— Ммм… сколько страсти. Как давно ты уже не был такими.
Трется об него, смотрит в глаза, улыбается.
— Прости, Арманд, прости меня. Ну я дура, да. Идиотка. Ты довел меня до отчаяния. Я не знала, что делать… я думала, ты меня разлюбил.
Его брови удивленно приподнялись. А разве он говорил ей когда-нибудь о любви? Но сейчас не время оспаривать ее розовые фантазии. После того, как его возьмут в «Мадрид», он с ней разведётся. Вышвырнет ее из своей жизни с таким свистом, что ей даже и не снилось. Одна проблема… как на это отреагирует Мати.
Они вышли из туалета почти одновременно, и он тут же остановился. Как будто током шибануло с такой силой, что все тело дернулось. Возле лестничного прохода стояла Нина вместе с Мати. Черт! Они уже приехали… давать показания со стороны защиты. Как сильно она отличается от Каролины. Скромная, просто одетая, с простой прической, а кажется не просто красавицей, а его заклинило на ней. Смотрел несколько секунд, не отрываясь, а потом перевёл взгляд на их сплетенные с Мати пальцы.
Нина повернула голову и заметила его, с виснущей на руке Каролиной, которая поправляла волосы и улыбалась папарацци. Уже позирует, уже играет на публику. Как же его все это раздражало.
Арманд увидел, как потемнели глаза Нины, как она вдруг вся выпрямилась и тут же отвернулась. С ней как раз разговаривал Индюк, на которого с любопытством поглядывал Мати.
— Матиии, сыночееек! — Каролина с визгом бросилась к ребенку, раскрыв объятия под нацеленными камерами. А малыш вдруг спрятался за ногами Нины и вцепился в ее юбку.
— Мати! Ну иди же к маме! Он просто соскучился и стесняется. — повернулась к журналистам, выдавливая улыбку. — Наш Мати очень стеснительный. Ну иди же!
Малыш отрицательно качнул головой и спрятался еще дальше.
— Иди сюда, я сказала! Ты чего меня позоришь? — прошипела и схватила мальчика за руку, подтаскивая к себе, чтобы насильно обнять.
Глава 12
Для него это стало неожиданностью. Собственная реакция на поведение жены, на ее грубое шипение на Мати. Альварес с трудом совладал с собой, чтобы не схватить Каролину за локоть и заставить успокоиться, и не трогать Мати. Особенно на людях.
— Мати взволнован, дорогая. Давай оставим его с няней и пойдем перекусим. Нам многое надо обсудить.
Мирно, с огромным усилием воли стараясь не сорваться.
— С няней? Какой еще няней? Вот эта…эта …, — она подбирала слова, не забывая, что на нее устремлены глазки фотокамер, но так и не подобрала, — кто она такая? Пусть едет домой. Потом с ней поговорим. Я сама позабочусь о своем сыне. Пусть уходит. Ты обещал не подбирать персонал без меня.
Повернулась к Нине:
— Ты свободна. Тебе потом позвонят. Можешь идти.
Но Матео намертво вцепился в ноги Нины, так сильно впился, что маленькие пальчики посинели от напряжения.
— У меня заключен договор с сеньором Альваресом. И по контракту…
Кара сверкала глазами на маленькую хрупкую няню, и Альварес словно читал во взгляде жены: «Да как ты смеешь, тварь ничтожная, мне возражать?» И только за понимание этих мыслей отчего-то хотелось схватить Кару за волосы и вышвырнуть вон отсюда… да и не только отсюда.
— Мне плевать на ваш контракт. Отойди от моего сына. Мати, отойди от нее. Сейчас же! Эта женщина с нами больше не будет. Она слишком наглая.
— Не повышайте на него голос — его это нервирует.
Смело вмешалась Нина, и Альварес ушам своим не поверил — кто-то реально перечит скандалистке Каролине? Кто-то не знает, что эта истеричка может впиться когтями в лицо. Самая эксцентричная модель в Испании. От нее отказались многие модельные дома из-за ее склочного нрава.
— Вон пошла! — зашипела Кара, отвернувшись от камер и вцепившись в Нину взглядом полным презрения. — Давай! Чтоб пятки сверкали! Или тебя больше ни в одном доме на работу не возьмут!
Мати весь затрясся и сильнее сжал ноги Нины. Проклятые папарацци. Если бы не они, Арманд бы уже разрулил эту ситуацию. Отправил бы Кару домой, а с Матео осталась бы Нина и увела его куда-то в парк. Но сейчас нельзя накалять обстановку, нельзя устраивать сцены. Заседание суда транслируется в интернете.
— Иди ко мне на руки! Быстро! — Кара все же сцапала Мати, но он заверезжал так громко, что у самого Арманда заложило уши. Это было начало приступа… хотя он начался даже раньше, еще при первых странных нотах в ответном поведении мальчика на просьбы матери.
— Нинииии, Нинииииииии, — мальчик тянул руки к няне, пока та шла вниз по лестнице, — Нинииииии!
— Тихо, Мати. Хватит. Это плохая няня. Мама найдет тебе другую. Успокойся. Все будет хорошо. Смотри, твоя мамочка приехала.
Но было уже поздно его успокаивать, как будто закрутился какой-то механизм, которым никто не может управлять. Мати пронзительно закричал и ударил Кару. Ударил так сильно, что раздался звук шлепка, а потом вцепился ей в волосы и изо всех сил потянул, дергая тугие локоны.
— Нини хорошая! Ты плохая! Тыыыы! — от неожиданности Кара выронила Мати, тот упал, но тут же подскочил, а потом бросился прочь от нее к окну, перегнулся через подоконник:
— Нинииии…не уходи! Нинииии!
Прежде чем все поняли, что происходит, мальчик вылез в окно восьмого этажа и стал на подоконник, и все это под объективами камер. От испуга у Альвареса потемнело перед глазами, и сердце не просто сжалось, его скрутило, сдавило от понимания, что малыш на волосок от смерти и что он сам виноват в этом. Плевать на папарацци, плевать на суд. На все плевать. Надо было не позволить Каре устроить сцену, не позволить отобрать мальчика у Нини, к которой у того какая-то патологическая любовь. Не поддающаяся объяснению и пониманию.
— Матиии, малыш, маленький мой. Иди к папе!
Протянул руки к сыну, но тот отрицательно качнул головой, и маленькая ножка скользнула по подоконнику.
Снизу и сзади вскрикнули и охнули. А Альварес почувствовал, как у него отнимается все тело, как немеют руки и ноги, и кажется от боли крошатся даже кости.
— Мати, давай папа возьмет тебя на руки, и мы поедем домой. К Нине. Давай, маленький. Ты же любишь папу?
— Ты тоже плохой!
— Да, малыш, да, я тоже плохой. Согласен. Но если с тобой что-то случится, я не переживу. Папа любит Мати.
— Не любит! Мати любит Нини. Моя Нини. Мояяяя.
Качает головой, и глаза полны слез. Маленькие ладошки с растопыренными пальчиками прижимаются к стене. Один неверный шаг, и он полетит вниз, где уже собралась толпа и с диким, извращенным любопытством смотрит на разыгрывающуюся вверху в здании суда драму. Где-то вдалеке слышен вой скорых и полиции. Только их сейчас и не хватало. Мати всегда боялся громких звуков, и сирена может его напугать.
— Отойдите! Слышите? Отойдите!
