– Дреа, вернись в спальню, – уже мягче повторяет Орсини, но я ничего не слышу, ослепленная и оглушенная его ложью и предательством.
– Не будь занудой, Дино. Она мне нравится. Простовата, конечно, но зато такая юная. Тебя потянуло на девственниц?
– Я не девственница, – на автомате произношу я, опуская вниз глаза, глядя на свои босые ноги без педикюра. А она, эта кукла, на шпильках, но все равно едва достает Орсини до подбородка.
– Ну, конечно, дорогая, – раздается ее смех. – Еще бы ты была девственницей после нескольких дней с нашим Дино.
Слова «нашим» режет слух, но я еще не знаю, что последует дальше.
– Андреа, сделай, как я сказал, – сказано требовательным, жестким тоном. Я проглатываю слезы, поднимая голову и бросаю на него гневный взгляд.
– Пусть остается. Ты же не против компании? Я – точно нет. Было бы интересно узнать, чему ты ее научил. – Блондинка делает несколько шагов в мою сторону, продолжая пристально разглядывать. О чем она говорит? Я не понимаю ни слова.
– Оставь ее в покое, Эмилия. Это другое. – Дино останавливает свою подругу, которая собирается сделать еще один шаг, хватая за руку. Женщина оборачивается и смотрит на него.
– Другое? И что же? Ты не хочешь смотреть, как ее трахают одновременно двое мужчин? Нет? Или быть одним из этих мужчин? Разве это не то, что является для тебя нормой? Что значит «другое», Орсини? – интонация ее голоса нарастает почти до визга. – Ты думаешь, что имеешь право так поступать со мной? Бросить меня, чтобы укатить с этим… – она кривит губы в гримасе отвращения, тыча в меня пальцем. – Недоразумением, – закачивает она.
Я сжимаюсь, словно речь идет не обо мне, пячусь назад, чтобы сделать то, о чем меня просил Дино.
– Стоять, маленькая сучка, – рычит блондинка. Эмилия. Это имя подходило ей, пока она не превратилась в ведьму. Я застываю, парализованная ужасом.
– Успокойся, Эм. Тебя не должно здесь быть. Я возвращаюсь через пару дней. Прекрати истерику. – Дино встряхивает ее за плечо, глядя в искаженное гневом лицо. И она влепляет ему пощечину. Такую звонкую, что я вздрагиваю, часто моргая. Выражение лица Дино не меняется, когда он бьет ее в ответ. Сильно, не щадя. В голове не укладывается, что я вижу это наяву. Я вжимаюсь в стенку, задыхаясь от ужаса и погружаюсь в состояние шока.
– Я сказал прекратить истерику, – бесстрастным тоном, произносит он. Эмилия прижимает ладонь в щеке, на которую пришелся удар, я вижу, как она начинает опухать прямо на глазах. – Какого черта ты устраиваешь? Откуда, вдруг, эта ревность? Я десятки раз трахал других баб у тебя на глазах.
– В этом и есть разница, ублюдок. У меня на глазах, а не за спиной, – шипит она, как разъяренная кошка. – Решил поиграть в романтического героя? Чего ты наплел этой дурочке, Дино? Она знает, кто ты?
– Заткнись. Дреа, пошла вон отсюда, – черный, неистовый взгляд настигает меня, и я даже дышать не могу. Не то, чтобы шевелится или куда-то идти.
– Ты не хочешь, чтобы она узнала? Господи, Орсини, ты серьезно? Почему нет? Ты все равно ее бросишь. Облегчи себе задачу, скажи сейчас. – Ее глаза останавливаются на мне. – Крошка моя, Андреа. Так, кажется, тебя зовут. Как ты думаешь, откуда у твоего прекрасного романтичного героя все то, что ты видишь? Шикарные шмотки, машины, недвижимость по всему миру, яхты, самолеты, личная служба безопасности, которая, кстати, сейчас курирует весь периметр. Или ты не заметила? Нет? Она еще и глупая, Орсини.
– Если ты продолжишь, я убью тебя, Эм. Я обещаю, – мрачно произносит Орсини, леденящим душу тоном.
– Да тебе не впервой. Только я тебе не по зубам, мой мальчик. Подавишься. Все, что имеет наш великолепный, безумно сексуальный и красивый Дино… – зеленые глаза снова прикованы к моему лицу, – завещал ему его любовник, с которым он жил с шестнадцати лет, пока тот не подох при загадочных обстоятельствах, оставив все, что имел, своему мальчику, а единственная племянница, которая могла претендовать на наследство доброго дядечки, тоже таинственным образом исчезла. Интересная история, не так ли? Занимательная.
Я не знаю, что я чувствую. Наверное, ничего, потому что все еще пребываю в шоке. Мой взгляд впивается в лицо Дино, но оно, по-прежнему, бесстрастно. И, к своему ужасу, я понимаю, что все это может быть правдой. Он никогда не говорил о своем прошлом, о себе. Ни слова. Ни единого слова… Словно ему было что скрывать, чего стыдиться. В моей голове не укладывается все то, что наговорила Эмилия. Я не могу, не могу осознать, что все сказанное имеет какое-то отношение к Дино. Мужчины, женщины, оргии… Я попала в сумасшедший дом, и вокруг все такие же психи и шизофреники, как я сама.
– Все сказала? – холодно спросил он, когда Эмилия с триумфальным выражением лица, повернулась к нему.
– Да, – самодовольно кивает она.
– Не пожалеешь? – в голосе слышатся опасные интонации, от которых в моих жилах леденеет кровь. Он угрожает ей. Неужели женщина не понимает, что играет с огнем? Что дразнит того, кого дразнить не стоит.
– Нет. Ты думаешь, наверное, что самый крутой? И самый умный? Но это не так, Орсини. Когда ты остынешь, то поймешь, что я оказала тебе услугу. Оставь девочку в покое. Она не для тебя. А я приму тебя любого. Не забывай об этом, пожалуйста.
– Тебе лучше уйти, Эм,
– Да, думаю, ты прав. – Эмилия улыбается немного криво из-за отека на левой щеке. Подходит и целует Дино в губы, а потом плавной походкой направляется к двери. Но на пороге оборачивается.
– Да, кстати, я приехала не на твою подстилку посмотреть, на самом деле. Мой муж в больнице. Врачи дают ему не так много времени, и он хочет тебя видеть. Тебе лучше не тянуть, – произносит она, прежде чем захлопнуть за собой дверь.
После ее ухода воцаряется тишина. Она длится бесконечность. Я слышу биение собственного сердца, каждый шорох внутри дома и снаружи, шум прибоя, порывы ветра, ударяющие в стекла. Равномерное дыхание Дино. Он выглядит спокойным. Убийственно спокойным. Я закрываю глаза, сползая по стене, и прячу лицо в ладонях. Нет. Я не плачу. Я просто не хочу сейчас никого видеть. Хочу исчезнуть из этого мерзкого мира, где нет ни капли святости.
– Я мог ее заткнуть, – в напряженной тишине произносит немного хриплый, уставший голос Дино. – Но я этого не сделал, потому что не смог бы сказать сам. Все это правда, Дреа. А теперь вставай, нам нужно собираться и вылетать. Сегодня. Я должен успеть застать мужа Эмилии живым. У меня есть к нему ряд вопросов.
Я продолжаю сидеть, не шелохнувшись. Он обращается ко мне так, словно я узнала, что год назад он сбил собаку на своем Астон Мартине, а не… Боже, я не могу даже в голове озвучить то, что выдала его блондинка. Хотя не его, раз она замужем. Что они за люди? И как могут так жить?
– Дреа, вставай. Времени мало. Я потом объясню тебе все, если захочешь… – последние слова звучат почти равнодушно, словно ему абсолютно все равно, что я думаю обо всем случившемся. Он подходит ближе и берет меня за руку, пытаясь поднять, но его прикосновение вызывает у меня острый приступ неконтролируемого гнева. Никогда не испытывала подобного. Бросаюсь на него, как разъярённое дикое животное, молотя кулаками, пинаясь и брыкаясь из последних сил, пока он пытается оттащить меня в спальню.
