Не знаю, каким местом я думаю, но в ответ на сообщение мужа, я просто нажимаю кнопку вызова и подношу телефон к уху.
– Да, – с придыханием отзывается Уилл, почти сразу, со второго гудка.
– Уилл… я знаю, что это глупо. Ты… не позволишь мне… но… – хочется разрыдаться и умолять его о том, чтобы он выполнил мою просьбу, а не послал куда подальше. – Мне нужна Ника. Очень, очень. Прямо сейчас, Уилл. Очень, очень, нужна… – жалобно лепечу я, прекрасно понимая, что на мой детский лепет он лишь злорадно рассмеется и предложит свои варианты, как я могу заполучить время с Никой.
– Приезжай, – совершенно неожиданно для меня и спокойно отвечает Астон. Сначала мне кажется, что я ослышалась.
– Ты серьезно?
Напряженное молчание заставляет меня усомниться в его приглашении.
– Что я за это буду должна тебе? За то, чтобы поспать в ее комнате. За то, чтобы ты отменил на завтра всех нянь. За то, что я проведу с ней весь день.
– Ничего, – вновь удивляет меня Астон. – Просто приезжай, детка. Я соскучился, – и в кои-то веки его тон голоса не угрожающий. Он такой, словно нет между нами той пропасти, которую он сам создал за все эти годы боли и унижений. Не знаю, что меня ждет, когда я приеду в резиденцию, но я не могу отказаться от возможности провести время с Никой…
Еще больше я удивляюсь, когда приезжаю в особняк Астона – меня встречает дворецкий, и миролюбивым тоном сообщает о том, что Уилл уже спит. Прислуга любезно дает мне комплект новой пижамы, и провожает в комнату дочери.
Конечно, Звездочка спит в три часа ночи. Я не верю в то, что все происходит взаправду, когда остаюсь абсолютно одна, наедине со своей так сладко спящей малышкой. Вероника крепко обнимет игрушку – оленя по имени Свен из мультфильма «Холодное сердце», да и все остальное пространство огромной кровати усыпано милыми снеговиками Олафами. На полу стоит знакомая парочка: куклы Эльза и Анна. Она обожает этот мультик.
После быстрого принятия душа, я ложусь рядом с ней, крепко обнимаю свою крохотную Звездочку, и, напевая мотив ее любимой песни, шепчу:
– Отпусти и забудь, что прошло уже не вернуть… отпусти и забудь… новый день укажет путь… – тихо-тихо, опасаясь разбудить малышку.
– Мама? – сонно шепчет Вероника. – Мама… – уверенно добавляет моя девочка, прижимаясь ко мне плотнее, к самому сердцу, и вновь засыпает. Крепко обнимая ее, глотаю беззвучные слезы, стекающие по щекам.
Такое абсолютное счастье, быть рядом с ней. Все меркнет, уходит на второй план. Проблемы в жизни исчезают, превращаясь в крохотные, незначительные кляксы.
Все с Уиллом было не зря. Не зря, потому что у меня есть Вероника, и я уверена, что мы с ней обязательно будем вместе.
Я бы уничтожила всю свою карьеру за миллионы подобных ночей.
Хотя одна мысль не дает мне покоя, минута за минутой, мешает уснуть: может, мне не нужно бороться с мужем? Может, ради дочери я должна все ему простить и дать нам еще один, последний шанс начать все сначала? Но где гарантии того, что не закончится мое решение плачевно?
Их нет.
Глава 4
Кайл
Я живу от тренировки до тренировки, и, по сути, сейчас не самое лучшее время играть в Шерлока Холмса и заниматься чем-либо, кроме самого важного – работы.
Не знаю, как эта изворотливая кошка это провернула, но она перевернула мою жизнь и все внутренние ценности с ног на голову. Футбол – несомненно, моя жизнь, но… НО. Я хочу, чтобы Стефания тоже была огромной частью моей жизни. Моей частью.
Мне нужно все, и желательно сразу. Выбирать между работой и той самой женщиной, я не хочу, мне нужна победа в любой из сфер жизни, иначе… зачем вообще играть?
Я пожалел о некоторых словах, сказанных Стефании, как только ее стройная фигурка скрылась по ту сторону громко хлопнувшей двери. Но вернуть их было невозможно, к тому же я прекрасно понимал, что нам обоим нужно остыть, прийти в себя… и поговорить спокойно. Без криков и претензий.
Я был ослеплен ревностью, вспыхнувшими, подобно вулкану внутри чувствами собственничества. И когда, наконец, зверь внутри меня немного пришел в себя, я решил рассуждать логически. В пазле под названием «Стефания Кован» было много недостающих частиц, но я был твердо намерен собрать его до конца.
Что мы имеем? Панические атаки, страх близости. Настоящий, непритворный, сродни такому, какой бывает у жертв насилия.
Все это оправдывает Стефанию по всем так сказать, статьям: но не похожа она ни на продажную в мире больших денег девушку, ни на нимфоманку, пробующую разнообразный секс и прыгающую по членам.
Я бы сказал, что в самом начале отношений, она тряслась перед близостью так, словно я чертов маньяк, напоминающий ей о самом ужасном событии в ее жизни… но как же тогда быть с тем, что я был первым, кто вообще ее «изнасиловал»?
Идем дальше: ошейник из серии «арсенал извращенца», синяки на ее теле, которые, как выяснилось, оставленные не моими руками… в основном страдала шея и руки девушки.
Создается впечатление того, что кто-то держит ее на очень коротком поводке. Возможно, чем-то шантажирует, дергает за ниточки, как деревянную куклу…
Ну и наконец, чувства Стефании ко мне. Разве такие взгляды, слова, и нежность можно подделать? Разве может эта влюбленная в меня девочка, старательно отрицающая этот факт, отдавать себя кому-либо другому? Да и когда ей успевать? Эффи много работает, и за последний месяц мы лишь две ночи провели порознь. Я приходил к ней, даже после двенадцатичасовой тренировки.
Ну и остался список «подозреваемых» ублюдков. Пока в этом списке только гламурный араб: чтобы собрать как можно больше информации, мне пришлось прибегнуть к «запрещенному приему», а если быть точнее, к связям в МИД («Секре́тная разве́дывательная слу́жба МИД Великобритании») и обратиться к агенту, который нашел пьяного водителя, который скрылся с места аварии, в которой погибла Эмили. К помощи Пола Ньютона я прибегаю в самых крайних случаях, потому что не хочу посвящать отца в свои вопросы, который является далеко не последним человеком в МИД. Просто… к чему ворошить старые семейные конфликты? В период с четырнадцати до восемнадцати лет, когда отец настаивал, чтобы я пошел «по его стопам» и был завербован в спецслужбы, у нас шла кровопролитная война, потому что я являюсь таким же упертым человеком, как и он – и если я решил, что хочу сам выбирать свое будущее, то я не отступлюсь от своего выбора не при каких условиях. Несмотря на многообещающее будущее в спецслужбах, деньги, высокий статус, и принадлежность к «Элите», и даже приближенность к Королевской семье… некое время я даже совмещал в себе два начала, играя в футбол, ездил в специальные летние лагеря, и выполнял задания, поднимаясь все выше и выше. Но мысль о том, что я иду чьей-то, а не своей дорогой мне претила, и поэтому я пошел на самый важный шаг – поговорил с отцом, и уехал на сборы в составе юношеской команды «Лестер Сити». Отец не сразу принял мое решение, мы не разговаривали несколько лет, но сейчас все разногласия и конфликты остались в прошлом. Меньше всего мне хотелось бы добиться каких-то высот в жизни, благодаря связям и поэтому… все сложилось так, как сложилась.
