А сам видит ее глаза. Огромные, синие, глубокие и страшные в своей красоте и осуждении. Это не просто сходство… нет, это далеко не просто сходство. Это величайший обман. Грандиозная афера. И картинка целостна, но приносит такие страдания, что кажется его легкие сейчас разорвутся. Голос, жесты, взмах ресниц…рук, улыбка… и акцент. Вот почему акцент.
Какого хера она все это сделала? Она больная, конченая сучка? Она решила сыграть с ним в какую-то гребаную, только ей понятную игру? Отомстить?
Дрожащими пальцами вбил в поисковик имя врача и чуть не заорал. Он его помнил… это тот самый врач. Год назад он был на приеме с…Бл*дь! Альварес выскочил из машины и все же заорал. Громко, надсадно до хрипоты, надрывая связки.
— Твоюююю мааааать! Аааааааааааа!
Стоял, согнувшись пополам, пытаясь отдышаться, не мог разогнуться, так и свалился на бок, на асфальт возле машины, сжимая смартфон в руках.
На экране свадебное фото. Нина обнимает доктора за шею и счастливо улыбается, и внизу надпись.
Самый желанный и востребованный жених России, скульптор, ваятель, Творец — Владимир Иванович Артемов теперь не свободен. Он женился на одной из своих пациенток…
Пальцы листают бесконечные фотографии. Везде она. Божественно красивая, идеальная, ослепительная. Нина, Виолетта… Таня. И он ее вспомнил… ведь они разговаривали. Однажды. Год назад. И он не узнал. Лох! Какой же он лошара!
«— Моя жена изъявила желание пересесть к вам.
А ведь его зацепило тогда. Током ударило. Просто счел обыкновенной похотью к красивой кукле.
— Вы не против?
Альварес смотрел в ее глаза и ощущал этот прилив адреналина. Потому что похожи.
— У вас…необыкновенные глаза. Это линзы?
— А что не так с моими глазами?
— Они слишком синие.
Она тогда рассматривала его. Жадно смотрела, нагло. Он даже самодовольно усмехнулся, потому что подумал о том, что пока его жена консультируется по поводу пластики, Арманд мог бы оттрахать супругу доктора.
Ее томный взгляд упал на его губы, и у него тогда член напрягся в штанах. Он тоже посмотрел на ее рот.
— С такими родилась.
— Я только один раз такие видел.
— Поздравляю — это ваш второй».
Развернул машину и поехал обратно к тому дому, вдавливая педаль газа, как ненормальный.
А потом снова ждал. Пока она выйдет из своей берлоги, на очередную охоту. Дрянь, которая проехала по нему танком, которая сыграла с ним в самую омерзительную игру. С ним и с его сыном. Тварь, возомнившая себя долбаной Монте-Кристо в юбке.
Собака грозно зарычала на Арманда, и Нина обернулась. Она побледнела даже через слой макияжа, но отступить не успела, Альварес выхватил пистолет и направил в морду собаке.
— Успокой ее, или я вынесу ей мозги!
Так же по-русски, продолжая смотреть, продолжая трястись от какого-то адреналинового шока.
— Тшшш, Гроза, место.
Указала пальцем на вольер, и собака послушно поплелась к будке, оборачиваясь на Альвареса и скалясь.
— Пригласишь войти, а, Таня?
Глава 21
Это были странные ощущения, смешанные, дикие по своей силе. Ему хотелось одновременно и свернуть ей шею, и в то же время схватить обеими руками и жадно рассматривать. Каждую черточку, каждый штрих на ее коже. Рассматривать и сравнивать до посинения, пока не убедится, что не сошел с ума. Его челюсти, сжатые до боли, трещали от напряжения. Все мысли в хаосе, пляшут, дергаются, бьются о черепную коробку, отдавая набатом в висках.
— Какую Таню ты ищешь? — спросила с вызовом, задрав подбородок. Ему до чесотки хочется удавить эту стерву и до зубовного скрежета хочется обнять и не выпускать… Потому что нашлась, потому что где-то внутри что-то взрывается огненными брызгами — а ведь он ее узнал. Интуитивно, сердцем, каким-то, мать ее, двадцать шестым чувством.
— Ту, что играла со мной несколько лет назад, и ту, что продолжает играть и сейчас.
Захлопнул дверь за собой и прислонился к ней спиной. Сдерживать дыхание нет сил. Ни на что нет сил, и он дышит так, будто бежал несколько часов подряд. Глаза. Только глаза. Это же они. С ними ни черта не сделать. Не изменить. Ее глаза. Он заметил их в первую же секунду. Там, на подсознательном уровне уже точно понимал, что это ОНА.
— Умерла Таня. Ее убили. Жестоко, кровожадно.
С вызовом, не моргая, сжимает руки в кулаки. Уже другая. Не маленькая, не серая, не беззащитная.
— Убили? Кто? Ее отморозок, которого она сама себе выбрала? — шагнул к ней и схватил за шкирку. — Ты какого хера влезла в мою семью? Что ты затеяла, а? Неудачница, избитая и вышвырнутая на улицу своим конченым мужем, ты решила опять использовать меня? Или в чем обвинишь? В своей бесполезной и скучной жизни?
Ничего, он найдет этого ублюдка и сломает ему руки и ноги. Найдет и вывернет кишки наизнанку… но потом. Вначале с ней разберется.
— Бесполезной и скучной? Нееет! Моя жизнь была наполнена смыслом! Даже больше, чем ты себе можешь представить! Я решила вернуть тебе долги. Тебе и твоей жене! Я вам обоим много задолжала!
— О дааа, ты задолжала мне до хрена и больше! Даже не представляешь, сколько. Во век не расплатишься! Как же…. смотрю и глазам не верю. Сшила себе маску из чужой кожи…как змея!
В нем поднималась отчаянная ярость, какая-то надорванная физическая боль от понимания, что его обвели вокруг пальца, с ним играли, им забавлялись, как игрушкой. Все эти годы, пока он искал ее, пока сходил с ума, нанимал самых разных сыщиков, тратил кучу денег, спивался…
— Нееет, что ты. Я уже столько вернула. Могу рассказать, хочешь? Разложить по пунктам.
— Валяй! Рассказывай! У меня теперь до хрена времени тебя слушать, и мы оба отсюда не выйдем, пока ты не договоришь! Что именно мы тебе задолжали? Ты! Больная на всю голову психопатка! Как тебя только выпустили из больницы? Или выкупил… новый твой?
Попал в цель. Ее лицо исказилось от боли, она побледнела до синевы, даже губы синими стали.
— Ты даже не представляешь, насколько больная!
— Представляю! Вижу! Только на хер не пойму, что там тебя так разозлило? Замужнюю шлюшку, продававшую свое тело и изображавшую из себя долбаную монашку, заставили отсосать пару раз? Так тебе ж нравилось! Сосала и причмокивала! Денег мало дал? Трахал плохо? Что тебе, бл*дь, так в душу запало, что ты влезла в мой дом, подобралась к моему ребенку! В тебе есть хоть что-то святое?
Она бледнела все больше и больше. Как будто он наносил ей удар за ударом. Прямая, как струна, и в глазах отчаянная ненависть.
— Во мне? Нет…ничего святого нет. Меня-то самой нет, по сути. Ты и твоя жена постарались на славу. Только я воскресла. Упс. Нежданчик, да? А она знает? Ты ей сказал?
