Поэтому, я так хочу увидеть Веронику. Хотя бы убедиться в том, что завтра она назовет меня «мама».
– Я ваша должница, миссис Вудс, – едва сдерживая слезы, я от души поблагодарила женщину, и вволю придалась кратковременному рыданию, которое помогло выпустить все переживания и не накапливать их внутри.
Одна из моих панацей, в которой меня убедил психолог, довольно проста: плакать, если сильно хочется.
Раньше я не умела, многое держала в себе, хотела казаться сильной в глазах окружающих. Этакой стальной бабочкой, которую ничто не способно задеть. С тех пор, многое изменилось, и честно скажу: с тех пор, как я плачу наедине с собой, избавляясь от негативных эмоций, я даже не простываю.
Только под утро мои мысли плавно перетекают в сторону Кайла. Он… что-то пробуждает во мне, словно заново настраивает струны моей женственности, заставляя тело петь, когда нахожусь в непосредственной близости от него.
Рядом с ним, я снова начинаю чувствовать свое тело. Все эти взгляды Кайла в которых нет осуждения и упрека, лишь флирт, обжигающие искры, легкость, и в то же время тяжелое, воспламеняющее желание, от которого вены заново наполняет долгожданным огнем. Даже странно, но ведя с ним словесные батлы, я чувствую себя комфортно и легко, кайфуя от эмоций, что доставляет мне игра между нами.
Даже не знаю, в моем ли он вкусе? Если бы я увидела его до того, как связала свою жизнь с Уиллом, я бы сошла с ума, потому что внешне он словно сошел с моего подросткового коллажа желаний. Это Уилл сделал из легкой и жизнерадостной девушки, которой я была – женщину, у которой давно потух взгляд, и ту, что не верит в чудо. Но эта рассудительная, более опытная и взрослая женщина – это не «настоящая» я.
И когда я встретила Астона, мои вкусы резко изменились, точнее он с легкостью поменял их. Мои предпочтения в еде и одежде, в музыке – он любил навязывать то, что нравится ему, и недовольно поджимал губы, когда я мурлыкала себе под нос песенки из мюзиклов, когда я врубала их на полную громкость в машине.
Мы, девушки, так часто обращаем внимание на таких, как Астон и зачастую принимаем мощную энергетику власти, исходящую от этих мужчин, за нечто такое, что станет нам надежной опорой в жизни. Забывая о том, что внешность обманчива, мы беззаветно влюбляемся в них, забывая о самой себе, возводя «того самого, единственного» в ранг Бога. Но на своем опыте я убедилась в том, что даже внутри такого молодого парня, как Марк, моего фотографа, может скрываться настоящей клад мужества и силы: он был полон решимости бороться и защищать меня, но что-то пошло не так, и я до сих пор не могу поверить в то, что он мог это сделать. Что угодно, но только не самоубийство… к сожалению, факты говорят об обратном. По каким-то причинам мой бывший друг просто свел счеты с жизнью.
Вот и Кайл, несмотря на то, что скрывается под маской самовлюбленного, эгоистичного и надменного футболиста, на самом деле кажется другим. Всегда хочется докопаться до сути своего «увлечения», пусть и кратковременного. Что-то мне подсказывает, и это не только пристальный взгляд серебристых глаз, в зазеркалье которых можно потеряться, и природная настойчивость, что он мужчина со стальным характером, и для того, чтобы это прочувствовать, ему не нужен возраст и власть Астона. И опять меня цепляет эта сила, за которой я готова нырнуть в омут с головой. Конечно, Астону Кайл не соперник, и футболист не сможет защитить меня от кары и гнева бывшего мужа в случае чего. И это главный аргумент, который играет против наших возможных отношений.
На следующий день, во время сборов на игру, я, как всегда, примеряю амплуа своей второй личности: роковой брюнетки Николь, что не расстается с широкопольной шляпой, сексуальным «удлиненным каре» и темными очками. Личный водитель останавливает меня около V.I.P. входа на стадион, предназначенного только для членов семьи футболистов, и я не могу избавиться от внутреннего ощущения того, что меня развернут домой, как только я попытаюсь попасть внутрь «Emirates Stadium», с которого уже доносятся крики трибун и громкая музыка. Мощная энергетика, исходящая от арены приводит к душевному дискомфорту – я забываю про то, что сейчас я в «маске» и мне не нужно бояться Астона, которого я как всегда вижу в каждом прохожем.
Эффект тотального присутствия, помните? Он все еще живет внутри меня.
Вопреки сгущающемуся в груди страху, волонтер, проверяющий приглашенных на входе, в V.I.P. зоне встречает меня дружелюбной улыбкой:
– Мисс Кован? – уточняет коренастый мужчина, одетый в темно-синюю форму, когда я называю ему свою фамилию и показываю документы, ощущая, как сердце норовит вырваться из груди. Я не верю, что он не в курсе «табу» на мою фамилию, не верю в то, что все может быть так просто… но видимо сегодня, сами звезды благоволят мне, потому что сотрудник безопасности никак не реагирует на мою фамилию, а значит, указания Астона либо были пустыми угрозами (и он рассчитывал, что я все-таки прорвусь на стадион), либо они не коснулись персонала, работающего в этой части арены, через которую могут войти только приближенные к игрокам команд.
– Меня предупредили насчет вас. У вас есть то, что необходимо передать мистеру Стоуну? – задает вопрос Джек (сотрудник безопасности – как указано на бейдже), протягивая мне документы обратно.
– Да, – из кармана легкого кремового тренча я достаю бархатный мешочек, в который аккуратно завернула «талисман» для Кайла.
– Следуйте за мной, – вот так просто, я отдаю свою бесценную безделушку человеку, которого вижу в первый раз, но понимаю, что у меня нет иного выхода. У нас со Стоуном был уговор, свою часть сделки он уже выполнил, когда моя нога перетупила порог арены. Если честно, я испытываю жуткое внутреннее напряжение, когда снимаю буковку «S» со своей шеи – все потому что сама свято верю в ее волшебные свойства.
Кулон принадлежал моей маме, настоящей маме. Я не говорила, да? Первые два года своей жизни, я провела в «доме малютки» родного города. Про папу я ничего не знаю, а моя биологическая мама умерла. По крайней мере, это все что я узнала в детском доме: мысль о том, что от меня не отказались намеренно, конечно, была спасительной веточкой, помогающей не погрязнуть в болоте заниженной самооценки. И, несмотря на то, что я помню только детство с новыми родителями, и именно их считаю своими настоящими, чувство того, что я всегда нахожусь под защитой высших сил, меня не покидает. Много было случаев, когда я попадала в тяжелые жизненные ситуации, и выходила сухой из воды. Да и если вспомнить, как я лежала на полу, и кричала Уиллу о том, что лучше пусть он убьет меня, чем я проведу с ним хотя бы секунду. Я отчетливо помню его дьявольский взгляд – непроглядная мгла, и еще более неадекватные действия: он пинал меня ногами, избивал тяжелыми кулаками, и для пущего эффекта разбил рядом со мной ночник, осколки которого могли изрезать меня до смерти, или как минимум – изуродовать. Но словно по волшебству, они до меня не долетели… я могла умереть в ту ночь, и не только от совершаемого физического насилия, но и от морального давления, внутреннего падения души на самое дно, но и этого не случилось. И мне до сих пор кажется, что уберегла меня моя настоящая мама, которая незримо оберегает меня всю жизнь, но ровно в те моменты, когда кулон мирно покоится между моих ключиц. Был момент в жизни, когда я его потеряла, и не находила себе места, а удача, казалось, навсегда от меня отвернулась. Так что, хотите верьте, хотите нет, но моя простая буковка «S», стоимость которой едва доходит до пяти тысяч рублей, творит чудеса в моей жизни.
