Прелесть дискомфорта
Я изменилась, увидев, как сияет луна с другой стороны планеты.
Мэри Энн Радмахер
Я сидела на своей картонной кровати, которая была накрыта только шершавой простыней, и смотрела по сторонам. Свет, лившийся сквозь соломенную крышу, подсвечивал «напольное покрытие» из песка и грязи. Из окна было видно уборную, если ее можно было так назвать, – это был сарайчик с дырками в земле. Вдалеке я видела верблюда, который вытягивал шею, пробираясь через песчаные дюны. Всматриваясь в окружавший меня пейзаж, я рассмеялась, подумав: как я здесь очутилась?
«Здесь» – это в палаточном лагере в глубине пустыни Омана. Это было одно из многих экзотических отдаленных мест, где мы с мужем побывали с тех пор, как в прошлом году решили отправиться в полугодовое путешествие вокруг света. Мы оба были счастливы, припеваючи живя в Нью-Йорке. Однако нам хотелось вместе пуститься навстречу приключениям и добавить непредсказуемости в свою жизнь: так мы начали колесить по миру, не продумывая маршрут заранее.
До этого путешествия я обычно не шла на поводу у своих желаний и не действовала спонтанно. Мне были важны стабильность и устоявшийся уклад жизни, и я избегала некомфортных или непривычных ситуаций. Соглашаясь на эту полугодовую поездку, я впервые потакала одному из самых немыслимых капризов в своей жизни. Это было совсем на меня не похоже, но мой внутренний голос настаивал: «поезжай».
До этого я много путешествовала, но исключительно в развитые страны, где останавливалась в отелях западноевропейского типа со всеми удобствами. Поездки по Ближнему Востоку, Африке и Азии ввергли меня в культурный шок. Вдруг я очутилась в местах, где электроснабжение было ограничено (если вообще было), в туалете нужно было садиться на корточки, а в душе не было горячей воды. Из еды приходилось довольствоваться местными блюдами, и много где так называемое «такси» означало поездку в грузовом отсеке пикапа. Часто температура была под сорок, но о такой роскоши, как кондиционер, приходилось только мечтать.
Я видела людей, живущих в крайней нищете, в таких убогих условиях, которых я не пожелала бы даже своему заклятому врагу. В египетской деревне я пробиралась через кучи мусора, которые кишели тараканами, на эфиопском рынке увидела одетых в грязные лохмотья детей, чьи лица были облеплены мухами. Я даже представить не могла, что столько людей на нашей планете живут в полной разрухе, если бы не увидела это собственными глазами.
Мне было тяжело жить там и видеть то, что я видела. Но если бы я не испытала того дискомфорта, я бы лишилась невероятных впечатлений и не усвоила бы уроки, которые никогда не забуду. В африканских деревнях женщины заботились о чужих детях, которые даже не приходились им родственниками. Люди живут сообща, заботятся друг о друге и с готовностью помогают другим семьям, когда нужно, ничего не ожидая взамен. Я была тронута тем, что соседи чувствовали ответственность по отношению друг к другу.
Во многих местах, где мы были, люди плохо говорили по-английски, поэтому нам приходилось трудно, когда нужно было попросить о помощи или спросить дорогу. Часто я расстраивалась или пугалась из-за того, что мы потерялись или нам предстоял очень долгий путь. Чувствовать себя таким беспомощным в чужой стране было очень неприятно, и в такие моменты мне очень не хватало интернета под рукой, чтобы можно было выстроить маршрут по Google Maps. Но именно тогда, когда я была в полном отчаянии, совершенно незнакомые люди делали все возможное и невозможное, чтобы помочь нам, даже если ради этого им приходилось преодолевать немыслимые расстояния.
В Намбии, например, у нас прокололо шину (а запасной не оказалось), когда мы были в каком-то богом забытом месте вдали от цивилизации. Навстречу шли два рыбака, которые почти не разговаривали по-английски. Но чтобы увидеть спущенное колесо, язык не нужен. Эти двое провели два часа под палящим солнцем, пытаясь заделать дыру. Старания оказались напрасны. Тогда один из рыбаков дал нам свою запаску и четыре часа ехал с нами до ближайшего города, чтобы помочь купить новую шину. Потом ему пришлось на попутках добираться обратно и нести с собой шину, которую он нам одолжил. Доброта этого человека – к совершенно чужим людям, которые даже не говорили на его языке – тронула меня до глубины души.
Именно в оманской пустыне, когда мы сидели под звездным небом и пили чай с другими путешественниками и хозяевами лагеря, я осознала, что у людей много общего. Двенадцать людей из разных уголков планеты делились впечатлениями и узнавали, что мы похожи больше, чем нам кажется. Я долго беседовала с женщиной из Китая о наших страхах, связанных с рождением детей, а муж поделился горечью утраты из-за потери родителей. У его собеседника – мужчины из Италии – всего несколько месяцев назад отец умер от рака. Тем вечером я узнала, что у людей на планете гораздо больше сходств, чем различий.
Сидя посреди пустыни, я спрашивала себя: Как я здесь очутилась? Я очутилась здесь, сказав «да» не только поездке, но и всем новым впечатлениям, которые получила благодаря этому путешествию. Мной двигало желание познать мир и людей так, как я никогда бы не познала, если бы не согласилась выйти из зоны комфорта.
Бабушка за рулем «Хаммера»
Сожаление об упущенных возможностях – самый страшный ад, в котором только может пребывать живая душа.
Рафаэль Сабатини
Мой босс раскрыл глаза от удивления.
– Ты собираешься уволиться, чтобы уехать в Аргентину?
– Мне нужно дописать свой роман, а здесь, в Нью-Йорке, у меня не хватает на это времени. Я пытаюсь завершить его уже несколько лет.
Семь, если быть точной.
Я знаю, что со стороны это было похоже на бред сумасшедшего, поэтому я удивилась, когда босс ответил:
– Прекрасно, Рэйчел. Я рад за тебя.
Когда я шла к метро из травмпункта, где работала фельдшером, я думала о том, правильно ли поступила. Обычно люди решались на такой шаг, если они пережили тяжелое расставание, узнали о смертельном заболевании или лишились работы. Никто добровольно не отказывался от шестизначной зарплаты в возрасте тридцати одного года, чтобы «написать роман». Несмотря на все доводы, я давно копила деньги на поездку и теперь могла позволить себе трехмесячный творческий отпуск.
В университете я изучала испанскую литературу и мечтала о том, что когда-нибудь буду писать рассказы, похожие на те, что мы читали на парах. А еще мне всегда нравилось работать с людьми. Несколько лет я была волонтером в травмпункте и потом решила пойти учиться на фельдшера. Я сдала все экзамены, начиная с органической химии и заканчивая тестом GRE
[66], и поступила в магистратуру, а потом переехала в Нью-Йорк, чтобы работать в больнице.
