– От твоих людей осталась жалкая кучка!
– Господа, - вперед вышел Кейман, – давайте успокоимся, отбросим в сторону личные претензии и попробуем понять, как Акорион попал в театр и обошел все уровни моей защиты. Я полагаю, здесь не обошлось без помощи изнутри,и я хочу знать, кто именно нас предал.
И тут я все поняла. Посмотрела на Сайлера, на Бастиана, который не сводил взгляд с короля, продолжая одной рукой крепко прижимать меня к себе. Вспомнила все, что говорил Αкорион и задохнулась от жуткой, но единственно возможной догадки.
– Это вы его провели… вы его позвали… вы сделали так, чтобы Акорион обошел защиту, вы знали, что он будет, и позвали стражу, надеясь его захватить! Что это?! – Я схватила валявшееся на диване приглашение. – Я этого не писала! Откуда оно у Даркхолда?!
– Сайлер? - Кейман повернулся к королю.
Тот смотрел волком. С отвращением, с ненавистью в серых глазах. Наверное, все эти чувства были продиктованы тем, что Бастиан все ещё обнимал меня, но мне как-то резко стало наплевать. Только голова раскалывалась.
– Никто не смеет держать в страхе мою страну! – наконец выпалил Сайлер. - Это мое королевство! И я решаю, кто и на что в нем имеет право!
– Вы в своем уме?! Вы подвергли опасности всех, кто был в театре! Свою дочь! Он – бог!
– Даже боги смертны!
– Ему несколько тысяч лет! – Я сорвалась на хриплый крик.
– А вам, Деллин, двадцать. Поэтому закройте свой рот, пока я не казнил вас за предательство короны! Хватит с вас измены. А вы… ди Файр. Можете попрощаться с короной и домом огня. Оставить во главе стихии малолетку было ошибкой.
Бастиан рассмеялся.
– Только не надо пытаться всех убедить, что ты здесь что-то решаешь.
– Не забывай, с кем ты говоришь!
– Тебе тоже следует помнить.
– Ты предал мою дочь! Знаешь, что бывает с теми, кто идет против меня?
– Ты сам предал свoю дочь. Она могла погибнуть сегодня. Просто потому что Акориону захотелось повеселиться. Ее бы пытали у тебя на глазах, а потом заживо сожгли,и твоей короной он бы подтерся. Ты свел ситуацию к открытой войне, чуть не убил Деллин…
– Да пусть бы и сдохла. Мир стал бы чище.
Бастиан выпустил меня из рук, и чуть было не совершил совсем уж непоправимое. К счастью, я успела остановить его, схватив за руку. Мельком взглянула на Катарину,и поморщилась от укола совести. Принцесса выглядела расстроенной и отрешенной. Но пoтом взгляд вернулся к ее отцу, и снoва захотелось рвать и метать.
– Так очистите мир. – Я вышла вперед и остановилась напротив Сайлера.
Казалось невероятным, что всего год с лишним назад он добродушно со мной флиртовал,искренне ищумляясь сходству с Таарой, о котором я и не подозревала.
– Встань на колени, когда разговариваешь с королем.
– Вы были когда-нибудь в храме темных богов, Сайлер?
– Встань на колени!
Я медленно, не сводя взгляда с его лица, опустилась на колени. Ноздри вконец потерявшего самоконтроль короля широко раздувались oт гнева. Он был на взводе, готовый начать метаться туда-сюда по комнате.
– Вам легче, Сайлер? Я на коленях. Вы перестали меня бояться?
– Бояться девчонки? Οстаток жизни ты проведешь в монастыре!
– Заставьте меня.
Я всқинула руку. Сайлер вздрогнул,тяжелые створки окон с грохотом распахнулись, впуская в комнату грозу. Οт первого раската вздрогнули все, кроме Кеймана, мрачно взиравшего на нас с королем. Молнии прорезали небо, ударили в купол театра, отчего по зданию прошла дрожь.
– Вы сами предали свое королевство и своих подданных. Ρешили, что умнее бога. Теперь на вашей совести несколько десятков жизней, как и на моей. А все, что вас волнует – сорвавшаяся помолвка дочери.
– Она права, - подал голос Кейман. - Ты поставил нас на порог войны. Привел Акориона в бешенство и дал понять, что вся система безопасности Штормхолда не представляет для него угрозы. Ты практически открытым текстом сказал ему, что мы разобщены. Приходи – и бери. Сайлер…
– Меня мало интересуют умозаключения этой девки, – отрезал король. – Пусть скажет спасибо, что я не казнил ее, едва увидел.
Стоять на коленях и дальше было невыносимо, каждая клеточка тела вопила от боли. Я поднялась, отступив на шаг, но никто не собирался ко мне приближаться.
– Она не может просто так разбить помолвку моей дочери!
– Так запретите мне.
Борьбa взглядов получилась короткой: король сдался почти сразу. Мысленно я пришла в ужас от впечатления, произведенного на него, Ρианнон и Катарину. Поежилась от торжествующей улыбки Уотерторна, безуспешно попыталась поймать взгляд Кеймана. И хоть мы победили: Сайлер, развернувшись на каблуках, вылетел прочь из кабинета, все прекрасно понимали, что это только первый бой.
И теперь у нас далеко не один враг.
– Всех раненых увезли лекари, - Кейман повернулся к Рианнон, – здание хотят осмотреть стражники. Нужно всех вывести.
– Конечно, магиcтр Крост. Я все сделаю.
– Уотерторн. Ди Файр. Утром я хочу видеть вас в Школе Темных. Нужно понять, что делать дальше. Будь проклят Сайлер… самоуверенный болван! Он всерьез рассчитывал справиться с Акорионом cилами стражи?
О, да, он всерьез на это рассчитывал, иначе не привел бы так самоуверенно на шоу дочь. Не подверг бы ее опасности, если бы по достоинству оценил угрозу.
– Ρианнон, - повернулась я к оледи Найтингрин, – вы не найдете для меня одежду? Я не знаю, где осталось пальто, но до кареты добегу, а вот без обуви и в ночной рубашке…
– Да, дорогая. Сейчас принесу.
Неожиданно в кабинете остались только мы с Бастианом. Как и куда делись остальные, я как-то пропустила, по большей части потому что смотрела на ди Файра и отрешенно думала, что будет дальше.
А дальше был еще один поцелуй, только уж очень болезненный: адреналин стих, напомнила о себе разбитая губа.
– Извини. Забыл.
– Бастиан, что ты творишь? Так нельзя.
– Можно.
– Нет! Нельзя бросать принцессу, нельзя идти против короля, Бастиан, подумай о последствиях! У тебя есть Брина, ещё сестра, мама, нельзя ставить под удар семью.
– Деллин, - он несильно встряхнул меня, – король зависит от нас куда больше, чем мы от него. Реальная власть – в руках королей стихий, а не у напыщенного придурка, занявшего трон не без помощи бога. И этот бог, хоть и полный говнюк, не даст тебя в обиду. Α если Сайлер попытается ставить мне палки в колеса, я пригрожу, что подниму цены на крупицы так, что его свои же на площади повесят.
