Мы выходим из автомобиля с одинаковыми натянутыми улыбками. Эсми держит нас за руки и тянет за собой.
– Давайте, быстрее, – ворчит она, подгоняя нас. И когда мы оказываемся в центре толпы гостей, наперебой осыпающей меня поздравлениями и напутствующими речами, Эсми отпускает мою руку и несется к Эрику, которого, как и моя жена, предпочитает остальным родственникам. Джина держит меня под руку, как и полагается супруге и вместе со мной вежливо благодарит за добрые слова, которые спешит высказать каждый из гостей. Собрать самых близких, чтобы поздравить меня с победой – была, разумеется, идея отца. Он предпочитает отмечать важные события семьи в неформальной обстановке, без блеска бриллиантов, белых воротничков и вспышек фотокамер. Как ни странно, но в этом у них с Джиной оказалось много общего. Оба не выносят публичность.
Когда первый поток поздравлений закончился, гости разделились на небольшие группы. Кто-то начал потихоньку пробовать многочисленные блюда на огромном столе под шатром, другие помогали отцу с мясом, дети играли на специально оборудованной площадке. Но, как обычно, Эсми держалась в стороне. Точнее, рядом с Эриком, который что-то с энтузиазмом ей рассказывал. Вскоре и Джина присоединилась к ним, оставив меня в окружении мужчин. Речь пошла о политических вопросах, и я не стал настаивать на ее присутствии рядом со мной.
Я заметил, что женщины тоже образовали свои группировки, хихикая и перешептываясь. Слушая вполуха своих собеседников, я перевел взгляд на Джину, улыбающуюся Эрику сдержанной, немного грустной улыбкой и смеющуюся Эсми, и вдруг подумал о том, что причина нежелания дочери контактировать с другими детьми заключается вовсе не в нарушении ее коммуникативных навыков или каких-то особенностях психики. Возможно, она копирует поведение матери, которая избегает общения с внешним миром. И особенно сильно это стало проявляться в последнее время.
Няня дочери Анна говорила мне, что Джина часто отправляет ее с Эсми на прогулку, а сама остается дома. За продуктами посылает водителя или другую прислугу, хотя раньше я за ней такого не замечал. Подобное поведение говорит о том, что Джина боится выходить за пределы своей зоны комфорта. Я заметил баночки с успокоительными лекарствами в ванной и спальне. Если так пойдет и дальше, Джине понадобится помощь специалиста. Мне нужно поговорить с ней на эту тему и о том, как ее поведение влияет на нашу дочь. Я бы не хотел идти на крайние меры. Эсми и Джина очень близки, и я не собираюсь разрушать эту связь. Но тогда Реджине надо сделать усилие над собой и признать, что проблема существует. И мы попробуем решить ее вместе.
С тяжелым сердцем я отмечаю, что Эрику удается вызвать на лице Джины искреннюю теплую улыбку. Они симпатизируют друг другу с первой встречи. И если раньше Эрик был молодым долговязым парнем, в котором сложно было рассмотреть соперника, то теперь он молодой красивый мужчина с престижным образованием, успешно начинающий карьеру бизнесмена в семейной корпорации. Он начитан, увлекается политикой, нравится противоположному полу и частенько меняет подружек. И мне совершенно не нравится то, как он смотрит на мою жену. И не нравится, как она на него смотрит. Даже если в ее взгляде нет ничего особенного, я все равно буду думать иначе, учитывая ее богатую биографию. Как бы я ни пытался убедить себя в том, что надумываю проблему на пустом месте, это будет происходить непроизвольно, подсознательно.
Я не могу ей больше доверять.
Если Джина лгала о своем прошлом, то где гарантия, что она не лжет мне и в настоящем? Мы не спим в одной постели почти два месяца, а мне прекрасно известен ее горячий темперамент в интимном плане. Реджина страстная женщина, и до недавнего времени, мы занимались сексом почти каждый день, а в начале отношений еще чаще. Мне нелегко дается воздержание, учитывая наличие ежедневных соблазнов. Меня всегда окружает огромное количество красивых женщин, недвусмысленно дающих понять, что они были бы счастливы, окажи я им должное внимание. Я этого не делаю. Но в последнее время подобные мысли начали посещать меня чаще, но, конечно, я прекрасно осознаю, что появление любовницы только обострит и без того непростую ситуацию между мной и Реджиной. Хотя, с другой стороны, речь ведь не о постоянной любовнице. О разовой связи Джина может и не узнать…
– Мне не нравится, как выглядит твоя жена, – заявляет отец, бесшумно подкравшись сзади. Я даже не заметил, что мои собеседники ретировались так и не дождавшись ответов на их вопросы. – У вас проблемы?
– С чего ты взял? – повернувшись к Гарольду, спрашиваю я. Его стальной взгляд испытывающее смотрит на меня.
– Ты уже минут десять не сводишь с нее глаз, а она при этом ни разу на тебя не взглянула. Бледная, худая, осунувшаяся. Ты завел интрижку на стороне?
– Что? – изумленно вскидываю брови, как всегда поражаясь интуиции отца. Я как раз раздумывал о чем-то подобном. – Нет, конечно.
– Значит, она? – грозно хмурит брови Гарольд. Мы оба одновременно смотрим на Реджину, которая протянув руку стряхивает с воротника пальто Эрика какую-то соринку. – На брата даже не думай. Он ее просто жалеет.
– Отец, нет ни у кого никакой интрижки. Успокойся, – уверенно заявляю я. – Слишком много всего навалилось. Я почти не бываю дома, и она злится, скучает.
– Страдает. Она выглядит, как измученная женщина в шаге от нервного стресса, – сообщает Гарольд, пристально рассматривая мою жену. – Пока Эсми еще маленькая, не поздно подыскать ей более здоровую мать, и более подходящую нашей семье, – выдает отец, поставив меня в ступор своим внезапным заявлением.
– Ты в своем уме? Подыскать здоровую мать для Эсми? – не веря в то, что он действительно это сказал, переспрашиваю я.
– Да, сын, – невозмутимо подтверждает свои слова отец. – Именно это я имею в виду. Твоя красотка сдает позиции, а дальше будет хуже. Найди управляемую женщину, которая будет счастлива быть членом нашей семьи. У меня есть несколько кандидаток. Если захочешь познакомиться…
– Папа! Прекрати. Я слушаю подобный бред уже много лет, с первого дня, как ты ее увидел. Остановись, наконец. Джина моя жена, мать моего ребенка.
– Она никчемная. Неужели ты сам не видишь? Красивая мордашка – это единственное ее достояние, но и оно со временем увянет. Ты правильно заговорил о времени. Пять лет – достаточный срок, чтобы влиться в семью, но она на это неспособна. Твоя жена не так глупа, как ты думаешь, и она понимает, что недостойна находиться среди нас.
– Я ее выбрал, отец. И мне решать, достойна она нас или нет, – ожесточенно бросаю я.
– Когда передумаешь – скажи, и я решу проблему, – вздохнув произносит Гарольд, глядя на меня, как на упрямого идиота. – Судя по тому, как ты на нее смотрел пять минут назад, ждать мне придется недолго.
Реджина
Я чувствую головокружение с той самой минуты, как вышла из лимузина. Мне с трудом удается сохранять скоординированность движений и удержать равновесие. Не могу отделаться от ощущения, что все собравшиеся гости смотрят только на меня. Я понимаю, что тут попахивает маниакальными состояниями, но я совершено не способна себя контролировать. Держусь из последних сил. Необременительное общение с Эриком помогает отвлечься, но часть меня все равно находится в постоянном тревожном состоянии. Эсми держит меня за руку, и я надеюсь, что она не чувствует, как дрожат мои пальцы. Эрик периодически бросает на меня задумчивые взгляды, видимо заметив, что я чувствую себя здесь не в своей тарелке. Семейные сборища у Бэллов всегда были для меня мучением, и «держать лицо» мне удавалось с огромным трудом, но после почти двух месяцев постоянного ожидания краха, я не способна и на это. Только первые минуты, когда все внимание было обращено на меня и Нейтона, я изо всех сил пыталась сыграть роль счастливой супруги, но за пять минут совершенно выдохлась и при первой же возможности оставила мужа беседовать с гостями.
