– Пять лет ночных кошмаров – вот как мне понравилось, – огрызается Алисия. Она явно немного пришла в себя, раз снова показывает зубки. Открываю нижний ящик, и достаю оттуда уже знакомые ей атрибуты, за исключением одного.
– Меня-то не надо обманывать, Лиса. Кошмар он же связан со страхом, не так ли? – невозмутимую уточняю я. – Но то, что ты испытывала во сне, не было просто страхом. Тебя пугало совсем другое – то, насколько тебе понравилось все, что произошло. У нас выдался шанс повторить. Без масок. Но, правила, разумеется, все равно будут. Без них никак, Лиса.
Медленно оборачиваюсь и уверенным шагом направлюсь к постели. Разумеется, вниманием Алисии завладел вовсе не стеклянный бокал с красным вином, который я небрежно покачиваю в пальцах правой руки, а парочка наручников, повязка для глаз и шелковая длинная лента – в левой. Она сидит, сжав колени и положив на них ладони, словно отличница в аудитории. И если бы не откровенное белье и чулки, я бы поверил, что вся эта невинность – реальна. Однако я не раз и не два видел ее на коленях перед другими мужчинами за занятием, которое доставляло ей столько же удовольствия, сколько и ее любовникам.
– Выпьешь? – возвышаясь над ней, вежливо спрашиваю я, протягивая бокал. Она хватается за него, как за последнюю соломинку, явно собираясь опустошить до дна. Но я отбираю бокал прежде, чем ей это удается. – Много нельзя, притупляется реакция, а это опасно.
– Что ты собираешься делать? – спрашивает она, вытирая губы ладонью. Я смотрю на ее грудь в прозрачном бюстгальтере, на темные ареолы напряженных сосков.
– Ничего нового… для тебя, – медленно произношу я, опуская бокал на пол. – К изголовью, – резко требую я. Вздрогнув, Лиса ползет по кровати назад, вызывая у меня одобрительную улыбку. Я не смотрю в ее глаза, концентрирую все внимание на стройном теле, покрытом пурпурно-мрачными цветами. Наручники издают металлический скрежет, зажатые в руке, когда, опускаясь коленями на постель, я неумолимо следую за ней. Лиса упирается спиной в изголовье и испуганно всхлипывает, когда я опускаю холодные металлические браслеты на ее живот.
– На самом деле, они не нужны, Лиса, – говорю я, наблюдая как напряглись мышцы ее пресса от соприкосновения с металлом. – Это часть игры. Скажи, что не будешь дергаться, и они не понадобятся. Лиса закусывают нижнюю губу и кивает. Я по-прежнему, полностью сконцентрирован на ее шикарном теле, которое сигнализирует мне о согласии. Хотя в данной ситуации желание Лисы, либо ее отсутствие мало что решает.
– Убери их. Сама, – мягко прошу я. Она берет наручники двумя пальцами и бросает в сторону. – Сними бюстгальтер, – добавляю жестче. – Не заставляй меня просить третий раз.
Лиса в защитном рефлексе обхватывает себя руками, но, когда я снова тянусь к парочке поблескивающих на белоснежном одеяле браслетов, девушка принимает верное решение, и снимает с себя немного неуклюжими движениями совершенно лишний кусок ткани.
– У тебя потрясающее тело, Лиса, – произношу я, глядя на ее приподнятую упругую грудь, которую не изменило материнство. – Это первое, на что я обратил внимание… после них…, – понизив интонацию до едва различимого шепота, я опускаю взгляд ниже и касаюсь татуированных лепестков на ее коже, начинающихся чуть выше колена. Мои ладони скользят по ее бедрам вверх, уверенно захватываю пальцами тонкую ткань стрингов уверенно стягиваю вниз. То же самое проделываю с чулками, но уже мучительно медленно.
– Рэнделл… – донесся до меня отчаянный шепот, когда мои губы дотронулись до первого распустившегося бутона на ее бедре.
– Хмм, – обвожу языком контуры рисунка, пробуя на вкус ее кожу, вспоминая, была ли она и раньше такой же сладкой. Мне кажется, она стала вкуснее. Ядовитая Кальмия. Она понятия не имеет, что я выбрал ее имя не случайно.
– Если все это игра, почему ты не можешь остановиться? Или изменить правила? Почему я? – в ее голосе прозвучали настолько искренние естественные эмоции, чтобы я оторвался от захватывающего процесса. Приподнявшись я переместился выше, обхватывая ладонью ее скулы. Попытки Лисы поймать мой взгляд не увенчались успехом, заданные вопросы повисли в воздухе. Горячее, влажное, тягучее напряжение между нами усилилось в разы, я нежно потерся носом о ее щеку. Свободной рукой откинул тяжелую волну темных волос ей за спину и прошелся губами по хрупкой шее.
– Почему она… – шепчу я возле ее уха, пока пальцы мягко ласкают подрагивающий подбородок очень острожными касаниями. Ей необходимо максимально расслабиться, иначе ничего не получится. – Мне дважды задавали этот вопрос. Первой была Дафни, – я лизнул нежную кожу за миниатюрным ушком, и мои пальцы с подбородка скользнули вниз, нащупывая бешенный пульс в горловой ямке. Положив ладонь на обнаженное плечо Алисии, я заставил ее немного опуститься вниз и лечь головой на подушку. Мы теперь находились совсем близко, но наши тела практически не соприкасались. Моя ладонь скользнула с плеча на ее грудь, сжала, задевая пальцами напряженный сосок.
– Почему она? Не я, не Дени, не Мак? – мой язык обвел ушную раковину, прежде, чем я продолжил. – Таким был ее вопрос. Хочешь знать, что я ответил?
Лиса кивнула.
– А почему не Лиса, – улыбаюсь я и обхватываю губами нежную мочку уха, посасывая ее. – На самом деле, все намного проще, чем кажется. Я неоднократно говорил тебе, что не стоит нырять слишком глубоко. Истина всегда на поверхности.
– Роббинс… Точнее, ты делал это со всеми? – задает она вопрос, который у меня вызывает недоумение. Я даже не сразу понимаю, о чем она спрашивает. Настолько это абсурдно прозвучало.
– Как ты додумалась до подобного? – опираясь на локоть, я бросаю на нее короткий взгляд, который, столкнувшись с пристальными голубыми глазами, быстро опускается вниз, изучая каждый миллиметр великолепного тела.
– Мак, она…
– В ее случае работал действительно Мартин. Я не вступаю с отношения с участницами Розариума или с другими сотрудницами «Перриш Трейд». Ты была исключением.
– Почему?
– Потому что я так захотел, – резко отвечаю я. – Потому что ты этого хотела, иначе, чем остальные, сильнее или просто по-другому. Все было не так, не по схеме. И этот чертов Итан постоянно мешался под ногами. Кстати, вторым кто задал мне вопрос: «Почему она?» – был именно Хемптон.
Лиса вздрогнула и попыталась приподняться, но я опередил ее, захватив тонкие запястья и, навалившись сверху, практически полностью обездвижил, распластав под собой.
– Он знал? – дрожащим голосом спросила девушка. Раздвинув коленом плотно сжатые бедра, я протиснулся между ее ногами, прижимаясь набухшей эрекцией к ее промежности, зашипев от недостаточного контакта из-за плотной ткани домашних брюк.
– Хочешь поговорить о нем сейчас, Лиса? Не советую, – с обманчиво-лаконичной интонацией интересуюсь я, освобождая ее руки, и, приподнявшись на локте, пальцами свободной руки поочередно ласкаю твердые вершинки. – Но, конечно, Итан знал. Мы знакомы с ним дольше, чем с остальными участниками Розариума, и Итан имеет некоторое представление о моих пристрастиях. Когда он тебя увидел с синяками на шее, то все понял без пояснений.
