– Андреа… – я беру ее руку, но она делает шаг назад.
– Нет. Ты не понимаешь. Я оставила ее, как оставляла долгие месяцы до этого. Наедине с болью. Я ненавижу отца за то, что он бросил нас и устроил свою жизнь, но я пыталась сделать то же самое. Забыться. Мама пила, Дино. Начала пить, когда Мария пропала. Или еще раньше. Когда я вернулась с гребаного острова, у меня уже не было семьи.
Я смотрю в ее глаза, почти не дыша. Что я могу ответить? Утешить? Но как? Я вижу, как хрупкую девушку сьедает вина за преступления, которые она не совершала. Это я сделал, не дрогнув, не сомневаясь, ни на секунду не задумавшись о том, что случится после.
– У меня никого не осталось, Дино. И я даже попросить прощения не могу. Я сама ничего не понимаю…
– Андреа, ты еще очень молода, и потери – они случаются. Жизнь не всегда бывает справедливой к нам, но, поверь, у тебя еще будет человек, ради которого ты будешь способна жить, дышать, бороться и продолжать радоваться, даже если нет ни желания, ни сил, ни уверенности в том, что ты справишься. У тебя просто выбора другого не будет, как двигаться дальше, напролом.
Протянув руку, я мягко привлекаю ее к себе за плечи. Она позволяет мне, утыкается носом в мою грудь, закрывая глаза, тяжело и надрывно дышит, пытаясь сдержать слезы. В этот момент, я попытался быть предельно искренним. И не лукавил. Я говорил о себе и своей дочери . Ресницы Андреа дрожали, и она, наверное, не поняла ни слова из того, что я сказал ей. Просто поверила.
Мне пора было в офис «Боско», я уже опаздывал на переговоры с советом директоров. Но как было бросить ее в парке среди туристов и равнодушных зевак в подавленном состоянии.
– Я отвезу тебя домой, – она рассеянно кивнула, позволяя мне увести себя к машине.
– Дино, я совсем забыла, что квартира на продажу выставлена, и мне, наверное, нужно начинать подыскивать себе жилье. Я не могу вот так сорваться и уехать в Болгарию, – Андреа начинает давать заднюю, пожалев о своем спонтанном и быстром согласии. Я, на самом деле, тоже пожалел. Причем оба раза.
– Я решу твою проблему с жильем. Если не успеем найти что-то стоящее, поживешь у меня. Я все равно после возвращения почти сразу вылечу в Европу. И не буду тебя напрягать, – выдвигаю я свой перечень решений, осознавая, что пора пожалеть в третий раз. Я только что предложил ей пожить у меня? Она ведьма? Или я спятил?
– А та женщина? – тихо спрашивает она, и я чувствую ее взгляд на своем лице, но продолжаю сосредоточенно следить за движением автомобилей.
– Какая женщина? – рассеянно переспрашиваю я, сохраняя невозмутимое выражение лица.
– Я видела ее. Вы вместе выезжали из дома. Кто она?
– Никто, Дреа. Просто женщина, – отвечаю немного резким тоном. И только сейчас понимаю, что ни разу с той минуты, как увидел вчера Андреа, не вспомнил об Эмилии Ривьера. Словно ее и не было никогда. Однако, рано или поздно, но мне придется вернуться в мою другую жизнь, полную призраков и распущенных женщин.
– А что случилось с твоим парнем? – спрашиваю я.
– Я уже сказала, что мы расстались.
– Ему не повезло.
– Как раз наоборот.
– Ты на себя наговариваешь, – бросаю на нее быстрый взгляд с легкой улыбкой.
– Поверь, он так не считает, – Дреа оживляется, как-то даже румяней становится. Все женщины любят говорить о своих бывших парнях. Особенно, если этих бывших они сами же и бросили. Сочувствуют и переживают, говорят, какие они стервы и как им жаль. Но если бы бывший парень сам разорвал отношения, то его имя тут же было бы забыто и похоронено под вековой печатью. И раз Дреа говорит о своем Джеке, значит, все-таки, она его бросила. И я не знаю, что чувствую по этому поводу. Я никогда не испытывал к женщинам собственнических чувств. Однако, я не хочу представлять Андреа с ее парнем во время бурного секса.
За разговорами, мы доезжаем до места назначения незаметно и быстро. Она целует меня в щеку, нежно касаясь ладонью щеки. Смотрит мне в глаза с благодарностью и теплотой. А у меня внутри словно во́роны беснуются, и выхода не находят. Невыносимое, тягостное и, в тоже время, щемящее грудь ощущение. Она какое-то время сидит, не шелохнувшись, просто глядя мне в глаза, в ожидании слова, жеста, взгляда, любого сигнала, но я позволяю ей уйти. Черт, я святой. Это же все равно неизбежно. Кого я обманываю?
Зачем мне сдалась эта гребаная Болгария, если я не собрался трахнуть Андреа Памер? Как ни крути, не пытайся искать прикрытия своим поступкам, все они ведут к единственной первопричине – Андреа в моей постели, податливая, неискушенная, нежная.
Когда она уходит, я еще несколько минут не трогаюсь с места, глядя ей вслед и представляя ее во всевозможных позах и комбинациях. Я не хочу ее испугать или оттолкнуть своим хмм… масштабным опытом, но сложно будет держать себя в руках после столь долгого ожидания и сопротивления. Это бред. Полное безумие. Я могу взять любую, сразу двух, на любой вкус, дорогую, красивую, умелую, но мне понадобилась простая девчонка. Что же есть такое в этих чертовках Памер?
***
Переговоры проходят по стандартной схеме. Повестка дня, планы, результаты, бонусные программы и прочая трудовая рутина. Я задерживаюсь чуть дольше остальных, чтобы просмотреть перечень накопившихся вопросов, подписать документы, провести планерку для руководителей среднего звена, решить неотложные проблемы. Необходимо выложиться максимально, чтобы освободить себе несколько дней для поездки с Андреа Памер. Авантюра чистой воды. Трясу головой, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Я думал, что во мне больше не осталось ничего человеческого, но, видимо, никто не застрахован от… Не уверен, что знаю определение тому, что чувствую. Я влюблялся миллион раз и могу сказать, что это другое. Я не хочу, чтобы Дреа знала, кто я, даже малейшую деталь о себе не могу открыть ей, хотя, с другими женщинами мне было плевать. Я не хотел быть лучше, чем я есть. И, напротив, темный ореол моей скандальной репутации и шлейф грязных сплетен обычно подстегивал интерес к моей персоне. Но не Андреа Памер, она придет в ужас, если узнает, что я такое. И я панически боюсь, что она узнает. Вот такая дилемма…
Моя реальная жизнь напоминает о себе около девяти вечера звонком от Эмилии Ривьера. Я думал, что она уехала. Точнее, рассчитывал на это. Старик плохо себя чувствует, разве долг жены не состоит в том, чтобы находиться рядом? О чем я и говорю ей, ощущая внутреннее раздражение от ее вторжения и частого присутствия рядом со мной.
– Мне не понравилось, как мы расстались вчера, Дино. Тони подождет. Я позвонила ему, он в норме. Я хочу убедиться, что между нами, между тобой и мной, все хорошо, – отвечает в трубку ее немного хрипловатый, чувственный голос. Я реагирую на него по привычке легким приливом возбуждения. Как ни крути, но с Эми у нас было немало приятных моментов. Она олицетворяет в себе саму страсть и чувственность во всех ее проявлениях. И она понимает и знает все мои желания и потребности. С ней не нужно ничего играть, что не может не импонировать мне.
