– Не отставай, – поторапливал гном, не оглядываясь. – Смотри не наступи в коровьи лепёшки.
Роджер покачал головой и пошёл за гномом.
Солнце уже поднялось высоко и осветило безоблачный небосклон, когда Роджер и Моссбелли уверенно двигались к Аухтерболтону в поисках Наблюдателя. Вместо того чтобы идти по проезжей дороге, они пробирались через поля, где их не могли увидеть водители проезжавших машин, а также те, кто мог подкарауливать наших героев специально.
– Как ты себя сегодня чувствуешь? – поинтересовался капитан гном, когда они перелезали через полуразрушенную каменную стену, отделяющую одно поле от другого. – Ты спал, точно огр в земле.
– Прекрасно, – ответил Роджер. – Мне немного не по себе, но в целом я в порядке.
Но это было совсем не так, и ему пришлось бежать, чтобы не отстать от своего решительного спутника.
– Вчера ночью ты сказал, что Барнсторм Кожеглавый нашёл Меч Судьбы. Откуда ты знаешь?
– Мы знаем. Мы умеем чувствовать Меч Судьбы. Его сила действует на всех гномов. Мои воины уже готовятся к войне с людьми. Если Меч разбудит огров…
Гном сердито покачал головой:
– Меч Судьбы здесь, и ты должен разбить его. В нём заключена магическая сила. Ни один гном не способен ей противостоять. Я тебе уже говорил. И что я сам не могу его разрушить, тоже говорил. Ты что, вчера заткнул уши поросячьими хвостами? Ты понял, что я тебе объяснял?
Роджер не ответил. Он шёл молча, пытаясь восстановить в памяти вечерний разговор, который помнил фрагментами. Он с тревогой заметил, что гном снова начал хромать.
– Ещё ты вчера говорил, что главной причиной, по которой Барнсторм Кожеглавый перешёл на сторону зла, было что-то такое, что произошло между вами двумя, – сказал Роджер.
Теперь уже ему пришлось замедлить шаг, чтобы гном не отставал.
– Почему у него такие красные глаза? Почему он тебя так ненавидит?
– Ревность, – ответил Моссбелли. – Всё началось сто и сорок три года назад, когда мы оба были юными гномами. Я превзошёл его на Великих Лягушачьих Плеваниях. Он не смог даже близко повторить мой результат. На меня надели корону чемпиона, а над ним смеялись как над тщеславным хвастуном. Красные глаза – это признак гнома, который перешёл на сторону зла.
– Сторону зла… – Роджер осёкся и дальше пошёл молча. Он думал о двух юных гномах, которые поссорились сто и сорок три года назад.
– Что такое Лягушачьи Плевания? – спросил он через некоторое время.
Гном остановился и строго на него посмотрел.
– Великие Лягушачьи Плевания – одно из наших главных спортивных состязаний.
Он надул щёки и щёлкнул языком.
– Как-то так это делается. Они проводятся каждые четыре года. Амфибийские игры.
Мальчик рассмеялся:
– Вроде Олимпийских игр?
– Именно! – подхватил гном. – Похоже, но совершенно другие. Наши открыты для всех гномов из Внутриземья. Только никаких уродливых человечков.
– А что там случилось? – спросил Роджер. – Ну, как ты победил?
– А как ты думаешь, что случилось? – Капитан гном с недоверием посмотрел на собеседника. – Я тебе только что рассказал. Кладёшь в рот лягушку и затем… выплёвываешь её как можно дальше.
– Живую лягушку? – Роджер поперхнулся и скривился.
– Естественно, живую, – буркнул Моссбелли. – Только полный выпендрёжник сунет в рот дохлую.
– Но тебе не кажется, что это немного… – Роджер замялся, обдумывая, какое слово употребить, – жестоко?
– Жестоко? – изумился гном. – Нет, нет и нет. Мы это любим. Кожа лягушки на вкус сладкая, как пряный торт. Лягушачья слизь – просто деликатес.
– Нет, я имел в виду… – Роджер поморщился, представив себе выплюнутых лягушек, шлёпающихся на землю. – Так что случилось на соревнованиях?
– Соревнования продолжаются до тех пор, пока не останется только два гнома для финального плевка.
– Ты и Кожеглавый? – кивнул Роджер. – И что?
– Я пожелал ему хорошего плевка и хорошенько шлёпнул его по спине – на удачу.
Гном опустил глаза.
– Но он не мог продолжить. И мой мощный плевок был признан лучшими. С тех пор он меня ненавидит.
– Почему он не смог продолжить? – Роджер постарался заглянуть гному в глаза.
Тот что-то промямлил, затем фыркнул и наконец закашлялся.
– Извини, – сказал Роджер, – я не расслышал, что ты сказал.
Моссбелли повысил голос:
– Он проглотил свою лягушку!
– Что? – Роджер замер.
– Он приготовился плюнуть, когда я его шлёпнул по спине, и он её проглотил! – прокричал гном.
– Должно быть, хорошо шлёпнул, – тихо сказал Роджер.
– Он утверждал, что удар был сильным. Но это был обычный дружеский, доброжелательный, ободряющий шлепок – чтобы пожелать ему удачи.
Роджер прикусил губу:
– И из-за этого он теперь тебя ненавидит?
– Да, – кивнул Мосс. – И не только это. Мы всегда были соперниками. У него на мой счёт много тараканов. Я всегда легко выигрывал все соревнования: перетягивание каната, надувание мышей, таскание за бороду.
Он пожал плечами и слегка усмехнулся:
– Может быть, лягушка выжила и до сих пор живёт у него в желудке. Я дал ему исключительно смешное прозвище «камышовая жаба». И долго-долго так его звал.
Роджер выглядел растерянным:
– Что это значит?
– Фу! – Моссбелли замахал рукой. – Камышовая жаба! В день соревнований у него была не лягушка, а жаба. Её он и проглотил. Довыпендривался. Все знают, что скользкой лягушкой можно плюнуть дальше, чем сухой бородавчатой жабой. Он решил доказать, что он круче. И вот…
Гном снова засмеялся.
– Камышовая жаба! Всем очень нравились мои весёлые подначки!
– Ты в этом уверен? – спросил Роджер, не подумав о последствиях вопроса.
– Что? – прорычал Моссбелли. – Уверен в чём?
– Нет, ничего, просто выражение такое, – быстро сказал Роджер. – Что-то вроде «ты знаешь», «ну да», «потрясающе». Продолжай.
– После смерти Короля Голмара, – продолжал гном, потрясая бородой, – Гури стала Королевой. Проплакав положенные годы, она должна была избрать себе мужа. И предпочла меня. Моё ухаживание за ней было самым настойчивым. И Гури быстро поняла, что я во всём превосхожу этого ничтожного Кожеглавого.
Он мечтательно вздохнул:
– Наши губы соприкоснулись – и помолвка состоялась. Все тридцать лет нашего с Гури обручения этот Кожеглавый был подобен постельному клопу, которому ревность выедала мозг и отравляла мысли. Теперь он окончательно сошёл с ума.
