– Ошибку? – взвизгнула мама. – Это безумие! Я даже представить не могла, что она способна на такую несусветную глупость!
– Я тоже не думал, что Элли на такое способна. Но подумай сама: они ведь могли сотворить при помощи этих отмычек нечто гораздо худшее… уголовно наказуемое.
Лёжа под одеялом, я покраснела до корней волос.
– О чём только думал Дик, когда решил оставить их ей? – сказала мама. – Я спрашиваю совершенно серьёзно.
Дядя Дерек что-то сказал в ответ, но один из них прошуршал по гравию ведром, и я не расслышала, что именно. Я напрягала слух, пытаясь разобрать каждое слово.
– Рассказывать ей о её отце или нет, это решать мне, – сказала мама.
– Полностью с тобой согласен, – ответил дядя Дерек.
Какое-то время мне было слышно лишь журчанье ручейка, стекавшего в грядки кресс-салата, и стук маминой лопаты.
– Надеюсь, ты не рассказал ей всю эту чушь про бриллианты?
– Рассказал, – признался дядя Дерек.
– Как? – Что-то тяжёлое с громким стуком упало на землю. – Зачем?
– Каждой маленькой девочке нужно во что-то верить, не так ли? Она уже переросла фей. Да и в любом случае, это может оказаться правдой.
– Ну-ну. Скорее у свиней вырастут крылья, – пробормотала мама.
– Согласен, но так думает весь остальной мир.
– Что ж, возможно, ты и прав. Я просто беспокоюсь за неё.
Должно быть, дядя Дерек подошёл к маме, потому что следующих слов я не расслышала.
– Я буду не сводить с неё глаз, – сказал он. – Обещаю.
Я затаилась, ожидая, что они скажут дальше, но они оба молчали. Зато было слышно, как Сидни что-то напевал плюшевому мишке.
Всё чёрно-бело-красное
– Что полицейский-пингвин крикнул грабителю-снеговику? – выкрикнул Сэм Льюис.
– Застынь на месте!
– Что чёрно-бело-красное? – спросила Мелисса.
– Загорелый пингвин! – крикнула Джессика.
– Почему два пингвина прыгают, когда впервые видят друг друга? – спросил Сэм Льюис.
– Не знаю, – призналась Эмбер.
– Они пытаются сломать лёд, – ответил Сэм. – Врубилась?
Мы с Элли тихонько прошмыгнули в класс. Миссис Гейтон сидела с самодовольной улыбочкой на картофельном лице.
– Копы и грабители, – сказала она. – Это надо же.
Я села на место и принялась точить карандаши. Элли пошарила в сумке с книгами.
– Ничего другого от такого ребёнка, как ты, Скарлет Мак-Налли, я даже не ожидала. Бездумное поведение, которое доставило другим людям массу проблем. – Миссис Гейтон откинулась на спинку стула. – Когда я служила в десантниках, у нас был один наглый рядовой, совсем как ты. Так он плохо кончил. Сейчас дробит камни во славу её величества.
Я уставилась на карандаши.
Честное слово, я была готова задушить её.
По дороге домой мы с Элли расстались. Она живёт в очень чистом белом домике в квартале чистых белых домиков. У них дома каждая вещь знает своё место. Дядя Дерек никогда не купит коробку хлопьев, если та не помещается в шкафу, или упаковку молока, если та не влезает на полочку в дверце холодильника. Элли всегда исправно платит за школьные завтраки и ни разу не пришла на физкультуру не в тех носках.
У нас дома царит вечный бардак, и я всегда опаздываю, а вот дядя Дерек страшный аккуратист.
Он взял на себя заботу об Элли после того, как её мать от них ушла, хотя я не знаю, когда это случилось, и он помогает моей маме с тех пор, как она отправила отца Сидни в Южную Америку. Теперь же мне не давал покоя вопрос: он делал это потому, что ему за это платили, или же потому, что ему самому это нравилось?
Так продолжалось уже почти год.
В целом, с дядей Дереком всё в порядке, просто он немножечко инопланетянин. Чем ещё объяснить вечный стиральный порошок, кондиционер для белья и вещи, которые пахнут супермаркетом?
Элли обожала его, хотя он папа, а не мама. Полагаю, ей просто крупно повезло с ним. В конце концов, можно прекрасно прожить и без папы.
Мамы гораздо важнее. Не могу даже представить, как можно жить без мамы.
Я не пошла сразу домой; вместо этого я решила прогуляться мимо дальней части зоопарка. Вокруг тянулись высокие бетонные стены. В принципе, я могла бы перелезть через них, но у меня было несколько монет, а после четырёх часов через турникеты можно пройти за пятьдесят пенсов.
В любом случае, взломов с меня хватит. К чему привлекать к себе лишнее внимание? Хотя вряд ли сотрудники зоопарка узнают меня в школьной форме.
Перед входом в зоопарк вновь стояла длинная чёрная машина.
Я остановилась посмотреть на флажок на капоте. На нём были три королевские морские звезды городского совета – точно такие же, как и на всех мусорных баках, так что это определённо была машина мэра.
Странно. То чего-то в упор не видишь, то сталкиваешься дважды за неделю. Пройдя через турникет, я миновала грязную маленькую панду и вонючий павильон с богомолами и, пройдя мимо серых фламинго и орущих обезьян, направилась прямиком в дальнюю часть зоопарка.
Пингвины были на месте. Все трое. Один стоял, двое валялись в своём крохотном пруду. Честное слово, этот пруд не больше, чем надувной бассейн Сидни. Перед пингвинами красовалось написанное крупными буквами объявление, и на этот раз я прочитала его.
Мама была права: их пытались отправить в какой-то большой природный заповедник в Канаде. Нам с Элли следовало быть внимательнее.
Мы же оказались круглыми дурами. И никогда этого не переживём. Опершись на перила ограждения, я посмотрела на пингвинов, и мне неожиданно сделалось грустно. Грустно за пингвинов, за себя и за Элли тоже, хотя, клянусь, малыш-пингвин улыбнулся мне. Мне тотчас стало легче и теплее на душе.
– Ужасно, не так ли? – произнёс рядом со мной мужской голос.
– Ммм, – промычала я, наблюдая, как маленький пингвин пытается плавать.
– Это сродни краже, – добавил он.
– А-а-а, – отозвалась я.
– Красть же нехорошо.
Я покосилась вправо, насколько сумели сделать мои глаза. И увидела только серый рукав. Я сделала шаг влево, ближе к посетителям на другом конце ограды.
– Большая кража, маленькая кража, – сказал серый рукав. – Я не вижу разницы.
Я сделала ещё один шаг влево, но на моём пути возникла шуба, и длинные ярко-красные ногти, которые эту шубу придерживали. Я скользнула глазами от ногтей к пальцам и от них к руке. Впрочем, я уже знала, что я увижу выше. Это была шуба мэра.
