Повернулся, дрожа от панического ужаса, от собственного бессилия, и встретился взглядом с синими глазами Нины. В них упрек, ненависть и какое-то отчаянное выражение, как будто это она сама стоит там на подоконнике и вот-вот сорвется в пропасть.
— Отойдите. Не трогайте его. Он вас не слышит! Вы не видите? Он напуган, он… как же вы все этого не видите?
Невольно попятился назад, и в груди все ломит, саднит от безумной надежды, что у нее получится, что она сможет то, что не смог он.
— Пожалуйстааа, — одними губами, с мольбой заглядывая ей в глаза. — Достань его оттуда. Заклинаю. Молююю.
— Отойдите!
Посторонился, пропуская Нину. Она сняла туфли на каблуке и подошла к окну.
— Мати, можно Нини с тобой посидит?
Отрицательно качнул головой.
— Почему?
— Нини ушла! Нини плохая!
— Нет, Нини не ушла. Нини ходила в туалет и сразу вернулась.
— Нет!
— Ты разве видел меня внизу? Видишь? Я здесь, с тобой. Давай я залезу к тебе. Можно?
Молчит. Не кивает ни отрицательно, ни положительно. Нина влезла на подоконник и села, свесив ноги на улицу. Теперь Альварес видел ее спину, длинные волосы, заплетенные в косу. Сзади она была похожа на девочку.
— Что она делает?
— Она чокнутая? Они упадут вместе!
— Она подает идиотский пример мальчику!
— Уведите эту идиотку! Пусть переговорами с ребенком займётся профессионал. Тут нужен психолог.
Обернулся на толпу и посмотрел таким взглядом, что все тут же заткнулись. Он был готов свернуть шею любому, кто спугнет этот момент. Любому, кто может прямо или косвенно спугнуть Мати и заставить прыгнуть или упасть.
— Помнишь, я рассказывала тебе сказку про маленького принца, злую королеву и дракона? Хочешь, я расскажу тебе продолжение?
А сама потихоньку двигается в сторону Мати, по сантиметру.
— Мама искала своего мальчика очень долго, но никак не могла найти. Его спрятали от нее очень далеко. От тоски несчастная женщина очень горевала и сильно болела. А потом вдруг увидела в волшебном ручье, что ее сыночек жив… Но как же забрать его у злой королевы и дракона? Они ведь могут узнать бедную женщину и казнить.
Приблизилась еще на несколько сантиметров.
— Ей пришлось пойти к колдуну, чтобы изменить внешность. Да, она была готова даже на то, чтоб ее мальчик никогда не узнал свою маму. Чародей превратил маму мальчика совсем в другую женщину. В сказочную принцессу. Теперь у нее было красивое лицо, тело, волосы и другое имя. Теперь у нее появилось золото и власть. Но взамен волшебник потребовал у нее душу и сердце. Она больше никогда и никого не сможет полюбить. Сам колдун восхитился своей работой и женился на принцессе.
Мати посмотрел на Нину, и все затаили дыхание. Альварес стиснул кулаки с такой силой, что все кости захрустели.
— Зачем она рассказывает ребенку какую-то дурацкую сказку? Уберите ее оттуда! Время идет! — голос жены заставил заскрипеть зубами от раздражения.
— Тихо! — шикнул кто-то на Кару. — Все правильно она делает. Завладела его вниманием. Он ее слушает.
— Прошло время, и принцесса все же отыскала тот самый замок дракона и злой королевы, а потом и смогла туда приехать. Она не забыла своего сына. Колдун не знал одного, что забрать сердце матери, которое никогда ей не принадлежало, невозможно — потому что его похитил маленький, красивый мальчик.
Протянула руку и взялась за тонкое запястье Мати.
— Когда они увидели друг друга, их сердца заговорили на неслышном ни для кого языке. И принцессе так захотелось обнять своего мальчика, прижать к груди, целовать его личико и волосы, шептать ему, как сильно она его любит.
Протянула руки к Мати, приглашая к себе в объятия. И… это было так трогательно и неожиданно — уже через секунду Матео сидел у нее на коленях и обнимал ее за шею.
Кто-то хотел было броситься сзади, но Альварес со всей силы оттолкнул идиота, чтобы не приближался. Эта победа еще слишком хрупкая.
— Мальчик узнал свою маму, несмотря на другую внешность…
Нина крепко обняла Матео за тельце и прижала его голову к своей груди.
— А конец сказки я расскажу тебе дома. Пусть папа снимет нас с подоконника, хорошо? А то Нина замерзла, и может заболеть, и тогда долго-долго не сможет приезжать к Мати.
Альварес тут же подхватил женщину на руки вместе с сыном. Он с таким хрустом прижал обоих к себе, что на какие-то мгновения ему от боли стало нечем дышать. Стиснул их и зажмурился. Сердце колотится где-то в глотке, и руки разжать не может.
Все что-то кричат, хлопают, снимают видеокамеры. Отпустил Нину, но сына забрать не смог, он крепко держался за шею няни и спрятал лицо у нее на груди. Кто-то принёс теплый плед и накрыл спинку мальчика.
— Матиии! — закричала Кара и хотела броситься к ребенку, но Альварес силой удержал ее за руку.
— Не сейчас. Пошли в машину.
— Эта женщина к нам домой не поедет!
— Поедет!
— Значит я поеду к матери! — истерические нотки и взгляд, полный болезненного эгоизма.
— Только попробуй сдвинуться с места, и я сверну тебе шею. Ты поедешь в морг, а не к матери. Быстро села в машину и заткнулась. Никаких скандалов! Только попробуй все испортить, и я все испорчу тебе самой!
— Сволочь! Я тебе это припомню!
— Дома поговорим! Пошла в машину!
А сам смотрит на Нину, которая стоит под прицелом папарацци и не знает, куда ей идти. Такая беззащитная, хрупкая с малышом на руках. И его невольно привлекают легкие поглаживания. Нина автоматически гладит Мати и покачивает его. И у Арманда диссонанс. Внутренний разрыв на части. Разве не должно быть иначе? Разве не должна быть на месте Нины Кара? Разве это не она должна гладить ребенка по голове и успокаивать?
— Рамирес, отвези Кару домой, а я поеду с Ниной и Мати.
— Нет! Ты отвезешь меня домой! А С НИМИ ПУСТЬ ЕДЕТ РАМИРЕС!
— Послушай меня, на нас смотрят камеры! Не время для истерик и эгоизма!
— Что такое? Боишься лишиться своего места в сборной?
— Ты тупая? Если я лишусь своего места, и ты вместе со мной лишишься всего. Пошла в машину. Без истерик. Сейчас же, или я за себя не ручаюсь!
Рамирес увел Кару в свой джип, а Арманд подошел к Нине. У него было идиотское чувство, что он не знает, как правильно к ней подступиться, что именно сказать. Все какое-то пустое по сравнению с тем, что эта маленькая женщина сделала сегодня.
— Давай я его понесу. Тебе тяжело.
— Нет…не надо. Он проснется. Он сильно перенервничал и уснул.
С беспокойством смотрит на ребенка, нежно поглаживая спинку и волосы на затылке. Какого черта родная мать не может так же относиться к их сыну? Какого черта чужая женщина проявляет больше заботы и… карамба, именно она спасла Матео.
