Слабо упираясь ладонями в пол, отжимаюсь, пытаясь найти своего палача взглядом. Тьма в комнате не позволяет мне разглядеть местоположение Уилла, а вот для того, чтобы понять, во что я одета, освещение мне не нужно. Точнее сказать – почти раздета.
Мои запястья сковывают тяжелые наручи, талия затянута в тугой корсет, мешающий свободно дышать. Чулки, опоясывающие изящным кружевом середину бедер… завершают образ личной «шлюхи Астона» туфли от Christian Louboutin.
Нижнего белья на мне нет. Все, как мистер Астон любит. Картина «дорогая шлюха на ужин подана».
Знали бы вы, как я его ненавижу, как внутри все клокочет от обиды и гнева. Совсем недавно я летала с человеком, которого хочу узнавать все больше и больше… а теперь? Я падаю на самое дно. Остается только делать это с гордо поднятой головой.
– Моя птичка пришла в себя? – его голос звонким басом отражается от стен, в комнате резко включается слабая красная подсветка. Сочетание красного и черного давит на психику еще больше, но мне не привыкать к подобным вещам. Свет в комнате все-таки наименьшая из моих бед на данный момент.
Это в популярных фильмах такие спальни у миллиардеров выглядят эротично и заманчиво. И черт, как же я ненавижу, когда такие отношения романтизируют, их восхваляют, и показывают их, как правильную модель. Да, мы все жаждем сильных и властных мужчин, но вся правда в том, что в жизни это ублюдки, которые переходят все границы дозволенного… но мне нужен тот, кто умеет играть на грани фола.
– Ты доволен? – дерзко отзываюсь я, присаживаясь на корточки, наблюдая за тем, как он складывает свои пальцы. У нас есть невербальный язык, которому он меня обучил – чтобы я выполняла его указания даже тогда, когда ему лень разговаривать. – Обязательно нужно было похищать меня?
– Конечно, доволен. Зная тебя, Стефания, могу предположить: ты убежала бы снова. Чтобы позлить меня, спровоцировать. Ты же так любишь, когда тебя наказывают, – Астон одним движением тянет на себя цепь, и я захожусь кашлем, едва ли не падая на пол. – Я очень недоволен твоим поведением, Стефани. Тебе придется долго вылизывать мой член, чтобы заслужить мою милость.
Кто бы мог подумать, когда-то меня могли завести эти грязные слова, это унизительно пренебрежительное отношение. Уилл что-то перевернул в моей голове, еще в самом начале наших отношений. Став моим первым мужчиной, и обладая навыками манипулирования, оточенными до совершенства, муж легко «подсадил» меня на то, что нравится ему, но никак не мне. В ход шли и возбуждающие смазки, и препараты, под которыми мне действительно нравилось все, что он делает.
А теперь… меня воротит от его слов. Меня тошнит от мысли, что он обязательно сделает этой ночью то, что обещает.
«Ты будешь выполнять все мои желания… пока не задохнешься.»
– Думаешь, мне нужна твоя милость? – не выдерживая внутреннего напряжения, я вспыхиваю, на мгновение ощущая себя неуязвимой. Это ему и нужно, именно такие черты характера его цепляют во мне. – Я здесь только ради дочери, Астон. И ты знаешь, что все, что ты сегодня от меня получишь – только ради того, чтобы увидеть ее. Мне даже говорить об этом мерзко. Но это так. По своей воле я не хочу тебя с того момента, как увидела собственными глазами, как ты трахаешь дешевых шлюх… на нашей постели. На которой клялся мне в любви. Самому не противно? Есть хоть какая-то ценность в твоих словах?
Я не знаю, почему говорю это, припоминаю его измены. Неужели, все еще болит, еще задевает? Ведь так все и было. После рождения Вероники, первые три месяца я вообще не испытывала никакого сексуального влечения. Все мои мысли были заняты восхищением ее крохотными ручками и ножками, я без конца прижимала ее к себе и вдыхала запах кожи моей малышки. У Уилла начался период деловых встреч, часто он улетал в другие страны, а когда возвращался домой, я встречала его не в шелках и при полном параде как раньше, а в уютной пижаме с Никой на руках. Я не доверяла ее никаким няням, не могла оторваться от дочери… через три месяца я немного успокоилась, вспомнила наконец, что я таки не только мать, но и жена, и мой тогда еще любимый мужчина нуждается в моей заботе, ласке и внимании.
Конечно, после трех месяцев воздержания, муж накинулся на меня с новой и необузданной силой. В свой выходной он требовал того, чтобы я не вылазила из его постели, нанял первую няню – я, казалось бы, не замечала того, что его не особо волнует наша дочь, оправдывая это тем, что Уиллу нужно привыкнуть к мысли о том, что он отец.
Вы представляете, как это звучит? Человеку за тридцать пять, а я думала, что ему нужно еще немножко времени, чтобы взять на себя ответственность? Как часто мы придумываем им глупые оправдания вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза? В тот период отец из Уилла был никакой – он вращался в мире больших денег и бизнеса, а домой приходил расслабиться и получить свою дозу «перезагрузки». Хотя, конечно, мне он без конца повторял о том, как счастлив, что у него есть мы с Никой, что все, что он делает сейчас – это для того, чтобы мы жили самой лучшей жизнью. Что наша дочь обязана получать все самое лучшее… он покупал Нике одежду, сшитую из «золотых нитей», и, наверное, многие матери, которые не могут дождаться от мужа даже удобную средне статическую коляску меня не поймут… но кроме денежной заботы и удобств, Вероника нуждалась в другом. В полноценной семье, где установлены правильные приоритеты и ценности. Дети же все запоминают даже в таком возрасте – инстинктивно, подсознательно, всем сердцем и душой. И боюсь, отцовской любви она недополучила, а теперь еще и материнской у нее почти нет.
Потом наступил период, когда мне казалось, что у нас все наладилось – головокружительный секс, приправленный щепоткой нежности, долгие разговоры о жизни и планы на будущее… Уилл всегда был для меня «учителем», во всем. Я уже говорила, что он очень умен и может правильно выслушать, дать идеальный совет… и иногда, он действительно был совершенным мужем, словно просыпалась в нем личность, совершенно отличная от бессердечного и хладнокровного Астона. Была в нем капля этой теплоты, душевности… и снова я поняла, что просто наскребла эту пресловутую каплю, выдумала. Я продолжала идеализировать его, я отчаянно отказывалась снимать розовые очки, через призму которых смотрела на мир.
В момент, когда мне анонимно прислали многочисленные видео с доказательством измен Астона, очки наконец, слетели. Как правило, он изменял мне с несколькими женщинами сразу. Я, конечно, понимаю, что моему мужу за столько лет полной вседозволенности приелось все, но мои глаза отказывались воспринимать эти видео… они фактически «кровоточили», когда я смотрела на то, как человек, который говорит мне, что дороже меня и Ники у него ничего и никого нет, занимается групповым сексом.
В тот момент, когда я увидела истинное лицо своего мужа во всей красе, я буквально ощутила, как осколки сердца распарывают меня изнутри. Мне казалось, что каждая клеточки моего пульсирующего агонией тела, сжимается от острой, непереносимой боли. Вспоротая наживую, униженная таким «плевком» в душу и предательством… я лежала на полу и начинала припоминать все его «косяки», анализируя наши отношения с самого начала. А потом я и вовсе застала его в винном погребе со своей «лучше подругой» из нашей элитной тусовки, которая всегда улыбалась мне в лицо и целовала в щеки при встрече на светских вечеринках и бизнес-обедах.
