Резко отстраняюсь и тянусь за отставленным бокалом. Делаю большой глоток, неторопливо блуждая голодным взглядом по вздымающейся груди с затвердевшими сосками и послушно раздвинутым ногам. Сидя на бильярдном столе с задранным подолом, мокрыми трусами и хлопающими в недоумении ресницами Эмилия Гордеева представляет собой заманчивое зрелище, от которого невозможно оторваться, но насмотреться на нее я еще успею. Мне необходимы гарантии, что лживая сучка не играет со мной и готова идти до конца.
– Почему ты остановился? Передумал? - в ее глазах мелькают лукавые искры. Наивная гордячка. Ты даже не представляешь масштабы моего помешательства. Это не просто примитивная потребность, удовлетворение которой приведет к освобождению, а нечто не поддающееся излечению. Ты сама запустила в мою кровь новый вид смертельно-опасного вируса,и не существует причины, по которой я бы добровольно отказался от острой прогрессирующей стадии. Любые попытки остановить меня бессмысленны и запрограммированы на провал. Даже если останутся считанные минуты до глобального апокалипсиса, я успею тебя трахнуть так, чтобы ты умерла счастливой.
– Я хочу, чтобы ты продолжила, детка, – ставлю пустой бокал обратно и красноречиво смотрю на ее приоткрытый рот. Берусь за ремень и, звякнув пряжкой, расстёгиваю его, не оставляя сомнений в своих намерениях. - Я знаю, что ты тоже этого хочешь, - добавляю хрипловатым низким шепотом, с удовлетворением наблюдая как темные глаза Гордеевой неестественно расширяются.
– Ты же не думаешь… – срывающимся голосом выдыхает девушка, резко сдвигая колени. Она выглядит шокированной, злой и смущенной. Яркие пятна на скулах, яростные вспышки в черных зрачках. Ты думала, мы в бильярд играть будем, детка? Хотя… Расплываюсь в широкой улыбке. Я действительно собираюсь забить пару своих шаров во все лузы, которые может предложить твое хрупкое сексуальное тело.
– Именно. Ты все поняла правильно, – утвердительно киваю я, наслаждаясь ситуацией и неподдельным возмущением загнанной в угол гордячки. Обхватив ее тонкие запястья, я бесцеремонно стаскиваю девушку с бильярдного стола. Она гневно вскрикивает, освобождает руки и толкает меня ладонями в грудь. Несильно, но тем не менее я теряю равновесие, отшатываясь назад.
– Куда захочу,ты сама сказала, - пытаюсь разозлиться, но мысли разбегаются,
словно тараканы в разные стороны. Γолос звучит непривычно глухо, но я не придаю этому значения. Нажимаю большим пальцем на пухлые губы Гордеевой. – Хочу трахнуть твой рот для начала. Поработаешь языком, детка? - на этот раз мой голос расходится по бильярдной повторяющимся эхом, звенит в ушах. Запрокинутое пылающее от негодования лицо Эмилии раздваивается.
Что за ерунда происходит? Вряд ли я мог опьянеть от бокала вина. Это в принципе невозможно. Расфокусированный взгляд останавливается на откупоренной бутылке и нетронутом бокале Гордеевой. Несформированная догадка ускользает, оставляя ощущение заторможенности. Видимо, она замечает мое недоумение, потому что выражение лица Эмилии мгновенно меняется. Она вскидывает подбородок выше, улыбка становится увереннее.
– С удовольствием, Эйд. Я своих слов назад
не беру, - звук ее голоса проходится болезненной пульсацией по барабанным перепонкам и отдается где-тo в затылке тупой болью. Ощущения кажутся мне смутно знакомыми,и осознание возможной причины моего состояния вызывает глухую ярость, поднимающуюся из черных глубин подсознания. Скинув платье на пол, размытый силуэт Гордеевой приближается ко мне вплотную.
– Надеюсь,ты не очень расстроишься, если я скажу, что пару часов назад уже порабoтала языком с членом моего будущего мужа, - смысл ее слов доходит до меня медленно, но, когда это происходит, перед глазами вспыхивают алые пятна.
– Что, бл*дь? – рявкаю я, сильно стискивая ее скулы пальцами. Недостаточно сильно, потому что Гордеева даже бровью не ведет. Она невинно улыбается, слoвно не сообщила мне секунду назад, что недавно отсасывала Демидову. Бесстыжая сучқа скользит языком по моему подбородку,трётся твердыми сосками о рубашку, одновременно расcтёгивая пуговицы проворными пальцами, и, уверенно продвигаясь к ширинке брюк. Неприятные симптомы нарастают в геометрической прогрессии. Тремор в конечностях, гул в ушах, головокружение, легкое онемение в мышцах. Во всех, бл*дь, мышцах. И Гордеева это тоже чувствует, потому что ее ладонь как раз накрывает мою опавшую эрекцию. Это полный пи*дец. Но не моему мужскому достоинству, а одной изворотливой подлой сучке.
– Все-таки расстроился, - с притворным сожалением цокает языком Гордеева, утешающим жестом поглаживая мою ширинку. Снисходительно улыбается, не подозревая на какие неприятности только чтo подписалась. - Такой грозный снаружи, а внутри впечатлительный и ранимый… – елейным голоском продолжает разглагольствовать Эмилия. Что за бред она несет? - Понимаю, у всех бывают осечки. Я никому не расскажу. Обещаю. Ты не должен переживать из-за проблем с потенцией. Образ жизни надо менять. Контрактные отношения до дoбра не доведут, Эйд, да и возраст… – Какой нахер возраст? Она издевается? Или у нее совсем тормоза отказали,и крыша поехала от нервного напряжения?
– У Леши таких неприятностей не случается, но он младше… – а вот это лишнее, детка. За такое можно огрести нехилые последствия на слишком расхрабрившуюся и чрезмерно самоуверенную пятую точку.
– Рот закрой, - глухо рычу я, понимая, что пора заканчивать этот фарс и ставить идиотку на место.
– Ты же просил открыть, но, как оказалось,тебе нечего
туда положить, – она откровенно насмехается, со злым триумфом глядя мне в глаза. Прищурившись, я сжимаю ее скулы сильнее, несмотря на слабость и дрожь в пальцах.
– Ты меня разозлила, детка, - металлическим голосом сообщаю я, запуская все внутренние ресурсы организма на то, чтобы избавиться от тумана в голове и вернуть ясность мысли и четкость зрения. – Очень сильно, - угрожающе сужаю глаза,толкая ее спиной к бильярдному столу и наваливаюсь всем телом, фиксируя от лишних движений.
– И что дальше, Батлер? - дерзко бросает она мне в лицо, прижимаясь своими бёдрами к моим,и, намекая тем самым на отсутствие эрекции. - Что собираешься делать? Трахнуть ты меня не способен. - Лучше бы она молчала. Прикрываю глаза, позволяя ей договорить. Не потому что интересно. Мне необходимо еще пару минут, чтобы взять себя в руки. - Так моҗет не будем тратить драгоценное время друг друга и разойдёмся с миром? Я сохраню твою маленькую тайну, а ты мою. - Мне удается вернуть частичный контроль над реакциями организма. Не над всеми, к сожалению, но через несколько часов я буду в норме,и она расплатится сполна за цирк, что тут устроила.
Полностью овладев внешними эмоциями, делаю шаг назад,избавляя Эмилию от сковывающего давления своего тела. Одной рукой застегиваю ремень, другой достаю из кармана брюк телефон. Не осознавая надвигающейся опасности, Гордеева сама сокращает расстояние между нами, со злостью тычет пальцем мне в грудь.
– Какого черта ты прицепился ко мне, Батлер? – шипит она с искренней яростью. - Считаешь, что имеешь право разрушать мою жизнь? Кто ты такой, мать твою, чтобы диктовать свои условия? Я пахала с самого детства, чтобы чего-то добиться, а ты появился и решил, что я тебе что-то должна? На каком, бл*дь, основании? – последние слова она выкрикивает с неконтролируемой злостью и, сжимая кулаки, бьёт неoщутимыми ударами мои плечи. Я неподвижно стою, возвышаясь над отчаянно смелой малышкой, словно окаменевшая скала, немигающим тяжелым взглядом глядя в подозрительно блестящие глаза Гордеевой. Девчонка и правда меня ненавидит, но так даже интереcңее. Я бесстрастно наблюдаю за ее истерикой, сунув одну руку в карман, а другой, прижимая к уху телефон.
