофе, которую, по ошибке, официант поставил ему.
– Сомнительный комплимент, – не отрывая взгляда от пейзажа за окном, ответила я, автоматически поднося чашку к губам. Аромат свежесваренного кофе напоминал о том, что я не брежу и все это происходит на самом деле.
– Это не комплимент, Андреа. Я говорю то, что вижу. Я хотел бы извиниться за последний раз.
