Ноа поставил перед своим новым гостем его напиток и по знаку Тристана оставил на столе всю бутылку.
– Хорошо выглядишь, – глухо проговорил Тристан, хотя его взгляд был направлен прямо перед собой.
Я крепко вцепилась в свою колу.
– Собрался снова сразу начать с вранья?
Тристан принял мой упрек, не моргнув глазом. Он практически не изменился. Разве что непривычная трехдневная щетина покрывала его жесткие черты лица. Из-за нее он выглядел еще более замкнутым, чем когда-либо.
– Что начать, Ари? – Он выпил свой виски и рассматривал пустой стакан. – Я думал, мы закончили.
Это были мои слова. Я их не забыла. Совсем наоборот…
– Ты убил его?
Я толкнула Тристана к стене библиотеки. Как он только осмелился вновь здесь объявиться?!
– Тебе придется быть немного поконкретнее.
– Люциана, – просипела я, едва не плача. – Ты убил Люциана?
Серые глаза Тристана расширились.
Он выглядел почти ошарашенным – прежде чем его взгляд стал пустым, как будто он лихорадочно размышлял.
Я его встряхнула:
– Отвечай мне!
– Нет, это не я. – Он твердо смотрел на меня. – Даже если не могу сказать, что несчастлив из-за этого.
В отчаянии я прижала свой ациам к его горлу. Я ему поверила. И тем не менее он бы тут же убил Люциана, подвернись ему такая возможность. Всего один порез. С другой стороны, в Критерионе он спас мне жизнь. У меня вздрогнула рука. Всего один порез. Возможно, это сделало бы боль терпимой.
Тристан не двигался. Он просто смотрел на меня – заинтригованный: как я поступлю?
– Мы друг с другом закончили. Я больше никогда не желаю тебя видеть. – Я швырнула в него все свое отчаяние, всю свою ярость, но у Тристана ни одна мышца не дрогнула.
– Ты понял?
– Четко и ясно.
Мне никогда не забыть, что он причинил мне и Люциану. Мне стоило невероятных усилий перешагнуть через себя и попросить его о помощи.
– Мне кое-что от тебя нужно.
Тристан хмыкнул и долил себе виски.
– Какой сюрприз.
Его издевка была язвительной и, несмотря на то что я ее ожидала, она меня задела.
– Забудь. Это определенно плохая идея. – Я спрыгнула со стула и полезла в карман за деньгами, чтобы заплатить за колу. Тристан перехватил мою руку.
– Пожалуйста, не надо! – В первый раз за сегодняшний вечер он заглянул мне в глаза. А я – ему. И в них было столько муки, что мне стало плохо. Он мягко усадил меня обратно на стул. – Скажи мне, чего ты хочешь.
И я позволила этому случиться. Хоть и знала, что буду в этом раскаиваться. Но что еще такого могло произойти? Воздействовать на мои эмоции Тристан не мог. Они были заперты так глубоко, что даже я не могла до них добраться.
– Кровь брахиона, – прошептала я. Все знали, что корпорация «Омега» проводила различные эксперименты с кровью Танатоса. Черные ациамы, «ледяные жилы» и пули-ациамы – это только три из многих их изобретений. Кто знал, что они разрабатывали в данный момент? Я была уверена, что у «Омеги» все еще оставались запасы крови.
Тристан задумчиво кивнул и опять опрокинул в себя стакан виски.
– Сколько?
Кхм, ого… на такое я не рассчитывала. А сколько вообще надо крови, чтобы начертить печать призыва? И почему Тристан не спрашивал, что я задумала?
– Думаю, литра должно хватить… – сказала я наугад.
Тристан снова кивнул.
– Порядок.
Это было проще, чем я думала. Оставалось лишь задать вопрос с подвохом:
– Что тебе будет нужно взамен?
– Ничего, Ари, – вздохнул он и подлил себе еще. – Я и так обошелся тебе слишком дорого.
Да, это верно. Но сожаление, которое сквозило у него в голосе, привело меня в бешенство. Как ему могло прийти в голову, что немного крови могло перевесить все его страшные поступки?!
Тристан недовольно хмыкнул.
– Ари, я могу тебе помочь – если ты мне позволишь.
– Ни за что, – прошипела я. «Больше никогда я не поддамся этому мужчине».
– Я говорю не о твоей маленькой вендетте или о том, что ты там замышляешь делать с кровью Танатоса. – Он раздраженно нахмурился, будто я испытывала его терпение. – Я говорю о боли. Дай мне избавить тебя от нее… прошу.
Я сглотнула.
Его предложение было для меня как пощечина. Не только то, что он посмел поднять единственную тему, которую я изгнала из своей жизни, чтобы, как минимум, выжить. Нет, он еще предлагал покопаться в моих чувствах. ОН!
– Да что ты знаешь о моей боли, – процедила я севшим голосом. Если бы я заговорила громче, то просто утратила бы контроль.
Он сухо рассмеялся.
– Ты можешь спрятать ее от остальных. Можешь спрятать ее даже от себя самой, но не от меня.
– Пошел. Вон. Из. Моих. Эмоций!
– Хотел бы я, чтобы у меня была такая возможность, – прорычал он. – Но я просто чувствую то, что чувствуешь ты. Мой барьер с тобой не работает. А твой – со мной. Поэтому ты всегда и везде могла меня обнаружить. Словно наши органы чувств вечно притягивают нас друг к другу. – Он допил свой виски и грохнул пустым стаканом по стойке. Я подпрыгнула. Его откровения буквально сбили меня с ног. – Когда умер Люциан, я ощутил твою боль даже с другого конца планеты. По этой причине я в тот вечер еще раз пришел в лицей, хоть и поклялся держаться от тебя подальше. С тех пор я каждый день чувствую, как ты страдаешь. Каждый проклятый день напоминает мне о том, как сильно ты его любила.
Лишившись дара речи, я смотрела на Тристана. Никогда прежде я не чувствовала себя такой беззащитной. Такой беспомощной. Моя боль была последним, что еще связывало нас с Люцианом. Это больше никого не касалось.
– Танатос об этом знал, – пробормотал Тристан. – Может, он нас такими и создал, но в любом случае именно поэтому он выбрал меня твоим защитником.
В его словах звучала ненависть, с которой я была хорошо знакома. Это была та самая ненависть, которую я испытывала по отношению к своему отцу и которая сейчас всплыла на поверхность. Даже из могилы он мучил меня. Мои чувства принадлежали мне. У меня была веская причина держать при себе то, что творилось во мне. И я бы никогда не пожелала кому-то переживать мою боль. Никогда. Даже Тристану. Я сама выносила эту боль лишь потому, что спрятала ее за непробиваемыми стенами.
Однако если Тристан говорил правду, то он воспринимал мои эмоции независимо от моих стен. И что это для него значило, мне даже представлять себе не хотелось. Это, должно быть, кошмарно…
