Он принялся энергично грызть морковку, и вскоре на его усах повисли крошечные оранжевые кусочки. Но он этого не замечал, потому что задумался.
Я посмотрела на Элли. Подозреваю, что мы обе подумали о шофёре.
– А кто эти люди, которые преследовали его… Ты что-то говорил про банду Куини? Про лондонских гангстеров. Что они ищут?
– Искали, – поправил дядя Дерек. – Ещё как искали. Но сейчас они почти все за решёткой, за исключением самой Куини и её брата. Этих двоих так и не смогли поймать, но именно они охотились за бриллиантами.
– Но бриллиантов больше не существует, – сказала Элли. – Отец Скарлет их продал.
– Да, он их продал, – ответил дядя Дерек. – Именно поэтому Куини и её братец прекратили охотиться за Скарлет и Кэрол.
– Интересно, – тихо произнесла Элли, обращаясь к Гудини. Кот посмотрел на неё и впился когтями в её розовые тапочки.
– Ой! – взвизгнула Элли.
– Что ж, это всё замечательно, – сказала мама. – Я так рада, Скарлет, что тебе вручили этот подарок. Приятно, что о твоём отце осталась хоть какая-то память.
– Хмм, – промычал дядя Дерек. Я была уверена, что он следил за моими глазами, поэтому я поспешила отвести взгляд и посмотрела на альбом.
Он принялся накладывать идеально круглые шарики розового мороженого в такие же розовые вазочки. Мама по-прежнему листала страницы. Я начала счёт: шесть, семь, восемь случаев неожиданных подарков благотворительным организациям. Девять, десять… целый миллион. Похоже, отец раздал многие тысячи фунтов, но наверняка не всё. Не мог же он взять и всё раздать?
Дядя Дерек прав: это жутко трудный способ собирать деньги на благие дела. Не проще ли подавать чай с пирожными или продавать подержанную одежду, вместо того чтобы, рискуя жизнью, проникать в здания, напичканные сигнализацией и камерами видеонаблюдения и охраняемые людьми с автоматами?
Конечно, проще.
Дядя Дерек протянул мне вазочку с мороженым.
Или папе нравился риск?
Или же он хотел, чтобы я тоже делала добрые дела, и поэтому оставил мне инструменты, коробку и альбом? Не для того, чтобы бегать ночами, спасая пингвинов, а для чего-то ещё.
Но, похоже, он не оставил мне никаких бриллиантов. Это, конечно, глупо, но я была слегка разочарована тем, что он продал их все.
Ведь это было бы так здорово!
Затем я подумала о ключе и подсказках: почему он просто не оставил мне альбом или не передал его маме, чтобы она потом отдала его мне. К чему столько лишних хлопот?
Я положила в рот ложку с розовым мороженым и подождала, когда оно заморозит мне язык.
Зачем оставлять повсюду какие-то сообщения? Почему бы просто не сказать маме, а она бы сказала мне? В конце концов, нам есть чем гордиться. Она бы сказала мне не вешать нос. Ведь заставила же она меня заниматься спортом!
Я положила в рот ещё одну ложку мороженого. Оно такое холодное, что скрипнуло у меня на зубах.
Или же папа меня испытывает? Награду получит лишь достойный, но если награда – это альбом, то зачем столько таинственности?
Я вновь подумала о мэре и её шофёре.
Эти двое явно охотятся за бриллиантами, им больше ничего не нужно. Значит, они считают, что бриллианты всё ещё существуют.
Папа ждал, не отдавал мне коробку, пока мне не исполнится одиннадцать. Похоже, он надеялся, что к тому времени эти двое прекратят поиски. Но если никаких бриллиантов больше нет, то что делает в нашем городе эта парочка?
Нет, так недолго сойти с ума! Может, мне стоит рассказать дяде Дереку про мэра и забыть про подсказки отца? Думаю, с моей стороны это был бы самый благоразумный шаг.
Но мой папа был не любитель благоразумных шагов, как и я.
Я потёрла глаза.
– С тобой всё в порядке, Скарлет? – спросила Элли, вытирая с подбородка мороженое.
Двойное сальто спиной назад с полувинтом
В среду вся школа отправилась плавать. В кои веки школьная администрация не ошиблась с днём, потому что погода обещала быть великолепной.
Хотя наш городок распложен у моря, мы отправились в Демпмутский бассейн под открытым небом, расположенный в пригороде Демпмут-Сэндз.
Бухта Демпмут-Бей – место малоинтересное. Не считая Демпмут-Сэндз с его открытым бассейном, там есть только надувной замок на набережной, весь в пятнах плесени и провонявший запахами холодильников.
Несмотря ни на что, бассейн под открытым небом мне нравился. Мы с Элли в течение последнего полугодия осваивали там курс спасения на воде. Это была идея дяди Дерека, на случай, если мы упадём в большой резервуар за грядками с кресс-салатом. Надеюсь, это мне никогда не понадобится, хотя мне очень даже понравилось нырять за кирпичом, завёрнутым в пижаму. Это забавно.
Как говорила Элли:
– Кому понадобится спасать посреди ночи кирпич?
Мэр тоже приехала на пляж. Хотя я нигде не замечала её машину, это была определённо она: огромная, с оранжевой кожей в огромном ядовито-зелёном купальнике. Разлеглась в шезлонге рядом со спасателем.
Сначала я не заметила её водителя. Увы, радость моя была недолгой. Случайно посмотрев вверх, я увидела, что он стоит на вышке и наблюдает за нами сверху. Я постаралась сохранять спокойствие. Утешало одно: раз он здесь, значит, они не станут преследовать маму и Сида.
Миссис Гейтон стояла на бортике бассейна и целых сто лет гоняла нас туда-сюда, в то время как миссис Мейсон устроилась в шезлонге и читала журнал «Современная пунктуация».
Сделав свои пятнадцать заплывов брассом, я повисла на бортике бассейна, ожидая всех остальных. Элли пыхтела позади меня. Она хорошая пловчиха, и мы обе бездельничали, наблюдая, как Мелисса, Джессика и Эмбер неумело барахтались.
Признаюсь честно, мне было приятно на это смотреть.
– Сколько дорожек вы, девочки, проплыли? – спросила их миссис Гейтон.
Мелисса и Джессика переглянулись.
– Четырнадцать, мисс, – ответила Джессика.
Эмбер жадно хватала ртом воздух и была не в состоянии говорить.
– Чушь, – шепнула мне Элли. – Не больше трёх.
Миссис Гейтон скривила губы, как будто она им не поверила, однако подождала, пока они преодолеют последнюю, по их словам, дорожку, после чего свистнула в свисток. Она снова была в армейских шортах и больших белых шлёпанцах, выставлявших напоказ её старческие мозоли.
– Хорошо. Всем вылезти из бассейна. Переходим к нырянию.
– Ой! – заныли Мелисса и Джессика. – Это обязательно, мисс?
