– Как ты уже поняла, у нас с тобой один общий враг. Уилл Астон. Я хочу развалить его строительную фирму, которая сейчас возводит несколько небоскребов в Дубай и Сингапуре. Из анонимного источника мне известно, что Уилл является виновником пожаров на проектах конкурентов, а также о том, что он экономит на производстве, строя некачественные здания из убогих материалов. Мне нужны доказательства, вот и все. И еще несколько неприятных видео или фото с его участием очень не помешали бы делу. Достанешь их, развалишь фирму своего бывшего мужа – и дочь будет с тобой. Я думаю, ты и сама прекрасно понимаешь, что я способен посадить твоего мужа за решетку, при этом защитить тебя от его приближенных после. И Веронику.
– Если я достану компрометирующую информацию на Астона, я сама смогу шантажировать его.
– Детка, он тебя пережует и выплюнет, – презрительно усмехается Ильяс, возводя глаза к потолку. И я не могу не согласиться с его утверждением… сердце в груди трепещет, мозг не в силах пока переварить информацию, что поступает в него рваными потоками, сквозь пелену бушующих эмоций. Сказать, что я в шоке от встречи с Ильясом, от его предложения, и от того, что он так хорошо ко всему подготовился – значит, не сказать ничего. – Ты слабая и беззащитная девушка. Хрупкая. Ты не справишься одна. Начни угрожать Астону, он не побрезгует и начнет тебе угрожать жизнью дочери – да, это будет запугивание и блеф, но я прекрасно знаю, что такое зависимая жертва в абьюзивных отношениях. Тебя не хватит надолго, Стефания и в одиночку противостоять ты ему не сможешь. Тебе нужен тот, кто равен Астону. Скажи ты о своей проблеме своему футболисту, стал бы он этим заниматься? Идти против владельца клуба, в котором он за краткий срок достиг небывалых высот? Он на пике карьеры сейчас, и он никогда не пожертвует тем, что является его жизнью, ради женщины. Ты, конечно, хороша, Стефания Кован, но даже не думай. Уверен, он исчезнет из твоей судьбы, как только узнает о том, кем ты на самом деле являешься. Вам с Астоном, конечно, удалось стереть свой брак из прошлого, скрыть дочь от общественности, но при желании, можно достать из пыльного шкафа любой скелет, и я это сделал.
По мере того, как Ильяс говорит, снежный ком в моем горле нарастает, жжет изнутри. Слезы душат, но я держусь из последних сил, прекрасно понимая, что не могу позволить себе сейчас дать волю эмоциям, как и слушать слова Ильяса.
Он ничего не знает о Кайле.
Он не имеет права так говорить! Я не знаю, как было бы, если бы он знал правду… не знаю. Но мне хочется верить в то, что Кайл справился бы с Уиллом, если бы задался такой целью. Вопрос его карьеры, конечно, остается открытым… но разве Кайл не должен «взламывать» оборону противника и забивать, в конце концов, гол? Образно, конечно.
Мне хочется верить в своего мужчину.
Который не совсем «мой» и сейчас наверняка лежит на мягкой постели с парочкой горячих блондинок. Черт.
– Это не правда. Нет, – растерянно шепчу я, потому что это все, на что сейчас способен мой приклеенный к небу язык.
– Как знать, – пожимает плечами Ильяс, с превосходством приподнимая брови.
– Я поняла тебя… мне нужно подумать, – в голове так много мыслей. В основном о возможностях, которые таки может дать Ильяс. В мои планы итак входило «нарыть» компромат на Астона, и все же… один несокрушимый страх меня никогда не покидал и мешал копать глубже: если Астон узнает – мне конец.
Но если Астон узнает о том, что я пыталась подставить, предать его, вступила в сговор с его конкурентом… если узнает о том, что я с Кайлом… если, если, если, так много «если». Сбудется хоть одно из них – и все будет кончено. Он отправит меня в Антарктиду подыхать, именно медленно умирать вдали от дочери, и изредка будет присылать мне видео и фото с ее участием. Будет рассказывать о том, как она растет, и живет счастливо… без меня.
Он не убьет меня, нет. Он превратит мою жизнь в ад на яву наяву.
А пули в висок получат Кайл и Ильяс.
Кайл
Сжал кулаки до боли в костяшках пальцев, до зубного скрежета. Все мышцы лица сводит, но даже это не помогает справиться с утробным рыком скорби и гнева, ярости, отчаянья и боли, рвущемся наружу, выворачивающим нутро на изнанку.
Крик ничего не изменит… ее больше нет.
В венах бурлит кипяток, доводя меня до предела – замахнувшись сжатым кулаком, я со всей дури бью ублюдка по лицу, кайфуя от звука треснувшей челюсти.
Я намерен избить его, я хочу, чтобы он плевался кровью… я бл*дь убью его, уничтожу, сотру в порошок. За свою девочку я порву пасть любому.
Но это не вернет мне Эмили.
…
…
…
«У тебя бывают вспышки неконтролируемого гнева, Кайл. Мы будем с этим работать…
«Стоун, если бы тебя не удалили с поля, мы бы не проиграли, мать твою! Какого черта ты фолишь так, что игрока увозят на носилках?!»
«Кайл, ты отличный игрок, но тебе нужно контролировать себя. И свои эмоции. Они мешают тебе забивать и вести честную игру. Есть границы, которые нельзя переходить. И если ты сделаешь это – от твоей карьеры ничего не останется. Поработай с головой, Стоун».
Эти воспоминания из прошлого вспышками атакуют мой разум. В моей жизни бывали разные периоды, и темная полоса началась после смерти Эмили, как я уже и говорил. Я избил водителя, севшего за руль нетрезвым. Кто-то снял это на видео, и мой клуб заплатил тогда кучу денег за то, чтобы я не выглядел в глазах общественности разъяренным, обезумевшим животным, едва ли не убившим человека.
Я не контролировал себя, начал проявлять агрессивную игру на поле. Спустя года четыре, я поостыл и пришел в себя, возможно, на это повлиял период травм, заставивших меня всерьез задуматься о жизненном пути.
И все же… я знаю, есть во мне эта червоточина, через которую иногда ядом проникает чуть ли не вселенское зло. Гнев, заполняющий каждую клетку тела, вибрациями и неистовой пульсацией, заставляющий извергаться, подобно гейзеру. Эмоционально, конечно.
И сейчас, я ощущаю себя так, словно внутренний барьер вот-вот прорвет. Гнев, застилающий взор медленно нарастает, стремясь к кульминации.
После игры, я сразу направился в тот сектор, где находилась Стефания (капюшон спасал меня от обезумевших от игры фанатов) и совершенно не ожидал увидеть ее мило улыбающейся какому-то смуглому павлину в костюме.
В голове словно «перемкнуло». Сердце обливалось то ли кровью, то ли пламенем. Мне казалось, я горю заживо, сам не понимая, почему моя ревность настолько неконтролируема, но знал одно: если я сделаю хоть шаг по направлению к Стефани, я сравняю этого гламурного красавчика с фундаментом стадиона.
Мощный всплеск определенных гормонов всегда немного дурманит мой разум. Иногда, я играю, будто в «тумане» или не помню деталей наших горячих марафонов со Стефанией. Стирается все, остаются только ощущения.
