– Я вполне способен позаботиться о себе сам, – небрежно бросает Перриш и, обогнув меня, быстро покидает гостиную.
Мне оставалось только оторопело смотреть вслед уходящему боссу. От тяжелых и мрачных размышлений меня отвлек звонок из клиники. Лечащий доктор Люка. Он сообщил, что все обследования пройдены удачно, и через трое суток состоится операция. Я должен быть рядом. Эта операция – надежда моего брата на качественную и полноценную жизнь. Конечно, предстоит долгая реабилитация и ему придется много заниматься, чтобы догнать сверстников и избавиться от диагноза «отставание в развитии». Мой младший брат – ангел и мученик. За свои девять лет он пережил столько боли, что и представить страшно. Я верю, что все пройдет хорошо. Он справится. А я смогу привезти его сюда и позаботиться о нем. У него будет все самое лучшее, правда, он никогда не узнает, чего мне все это стоило. Но я не могу, не способен лететь к брату в таком разбитом состоянии. Мне необходимо поговорить с Алисией. Я должен ей объяснить, что мы оба стали заложниками обстоятельств. И я не мог поступить иначе. Может быть, она еще не поняла, но в Розариум можно попасть, а вот покинуть, покинуть его невозможно.
Понимаю, что этот дом просматривается и прослушивается еще более пристально и внимательно, чем моя квартира, в которой мы встречались. И также понимаю, что Перриш придет в ярость, когда узнает, что я заявился к Лисе, а узнает он очень быстро. Мне похер, плевать. Достало жить под постоянным колпаком. Мне нужно немного свободы. Я хочу, чтобы она знала – я никогда не хотел навредить ей. И у нее с самого начала не было выхода.
Я пошел в спальню Лисы, а я прекрасно знал, где она находится. Все будущие агенты Розариума проходили стажировку в этом доме и занимали спальню под самой крышей. С некоторыми работал лично я и частично Рэн, с некоторыми только он сам. Часть занятия вели другие члены команды. Я так понимаю, что в этот раз к обучению Лисы Перриш меня не допустит. Но он мне категорично отказал, когда я попросил не присутствовать на тех собраниях, где будет Алисия.
– Первое правило, Итан. То, с чего начинает каждый агент. Никаких личных привязанностей во время выполнения задания. Чувства всегда мешают трезво оценивать ситуацию. Я озвучиваю его каждому, кто попадает в мою команду. И ты знаешь его лучше других. Если у тебя появилась слабость – ты проиграл. Понял меня? Мой ответ – нет.
Отчасти он прав, и я много лет жил, не нарушая правил. И что теперь? Я стою на пороге спальни и смотрю в синие глаза девушки, в которую влюбился, как мальчишка, а она ненавидит меня. Она пока не профи, и я с легкостью считываю ее эмоции с напряженного бледного лица.
– Убирайся, – произносит она надтреснутым голосом, но я захлопываю за собой дверь и делаю шаг вперед. Она вскакивает со стула рядом с туалетным столиком, и бросает в мою сторону расческу. Мне удается мастерски поймать ее, и приблизившись, положить на место. Мы стоим достаточно близко, чтобы я чувствовал гнев и боль, источаемые Алисией Лестер.
– И не подумаю, Лиса. Нам нужно поговорить, – мягко говорю я, не делая больше попыток приблизиться.
– Иди к черту, Итан, – повторяет она и отворачивается от меня, глядя на свое отражение в зеркале.
– Мы оба у него, Алисия. И если хочешь подраться – давай. Я не буду сопротивляться, но тебе не станет легче. Я знаю, что не станет. Ты и сама хочешь, чтобы я объяснился.
Лиса насмешливо улыбается, и наши взгляды встречаются в отражении. Боже, она настолько красива, что у меня дух захватывает.
– Я знаю все, что ты скажешь, – резко говорит она, воинственно вздергивая подбородок. – Твой босс или черт, как ты только что его заочно обозвал, мне популярно объяснил в чем заключается твоя работа.
– Да, это правда, – смиренно соглашаюсь я. Хотя тут главное не переиграть. Просто нужно дать понять, что я раскаялся, не теряя при этом лица и не унижаясь до уговоров. – Ты действительно была моим заданием, в ходе которого я должен был тебя разговорить, узнать максимум информации о твоем прошлом и заставить тебя доверять мне…
– Ты забыл о главном, – насмешливо оборвала меня Лиса. – Ты должен был меня хорошенько трахнуть, чтобы удалось все вышеперечисленное тобой. Поздравляю. Ты справился.
– Нет, Лиса, – качаю головой и делаю еще один шаг вперед.
– Нет? – отступает, кривя губы. Она нервничает. Ей больно. Но мы продолжаем ссорится. Зачем?
– Все было по-настоящему.
– Пфф, это банально. Такой избитый сюжет, придумай что-то новое, Итан. Или Аконит?
– Подумай сама, Лиса. Я пытался тебе сказать. Я затыкал тебе рот и переводил тему, когда ты начинала говорить вещи, которые Рэн может использовать против тебя, я начал выключать свет, чтоб…
– Стоп! – кричит она, вытягивая вперед руки. В синих глазах потрясение и ужас. – Подожди… Отсюда подробнее. За нами наблюдали? Все это время?
– Я не уверен, что постоянно. Возможно, просто слушали…– смущенно говорю я.
– Тогда какого хера ты выключал свет! – кричит она в ярости.
– Лиса…– я делаю шаг вперед, но она вытягивает руку, не позволяя приблизиться еще.
– Кто смотрел в мониторы? Кто? – настаивает девушка. Дрожь негодования сотрясает ее тело.
– Послушай меня, теперь это уже неважно, – мягко говорю я.
– Для меня важно! Это моя жизнь, мое тело. Какого черта? Вы извращенцы? Зачем? Просто скажи кто. Кто просматривает эти записи?
– Я не знаю, – отвечаю я, и это заведомая ложь.
– Знаешь! – уверенно бросает Лиса.
– Команда специалистов, они обрабатывают увиденное и услышанное, а потом передают краткий отчет наверх.
– Я спрашивала у Перриша, теперь спрошу у тебя. Что во мне такого? Зачем столько усилий?
– Я не знаю ответа на твой вопрос, Алисия, – искренне отвечаю я. – Перриш сам принимает подобные решения, но у него чутье на людей, которые принесут выгоду компании.
– На это раз чутье подвело твоего придурка-босса. Я надеюсь, что сейчас он это слышит. Фак, мистер Перриш. – Лиса вытягивает руку вверх, видимо рассчитывая, что камера там, и показывает средний палец невидимому адресату. – А ты, Аконит гребаный, вали отсюда нахрен. Больше тебе ничего не обломится. Я все сказала.
Теперь приходит мой черед удивляться. Я впервые слышу от Алисии такой поток брани, причем в мой адрес. Наверное, говорить что-то еще не имеет смысла. Я сказал основное. Теперь нужно дать ей время остыть и переварить услышанное, сделать верные выводы. Но, все-таки, делаю последнюю попытку.
– Прости меня, Алисия. Но я не мог поступить иначе. Так же, как ты не смогла отказать ему. Каждый из нас заложник. Ты и сама понимаешь.
Лиса застывает, я понимаю, что попал в цель. На лице девушки появляется уязвимое ранимое выражение, и она немного иначе смотрит на меня.
– Чем он тебя держит?
– Я не могу сказать. Но он действительно спас меня и моего брата. Дал нам новую жизнь. Я бы подох на улицах Квинси Авеню, в одном из самых опасных районов города, и мой брат навсегда бы остался инвалидом, если был бы жив.
