– Запомни, Ника: ты мое сердце и душа, ты лучшая частичка меня. Я люблю тебя, очень сильно, и никогда тебя не оставлю. И поэтому нам сейчас нужно улететь. Далеко отсюда, далеко от папы. Чтобы больше никто не помешал нам быть вместе.
– Я просто хочу, чтобы ты всегда была рядом, мама. Как последние две недели, – Ника стремительно прижимается ко мне, и я вдруг понимаю: я все делаю правильно.
Мы приземляемся в аэропорту, точнее около одной из взлетных полос, вдали от основных, судя по тому, что здесь стоят лишь частные самолеты, которые хоть и выглядят роскошно, но уступают другим в размере.
– Простите меня, мисс Кован… что Нику собирала и… вот так села в вертолет. Этот Кайл… он мне все объяснил. И я поверила. Простите, что ничего вам не рассказала, мы боялись утечки информации и…
– В любой другой ситуации я бы сказала, что вы совершили ошибку. Но не сейчас. Спасибо, миссис Вудс, – благодарю женщину я, переводя взгляд на ее небольшой чемодан.
– Я лечу с вами. И думаю, мне придется поменять место жительства, после того, как я обманула хозяина, – я молча киваю, глядя на подбегающего к нам мужчину в форме спецслужб.
– Мисс Кован, мы все держим под контролем. Самолет готов ко взлету. Пройдемте за мной, – молодой парень кивает в сторону самолета, на котором выгравированы арабские иероглифы.
Все происходит словно в тумане, как в каком-то безумном квесте, где время на выполнение задания чертовски ограничено. Адреналин овладевает телом, в голове гудит пульсирующая боль, но, невзирая на подобные мелочи, я взбираюсь по трапу самолета. Крепко держу за руку Нику, поторапливая. Боковым зрением вижу, как в багажный отсек складывают наши крохотные чемоданы – думаю, миссис Вудс положила туда все самое необходимое. Благо, русский паспорт у меня почти всегда с собой – на этот раз в небольшой белой сумочке, которую я чудом не оставила в туалете.
Уже находясь внутри самолета, все еще не могу осознать происходящее. Это удивительно. Судя по тому, что я уже в шаге от завершения своего эпичного побега, план Кайла и Ильяса действительно проработан до мелочей. И если араб пошел на такие меры, значит мой мужчина нашел нечто очень важное для Ильяса, что смог предложить ему взамен. Поразительно.
– Мам, я очень хочу в туалет! – просится Ника.
– Я схожу с ней, Стефания, – произносит миссис Вудс, и я утвердительно киваю, придирчиво оглядывая салон самолета. Точнее ту область, где находится туалет и двери. Персонала нет, что очень… странно? Или дверь будет закрывать пилот? Как вообще закрывается дверь у самолета?! Эм…
Так, хватит параноить. Просто как-то не привычно, что здесь нет улыбающихся стюардесс. Миссис Вудс с Никой исчезают в туалете, а я прохожу дальше – за специальную шторку, попадая чуть ли не в комнату отменного пятизвездочного отеля. Бежево-коричневые цвета, дорогая кожа диванов и кресел, корзинка с фруктами и шампанским… мой пытливый и настороженный взгляд останавливается на человеке, которого трудно не узнать и не заметить сразу – на Ильясе Шараф Эль Дине.
– Может, ты объяснишь мне, что происходит поподробнее? – что-то в потемневшем взгляде араба, от которого веет очень плохой из тысячи и одной сказок, заставляет меня напрячься, обнять себя руками, используя пиджак Кайла и руки чуть ли не как барьер от бьющей по нервам энергетики Ильяса.
Хитрая улыбка трогает его губы. Мужчина смотрит на меня, как… смотрят на скотину перед тем, как забить ее. Нервно сглатываю. Мысли мгновенно уплывают к Нике.
– Все очень просто, – нейтральным тоном произносит Ильяс. – Я скрыл от тебя некоторые факты. Как и от мистера Стоуна, который, несомненно, был уверен в том, что я играю в его команде. Но знаешь в чем дело, Стефания? Я не игрок, – от слов Ильяса меня мгновенно бросает в пот, сердце взрывает немая истерика. – Я судья, – ленивым движением араб достает из внутреннего кармана пиджака пистолет, взяв его так, что указательный почти надавливает на спусковой крючок. Во рту мгновенно пересыхает, а ладони, наоборот, становятся чертовски влажными… по коже бежит «холодок», от одного лишь взгляда на огнестрельное оружие и полное решимости выражение лица Шараф Эль Дина.
– Что… ты имеешь в виду? – отступаю назад, прекрасно понимая, что уже слишком поздно.
– Я сказал тебе, что хочу, чтобы ты была в моей коллекции. Я правда так думал… что отнять тебя, немного поиздеваться над драгоценной куколкой Уилла Астона будет для него превосходным наказанием. А потом… я понял, что мне этого мало. Я хочу разрушить тебя быстро – также быстро, как он сделал это с ней, – загадочная «она» навсегда останется для меня безликой личностью, которая послужила причиной давнему конфликту Астона и Дина.
* * *
Понимание того, что мне осталось жить, вероятно, всего лишь несколько секунд приходит не сразу.
Точнее, вообще не приходит.
Слезы беззвучно стекают по лицу немыми, но горьковато-солеными водопадами. Горячие, с привкусом погибшей надежды на спасение.
Но мои мысли заняты сейчас спасением далеко не своей жизни. За себя я вообще не особо переживаю.
Вероника. Моя девочка. Что же я наделала? Так рискнула ей… подвергла ее такой опасности.
Кайл ошибся… его план, думаю, был просчитан до мелочей. Но что-то пошло не так. Он ошибся… или…? Боже, есть хоть какая-то надежда на то, что я еще увижу Нику?
– Убей меня, если хочешь, Ильяс. Только прошу тебя, не трогай дочь. Она еще совсем маленькая. Невинная душа. Она не должна расплачиваться за грехи своего отца! Как и я… понимаешь? Умоляю тебя, не трогай Нику, – одними губами шепчу я, поднимая руки раскрытыми ладонями вверх. Я готова на колени пасть, выполнить все что угодно… лишь бы Ника осталась жива.
Я молюсь о том, чтобы Ника не выходила из туалетной комнаты. Думаю, миссис Вудс поняла, что что-то не так, и они с девочкой прячутся там. Хотя дверь едва ли защитит их от взрослого мужчины с пистолетом. А после такого – свидетелей не оставляют.
– Ты уже не узнаешь о том, что будет с твоей дочерью, – усмехается Ильяс, хладнокровно удерживая пистолет в руке, нацеленный прямо мне в голову. – Ну что, Стефания… ты готова отдать мне долг своего мужа? – одержимым гневом и ненавистью тоном интересуется Ильяс, на что я отрицательно качаю головой.
Смотрю в его светлые глаза, что сейчас кажутся черными, как истлевшие угли, и сердце болезненно пропускает удар, словно репетирует «остановку»… это конец.
Может, мне стоит увернуться от пули? Что нужно делать в таком случае?! – промелькнуло в мыслях.
Оглушительный выстрел, кажется, лишает меня слуха. Я со всей силы закрываю глаза, вжимая голову в предплечья. Наверное, я должна почувствовать неимоверную боль, запах крови… или сразу погибнуть? Но я ничего не ощущаю, кроме…
Ледяного дыхания Уилла Астона за моей спиной.
Открывая глаза, вижу, как белоснежная рубашка Ильяса в районе груди становится красной. Голова Эль Дина безвольно опущена на плечо. Он мертв.
