Я прохожу по узкой тропинке между бурно разросшимися кустарниками с яркими фиолетовыми бутонами, и застываю в немом восхищении, увидев огромную стеклянную оранжерею. Выглянувшее из-за туч солнышко весело отражается от прозрачного стекла, делая его похожим на хрусталь. Не могла даже предположить, что когда-либо смогу увидеть на территории владений чопорных, зацикленных на собственной важности Бэллов такое совершенство. Недолго думая, я захожу внутрь оранжереи и оказываюсь в настоящем цветущем оазисе. Меня окружают экзотические растения, от маленьких пробивающихся ростков до высоченных кустарников с толстыми стволами и широкими листьями, щедро орошаемые водой с помощью автоматической системы полива. Я иду вперед, глазея по сторонам. Стыдно признаться – как ни пытаюсь, я не могу припомнить названия ни оного из потрясающе-красивых растений, радующих и восхищающих мой взгляд. Я помню, как несколько лет назад мы с Нейтоном посещали ботанический сад в парке в центре города, но и он поразил меня меньше, чем то, что я вижу сейчас. Я даже представить боюсь, сколько трудов и времени потрачено для создания этого райского уголка.
У отца есть свои увлечения, которыми он не любит делиться. Ты сразу поймешь, о чем я, когда увидишь. Всплывают в памяти слова Эрика. Неужели он имел в виду, что Гарольд сам занимается садом? Это и есть его увлечение? Но, когда и как… как он успевает? Делаю еще несколько шагов вперед, и из зоны широколистных кустарников перехожу к декоративным цветам. Некоторые кажутся смутно-знакомыми, другие я вижу впервые. Аромат витает просто невероятный, особенно когда очередь доходит до плантации с розами самых разных цветов и оттенков. Немыслимое количество видов и подвидов. Невероятное зрелище. Мое сердце замирает в потрясении. Все еще не могу поверить, что Гарольд Бэлл занимается садом лично. У него наверняка есть в помощниках опытные садовники и прочий вспомогательный персонал.
Я знаю, что Гарольд не хранит свой секрет в сейфе. Снова в мысли врывается голос Перриша.
Ты должна кое-что сделать для меня, Лиса.
Мой взгляд напряженно скользит по ярким бутонам многочисленных роз, я чувствую, как аромат, который только что вызывал прилив сил и удовольствие, внезапно начинает душить меня. Меня не покидает ощущение, что я упускаю что-то важное, очень важное.
У отца есть свои увлечения, которыми он не любит делиться.
Я знаю, что Гарольд не хранит свой секрет в сейфе.
О, Господи! С губ срывается мучительный стон, когда я осознаю в полной мере то, что всегда было на поверхности. Сердце бешено колотится о ребра, вызывая болезненные спазмы во всем теле. Шум в ушах перекрывает журчание воды в небольшой фонтанчике, установленным в центре плантации с розами.
Как я не догадалась раньше?
Есть ли шанс, что я ошибаюсь и мое предположение просто плод разыгравшегося воображения?
Взгляд останавливается на металлическом ящике, уставленном в конце оранжереи, и я стремительно направляюсь прямо к нему, чувствуя твердую уверенность, что двигаюсь в нужном направлении. В таких обычно хранят хозяйственный инвентарь. Я рывком открываю дверцу, и действительно вижу многочисленные полки, на которых лежат баночки и пакетики с удобрениями, инструменты, губки, перчатки и другие непознаваемые для простого обывателя предметы. Верхний ящик выдвижной, и он заперт на обычный железный заржавевший от времени шпингалет. Заметно, что его уже много лет не открывали. Ни кодового замка, ни навесного. Все это привлекло бы лишнее внимание. Дергаю шпингалет вниз и выдвигаю ящик дрожащими руками.
Ты должна кое-что сделать для меня, Лиса.
Я оборачиваюсь, потому что мне кажется, что я слышу голос Перриша за своей спиной. Мои ладони леденеют, горло сжимает спазм. Я всматриваюсь в пустой проход за спиной, но там никого нет. Это просто обман воображения. Делаю вдох и заглядываю внутрь. На дне ящика, покрытая слоем пыли лежит коричневая кожаная папка. Сердце замедляется, а потом с новой силой начинает биться в груди. Я закусываю губу, чтобы не закричать в голос. Я не верю. Это невозможно. Невозможно.
Ты должна кое-что сделать для меня, Лиса.
И, кажется, я только что это сделала. Не знаю, как ему удалось, но я сделала то, о чем он просил. Подсознание вело меня сюда или я сама… Часть меня жаждала понять, что за секрет скрывает Гарольд Бэлл, который оказался так необходим Рэнделлу Перришу.
И мне не нужно открывать папку, чтобы понять, что там. Кажется, я, как и Рэн, догадываюсь, что внутри. Я знаю, что не смогу это использовать для себя. Это не моя тайна, не мой скелет в шкафу. И не мне решать, что с ним делать.
Я забираю папку и прячу ее под куртку, потом дрожащими пальцами закрываю ящик и быстрым шагов направляюсь к выходу из оранжереи, пытаясь выглядеть естественной возвращаюсь в гостиную, где опьяневший Эрик задремал, а Эсми по-прежнему увлеченно наблюдает за происходящим на экране.
– Не пора ли домой? – мягко спрашиваю я. Эсми поворачивает голову и смотрит на меня серьезным взглядом.
– Папа снова будет ругаться, если мы его не возьмем, – говорит она. Я вздрагиваю, чувствуя болезненный укол в сердце.
– Почему ты так решила? Папа никогда не ругается, – мягко произношу я, присаживаясь рядом и обнимая дочку за плечи.
– Ругается, когда думает, что я сплю. Он думает, что ты плохая, но это неправда. Я говорила ему, но он не верит.
– Ты говорила? Что ты говорила? – сбивчиво спрашиваю я, на миг забыв о чертовой папке, которую прячу под курткой. – Эсми, пожалуйста, не нужно ничего такого говорить папе.
– Я знаю, почему папа меня не понимает и не верит мне, – вздохнула Эсми, вставая с дивана. Ее голубые глаза застывают на моем лице. – И ты знаешь.
* * *
Мы поспешно покидаем дом Бэллов, снова оказываясь в толпе гостей, которые даже не обратили внимание на мое отсутствие. Отыскиваю глазами своего мужа, фривольно общающегося с красивой блондинкой, которая разве что из платья не выпрыгивает, чтобы продемонстрировать свои «достоинства». Я перевожу взгляд на дочь, и с горечью вижу, что она тоже успела увидеть один из этапов «охоты». Заметив нас, Нейтон перестает улыбаться, и выражение лица становится бесстрастно-сдержанным.
– Мы поедем домой, Нейт, – как можно мягче произношу я, поравнявшись с ним и его спутницей. – Уже поздно и Эсми пора спать.
– Поезжайте, а я задержусь еще ненадолго, – отвечает он, бросая мимолетный взгляд на сияющую улыбкой блондинку.
– Отдохни, как следует, – мрачно улыбаюсь я, окидывая девицу ледяным взглядом, и подхватив дочь на руку, направляюсь к стоянке, где нас уже ждет водитель.
Эсми засыпает в машине, пока мы едем домой. Мне удается донести ее до детской, не разбудив. Осторожно раздеваю дочку, накрываю одеялом и какое-то время наблюдаю за ее безмятежным сном. Мое сердце сжимается от дурных предчувствий. Наклоняясь я целую ее в теплый лобик и бесшумно покидаю комнату, оставив один из ночников включенным.
