А эту женщину любовь убила. Любовь ли? Но, очевидно, Кай недалеко ушел от своего отца. Блядство, манипулирование, распущенность и издевательство в крови у этой проклятой семьи.
Я слышу голос Троя и Джозефа, женщина дрожит, когда они приближаются.
– Уведите ее в комнату. Девчонку оставьте, – спокойно произносит Трой, и я оборачиваюсь, глядя в лицо юнца, что пытался меня «соблазнить». Надеюсь, он еще помнит мой удар.
– Вот мы и встретились, красотка, – в его голосе нет обиды и злобы. Но он продолжает с интересом рассматривать мое тело. – Охренеть все же. Ты шикарна. Наверное, у него стоит, как только он видит тебя. Издалека.
Комплимент мягко говоря не уместный.
– Мне нужно идти, – кидаюсь в сторону, но парень хватает меня за руку. Достали. Как меня все достали! – Не так быстро, детка.
– Чего тебе?
– Хочу тебе помочь.
– С чего вдруг? – одергиваю руку, но Трой настойчив.
– С того, что я, как и ты, хочу избавиться от своего высокомерного племянника. И мне очень нужна любая твоя помощь.
– Ты шутишь? Очередная подстава? Кто ты против Кая?
– Пока никто. Но, поверь, я ненавижу этого ублюдка не меньше твоего.
– И чем я могу помочь тебе, учитывая свое рабское положение?!
– Рабское? Разве на шлюх тратят пять миллионов за вечер?
– Откуда ты знаешь?
– Хакер. Отслеживаю карточки Стоунэма, – Трой проводит языком по зубам, и меня передёргивает.
– Не знаю, как, но ты забралась к нему под кожу, – Трой прищурил глаза. – Очаровала, очевидно. Внешности даже такой, как у тебя, было бы мало. Хотя… Поверь, мужик никогда не станет тратить столько бабок на шлюху. На дырку. Ты что-то большее, как это не странно.
– А ты у нас прекрасно разбираешься в людях…
– Окончил курсы по психологии, – острит Трой, и я сдаюсь.
– И что? Чем могу помочь тебе я?!
– Информацией. И тогда я обещаю, что сделаю все, чтобы освободить тебя.
– Валяй. У меня все равно нет никакой информации о Кае. Он для меня настоящая загадка.
– Он рассказал тебе о Лидии?
– Конечно нет! Он не делится со мной ничем личным, – когда я сказала об этом вслух, стало даже неприятно.
– А о своих проблемах? Жаловался на что-нибудь? Может, головная боль? Тошнота?
– Издеваешься. Мы о Кае Стоунэме говорим?! Он не умеет жаловаться. Мы с ним либо трахаемся, либо деремся, либо дурачимся. Весь функционал живой куклы, ясно?
– Ясно, ясно. Не кипятись, а то я закипаю…
– Отпусти, иначе я все ему расскажу. Сдается мне, ему не понравится, что ты копаешь под него!
– Он под меня уже копнул. Ты не представляешь, в чьих ты руках, детка…
– Поверь, представляю. Ты даже не понимаешь, насколько я уже все поняла. И как опасен этот человек…
– Что ты имеешь в виду?
Не предавай его. Не предавай своего хозяина, Лейла…
– Видела, какие у него предпочтения…в постели. И они для меня неприемлемы. К тому же, он угрожает мне, что убьет меня. Солгу, если скажу, что не мечтаю увидеть его на скамье подсудимых.
– Хочешь, я попробую это устроить? Но нужно время. И помощь. И веские причины.
– Того, что ваша семейка держит меня в рабстве, недостаточно? Вы все сообщники преступления.
Трой глухо рассмеялся.
– Это законно. Ты вещь, тебя купили. Собственность. Ты сама продалась, но суть не в этом. Я просто надеюсь, что ты будешь благодарна, мы посадим его, и хорошенько отблагодаришь.
– Ты помешанный? У тебя девушки нет?
– Они – не ты.
– Кто «мы»?
– Те, кто хочет, чтобы Кай лишился всего, что у него есть. Но это невероятно сложно.
– Не боишься, что я все расскажу ему о нашем разговоре?
– Ты не расскажешь. Он умело запудрил тебе мозги, но, девочка, ты умная. Головой понимаешь, что его лучше изолировать от общества. Какой уж тут сенат. Но людям он зубы заговорить сможет. Если не испортить его репутацию снова, его уже ничего не остановит. Ты говоришь, что он угрожал тебе. На словах? Надо записывать такое, детка.
Не говори ему. Не показывай ему записку.
– Он написал это в записке, – чуть не плача, рассказываю Трою. Я предательница.
Предательница.
– Она есть у тебя? Ты должна отдать ее мне. Если хочешь помочь и себе, и мне.
– Барт знает о том, что ты хочешь посадить его внука?!
– Барт такой же, как и все Стоунэмы, – Трой крутит пальцем у виска. – Ты не знала?
– О чем?!
– Не важно, – он наклоняется ко мне и говорит шепотом. – Оставь мне записку под крышкой фортепиано до послезавтра. Мне нельзя подходить к твоей комнате. Если записки не будет – на спасение можешь и не рассчитывать. Даже если я посажу Кая в тюрьму, я сделаю все, чтобы его вещи достались мне. Может, я и не такой садист, как он, но и пять миллионов за вечер я на шлюху тратить не буду, – он усмехается и проводит языком по внутренней стороне щеки.
Так мерзко. А потом уходит, небрежно посвистывая.
Этот дом полон чертей и бесов. Все дело в доме, в обстановке. Потому что этот бес теперь есть и во мне.
Внутри меня тоже сидит демон.
***
Кай сделал мне еще один подарок. Уму не постижимо. И этот подарок угодил в самое сердце…такая мелочь по сравнению с кулоном, но я была готова визжать от счастья.
Это был блокнот, обтянутый бордовой кожей. Слава Богу, вещь не была усыпана брильянтами. Блокнот даже закрывался на замок, который сломать никакого труда не стоило, и все же я оценила его попытку оставить мне личное пространство.
Не знаю, к чему начались все эти подарки. Какой в этом смысл? Кай ясно дал понять, что я одна из его шлюх и что меня ждет.
Я уже так спокойно об этом рассуждала и думала…о том, что буду принимать участие в какой-то новой и дико извращенной игре от Кая и его окружения. Аукцион. Черная папка.
Я больше не боялась этих вещей.
Потому что помнила, что говорил Кай, и его слова звучали искренне.
Скажи что-нибудь. Поклянись, что никогда не будешь такой дикой с другим.
Я по-настоящему не верила, что он добровольно может отдать меня в лапы другому. Мужчины, подобные Стоунэму дикие собственники. Они сдвинуты на том, чтобы заполучить себе что-то, а потом с гордо поднятой головой горланить «моя» или «мое».
А я что из этого? Я для него одушевленный предмет?! Я уже не знала.
Но когда мы летели в Австрию, я не удержалась. Кай пил виски (больше, чем обычно, будто нервничал), и иногда поглядывал на меня, пока я писала о своих чувствах в дневнике.
