– Только при одном условии, – я склоняю голову, слегка потянувшись к Трою. Парень напрягся. Он прям-таки предвкушает слияние со мной. Я вижу это в его глазах. Но он бы не решился, не решился взять то, что ему не принадлежит и присвоить. Он не завоеватель. Он – раб. Я, как и любая другая женщина, всегда чувствую слабость мужчины.
– Внимательно слушаю тебя, горячая девчонка… – сдавленно произносит он, я замечаю как улыбка медленно сползает с его лица, когда я запускаю руку в его волосы. Нежно перебирая их пальчиками я дотрагивалась до кожи его головы, делая нежный массаж.
– Расскажи мне, зачем я так нужна Каю? Почему это больше, чем месть? Ты…знаешь… – с легким стоном выдыхаю у его уха, мои пальцы мягко скользят по линии челюсти парня.
Я чувствую себя коварной, и в то же время…виноватой. С ужасом я представляю, будто Кай стоит за моей спиной и наблюдает за этим. Я предаю его. Нет, нет, нет, откуда у меня эти мысли?
Ты предаешь своего Хозяина. Ты должна любить его, желать его, боготворить его. Это – твоя программа.
– Может, нам не стоить болтать, а сразу приступить к делу? – медленно провожу языком по своим губам.
– Я знаю не так много. Кай же всегда был странным. Закончил Йель, ни разу не провалившись на экзаменах. Его мозг идеальный механизм, но и у идеального механизма есть сбои…понимаешь, о чем я? Гребанный любимчик, везде лидер. Вундеркинд. Вообще-то, он искусный манипулятор. Как и его сумасшедший папа, как и Барт. Но Кай это нечто гораздо хуже. Ты красивая кукла, подходящая для его игр. Думаю, ты нужна ему, чтобы проверить, насколько он сможет взять такую, как ты, под свой контроль. Он любит, когда девушка ему подчинятся, – все это время, пока он говорит, я поглаживаю его плечи, почти не чувствуя отвращения, которое я постаралась задвинуть. Я должна узнать хоть что-то. Удивительно, как соблазнение развязало язык этому парню. – Но не любит, когда это достается слишком легко. Ты два в одном – и месть, и эксперимент, а может, он преследует еще десятки других целей. Ты – развлечение. Игрушка и кукла. Это как купить новую машину и использовать ее, пока не надоест. Потом поменять на другую, когда машина сломается…все «машинки-игрушки» Кая в его жизни ломались довольно быстро. Тебя устроит такой ответ? А теперь ты встанешь на колени и отсосешь мне?
В ответ мне хочется его ударить. Но я сдержалась, продолжая стреляя в него глазками.
– Конечно, с удовольствием, – я наклоняюсь к Трою, его губы так близко, но я не собираюсь дарить ему свои. Согнув ногу в колене, я со всей дури бью парня коленом по яйцам.
Он сгибается в три погибели, иступлено заорав.
– Ой, – картинно прикрываю рот рукой, изображая на лице сожаление. – Думаю, сейчас тебе так больно, что тебе уже ничего не хочется. Правда?
– Сука! – ревет он, по-прежнему жалобно постанывая. Но я знала, знала, что он не тронет меня в овтет. Если он что-нибудь со мной сделает Кай свернет ему шею.
– Я? Сука? Я настоящий Ангел, – улыбаюсь, быстро открыв дверь в спальню и, захлопнув ее, пытаюсь отдышаться, все еще прислушиваясь, как Трой материт меня за дверью.
Кровь бурлит, искрится, пульсирует. В зеркале шкафа я наблюдаю на своем лице сумасшедшую, но живую улыбку.
Есть еще порох. Я не сломлена. Я смогу бороться. Наверное…
Уверенности у меня убавляется, когда я снова оглядываю свое тело. Лучше не смотреть. И не вспоминать.
Я надеялась, что это будет первая ночь без кошмаров за долгое время, и медленно сняла с себя простынь, которую превратила в платье, положила на кровать.
Голос, наполнивший комнату, вселил в меня леденящий ужас. Радость исчезла, когда я услышала мужское эхо, которое раздавалось в каждом углу комнаты. Это был голос Кая.
Нет, я находилась в здравом уме – это не галлюцинация, это его реальный голос. В комнате установлены динамики, благодаря которым я прекрасно его слышу, где бы Кай не находился?
Динамики были везде.
Стоунэм заполнил все пространство вокруг меня.
– Что это было, ягодка? – тело пронзает дрожь, забираюсь в кровать и накрываю себя одеялом. Словно это поможет. Кай далеко, он может говорить откуда угодно. Может, он работает, а может, находится в своей квартире, другом доме или в соседней комнате. Я не знаю. Но он рядом. Все время наблюдал за мной и поселился внутри. Сукин сын.
– Отвечай, – в его голосе звенит металл. – Помой руки, детка. Сходи сейчас же и помой их. Я хочу, чтобы твои пальчики не знали прикосновений к кому-либо кроме меня. Быстро! – последний приказ не оставляет мне выбора.
Я помою руки, черт возьми. Мне не сложно. Лишь бы это было все, что ему нужно от меня. Лишь бы он заткнулся и дал мне уснуть.
Возвращаюсь в кровать, все еще отчаянно надеясь…что в моей комнате нет скрытых камер. Но судя по всему они здесь установлены, и не одна.
А значит Кай видел все, что я делала. И…у него…есть…записи…
На пленке. То, как он меня трахает. То, как я истекаю кровью.
Эта информация тяжелым камнем осела в моей груди.
– Молодец, послушная девочка, – хвалит Стоунэм, и я практически физически ощущаю его одобрительное поглаживание на своей коже. – Мне понравилось, какой ты бываешь иногда. Но со мной ты такой никогда не будешь, даже не пробуй. Со мной это не пройдет, Лея.
– Чего ты хочешь…
– Хочу, чтобы ты думала обо мне. Ты отвлеклась от этих мыслей, шляясь по особняку, я это чувствую. Так не должно быть, Лея. Ложись поудобнее, – его голос почти убаюкивает меня, я тону в шелковых простынях, изнывая от страха. Возбуждения я не чувствую, только оголённый ужас от того, насколько он держит меня под контролем.
– Пожалуйста, – я сама не знаю, о чем его прошу. – Я хочу спать.
– После оргазма сладко спится, моя хорошая. Моя девочка, возьми клубничку и съешь ее. Хочу посмотреть на твои красные губки, – мягко произносит он. Так разговаривает мужчина с маленькой девочкой, с принцессой, с девушкой, которую любит всем сердцем. – Бери, – давит мужчина, и уже теперь в его голосе звучат деспотичные нотки.
Слушайся. Не создавай стрессовых ситуаций.
Я беру клубнику и антисексуально отправляю ее в рот.
– Еще. Сделай это медленно, Леа. Мне на экране все видно не так, как в жизни. Или ты хочешь, чтобы я пришел и затолкал тебе ее в рот сам?
В который раз интересуясь «за что мне все это?», съедаю клубнику медленно, наслаждаясь ее вкусом. Ягода стала для меня афродизиаком. Спусковым механизмом, который пробуждает во мне желание. Это я уже поняла. Тело реагирует мгновенно. Я расслабляюсь, ощущая внутри сладкое томление. Оно мне нравится – это и пугает.
Этому сладкому чувству сложно противостоять. Его хочется. Снова и снова. Бесконечно пробовать, ощущая каждый оттенок вкуса.
– Вот так, хорошая девочка. Раздвинь ножки, моя принцесса. Давай-давай, – его голос меня пьянит и уже не вызывает отвращения. Но это вожделение мне навязано, я знаю. Всей душой я ненавижу Кая. Но он дергает за ниточки, и его кукла танцует.
