– Я впервые тебя вижу, о чем ты? – шепчет Кристиан, боязливо озираясь по сторонам. Лжет. Не знаю, часть ли это какого-то хитроумного плана или очередная усмешка судьбы…мне уже плевать. Я трогаю его за плечи, но потом кто-то тянет меня за волосы.
Эту хватку я узнаю из тысячи. Кай берет меня за шевелюру. Глаза Кристиана полны ужаса, пока мой хозяин тащит меня в берлогу, чтобы наказать…
– Отпусти! Отпусти меня! – но Кай молчит, просто затыкает ладонью мой рот, пока мы едем в лифте. Его дыхание тяжелое, пыхтящее, громкое. Он закипает, как чайник. И уже валит пар…удивительно, что он не избил меня прилюдно.
Он закидывает меня в номер, как вещь. В мой. Падаю на пол, опираясь на руки.
По взгляду Кая я понимаю все, он снова затеял жестокие игры.
– Место, блядь! – рявкает он, когда я пытаюсь встать с пола. Никакой красивый наряд за тысячи долларов не поможет мне перестать валяться у его ног. – Место, сука!
– Кай, он сам меня поцеловал… – морщусь, выказывая все свое отвращение к Эндрю.
– А этот молокосос?! Разве это он тебя лапал, когда я оттащил тебя за волосы?! Что?! Что во фразе «не разговаривай с мужиками» тебе не понятно?! – Кай закатывает рукава рубашки, обнажая вздувшиеся, полные ненависти и яда вены. Скулы заострились, словно точенные ножи. Желваки ходят ходуном…
Я испытываю страх, глядя на этого мужчину. Великолепен и опасен в своей ярости. Собственник до мозга костей.
Но есть то, что помогает мне держаться. Осознание того, что это Кай. Не чудовище, что живет внутри него…
– Ты…охрана не помогли мне…не разговаривай так со мной! И не кидай меня, словно я… – отчаянно защищаюсь я, но это только больше злит Стоунэма. Он сплевывает в сторону. Прогресс. Уже не в мой рот…
– Ты моя игрушка. Ты – моя, – его грудь раздувается и сжимается с сумасшедшей скоростью. Кажется, что вот-вот все пуговицы на рубашке разлетятся в разные стороны. – Что, другого миллиардера себе высматривала? Приценивалась, Леа?!
Сжимаюсь, инстинктивно прикрываюсь руками, понимая, что даже пуленепробиваемый бункер не спасет меня от разъяренного Кая.
Но это первый раз, когда его гнев и ярость, выглядят такими уязвимыми. Настоящими. Это не жестокость. Это агония ревности.
Он никого ко мне не попустит.
Никогда.
И это не может меня не радовать, учитывая тот факт, что еще недавно Стоунэм собирался меня по кругу пустить.
– Ты вообще не должна была рта своего открывать, ясно?! Может быть тогда, он бы не залез туда языком?! – орет Кай и тащит меня в ванную. Все происходит словно в тумане.
Нет, мне не страшно, как кто-то мог бы предположить. Я возбуждаюсь от его криков. Меня заводит его ревность и злость, я трепещу в предвкушении…
Вот, что он со мной сделал. Полная подмена ценностей. Мужчина орет на меня, унижает и дерет в клочья – но ему все можно простить, если это Кай Стоунэм.
И это не безумие. И даже не страсть. Я просто кайфую от того, что он задет…задет настолько, что позволил себе при всех проявить столько внимания к моей персоне. Разве стал бы он так психовать из-за шлюхи? Разве стоила бы она того, чтобы на следующий день «выход из себя» Кая Стоунэма обсуждался в прессе?!
Я отчаянно пытаюсь вырваться из его хватки, но боюсь остаться без клочков волос.
Кай пыхтит. Пытается сдерживаться. И это небывалый прогресс. Я удивлена, почему я еще не высечена ремнем, удивлена тем, что он борется со своими демонами ради меня, хотя в его глазах и на лице отражена настоящая война.
Я бессвязно стону, когда он ставит голову над раковиной и грубой ладонью вымывает мой рот мылом. Вкус премерзкий. Но отчасти я ему даже благодарна. Я не хочу чувствовать вкус Эндрю на своих губах.
В комнате он вновь толкает меня на пол, возвышаясь надо мной. Из зеленых глаз сыплются искры, опаляя мое тело…
Я узнаю этот взгляд. Взгляд злого и голодного альфа-самца. Бугор на брюках говорит сам за себя. Мы безумны и извращены, злость заводит нас обоих.
– Ну, что?! Понравилось?! – продолжает наступать Кай, пока я пячусь по полу к кровати. Мое длинное платье задирается, чулки открыты его взору.
– А что, если да, Кай? Да! Знаешь, целый вечер ждала, с кем бы пососаться! Мне же с тобой этого не хватает! Ты же меня не целуешь! Трах – вот твой предел, Стоунэм, – начинаю ржать. Смелости придает парочка выпитых бокалов шампанского.
У Кая взгляд такой, будто он сейчас убьет меня.
– Рот закрыла, – он не больно ударяет меня по щеке. Скулю, понимая, что лучше промолчать. – Мне даже член в твой грязный рот толкать сейчас противно.
Как это ни странно, но его слова звучат с грустью. Оскорбленно и раздавлено. Он не блефует и даже не психует. Это какая-то боль, разочарование в любимой игрушке.
Сердце жалобно сжимается. Вот опять. Манипулятор. Повернул все так, чтобы я почувствовала себя неправой.
– Тебе?! Что я слышу, Кай?! А каково мне?! Мне после того, что я видела на фотках?! Которые ты так бессердечно мне подложил! – я бью кулаки о пол, вспоминая тот ужас. – Или, может, напомнить тебе про вчерашнюю оргию?
– Твои чувства меня не волнуют. И то, что я делаю, тебя не касается, – Кай в смятении, будто не понимает, что за фотки и что за оргия. Будто он здесь совершенно ни при чем и не его член побывал в десятках извращенок. Чертов актер.
– Вот значит, как?! И то, что ты говорил вчера…
Кай расхохотался в голос, расстегивая свой ремень и брюки. Его действия расходятся с его словами.
– Всего лишь слова, – начинаю ползти под кровать, пытаясь спрятаться, но Кай тянет меня за ногу и берет за лодыжки. Бьюсь в конвульсиях, понимая, что платье мое задралось, а под ним лишь белье, которое даже трусами не назовешь. Мы оба судорожно сглатываем.
Кай садится на кровать и перекидывает меня через колени. Низ живота сжимается, чувствуя его возбуждение. Твердое и горячее.
– Кто твой мужчина, Леа?! Кто?! – я чувствую жесткий удар по своим ягодицам, который порождает во мне новый прилив возбуждения. Я безумна, знаю. Но его ревность, его жгучее и необузданное желание не могут не льстить женщине.
– Кай. Ты мой мужчина, – иступлено выдыхаю я, и он отвечает на это протяжным и диким стоном. Чувствую, как его член пульсирует под моим животом. Начинаю потираться, напрашиваясь на ласку, но…
Он снова шлепает меня с размаху – уверена, на бедрах останутся новые следы от его рук. Каждый удар сопровождается легким поглаживанием. Мой зверь извиняется за такое проявление своих пылких чувств. Сумасшедший. И я тоже…
– Сразу бы так, киса. У тебя такая попка…Черт, я трахал тебя глазами весь вечер. Ты чувствовала это? – выдыхает он, и на меня прилетает новый удар. Немного страшно, что он перегнет палку и превратится в зверя, высечет или придушит меня ремнем. Но возбуждение такое сладкое, такое сильное. Я дрожу, извиваясь на его бедрах. Его свободная рука нежно ласкает мою поясницу, пока он терзает мой зад. Именно терзает. Он ненасытен, безумен в своем желании и одержимости мной.
