Люциан проследил за уходом Бела снисходительно и без интереса, после чего подал мне руку. Помедлив, я ее приняла. Я чувствовала, как колотилось мое сердце, но внешне сохраняла спокойствие. Люциан широко улыбнулся и сомкнул свои пальцы на моих. Затем он один раз меня крутанул и прижал к своей груди. Правильным танцевальным движениям и правилам хорошего тона он особенного значения не придавал. Мои руки он положил себе за шею, а своими обнял мою талию.
Вдохнуть – выдохнуть.
Я не обманывала себя. Люциан был мужчиной, который знал, как использовать свои физические данные как оружие. Даже если речь шла о том, как задурить голову женщине.
– Почему ты здесь? – полюбопытствовал он мягким голосом. – На Мальте я допустил ошибку и недооценил твоих друзей. Тебе следовало воспользоваться этим шансом. Если бы ты сбежала и залегла на дно, я, вероятно, никогда бы и не узнал, что ты выжила…
Сбежать, спрятаться и заставить других поверить в твою смерть? Как сделал он?!
– Может быть, с твоей точки зрения это и решение, но не с моей, – с горечью ответила я. Мои руки скованно покоились у него на плечах. Я не рискнула бы ими пошевелить, хотя их магическим образом притягивали его волосы. И взгляд я упрямо направила перед собой. Все лучше, чем смотреть сейчас Люциану в лицо. Туда, где ждала его улыбка, искры в его глазах… Но я буквально чувствовала, как он за мной наблюдал.
– Я много на кого охотился, Ариана. И большинство из них проявляли по отношению ко мне страх, некоторые – ненависть, другие – отчаяние. Но еще ни разу, – он помолчал, будто бы в попытке подобрать верные слова, – еще ни разу никто не испытывал такого разочарования во мне, как ты только что. – Люциан немного подался ко мне. Его теплое дыхание ласкало мне щеку. – Теперь мне любопытно, Ариана: чем я тебя так разочаровал?
Он это серьезно? Он меня так разыгрывал?! Происходящее здесь было как будто в страшном сне. Быть может, я тоже была заточена в одной из пыточных камер Бела и просто об этом не знала?
– Ты нарушил свое слово, – выдавила я. Я прикладывала все усилия, чтобы оставаться спокойной. Гнев стал бы лишь началом гигантской волны, которую я уже не смогла бы остановить.
Люциан засмеялся. Похоже, мои слова от души его позабавили.
– Я никогда не нарушаю свое слово, – сказал он. – Я просто даю его не всем.
У меня по горлу поднималась горечь, пока Люциан продолжал кружить меня по паркету. Он был хорошим танцором и умелым лжецом. Потому что или он соврал мне тогда, когда рассказывал о клятве говорить только правду, или врал сейчас. Или и то, и другое.
Больше я не могла это вынести. Я соскребла в себе все остатки смелости и подняла взгляд.
– Я заслужила лучшего, Люциан, – тихо произнесла я, пристально смотря ему при этом в глаза. – Ты можешь бросить меня, охотиться на меня, даже убить меня, ради бога, но не веди себя так, словно того, что было между нами, никогда не существовало!
На какой-то момент я поверила, что сейчас он откажется от своих обманных игр и отнесется ко мне серьезно. Он смотрел на меня, будто загипнотизированный. Но потом он с презрительной ухмылкой помотал головой.
– Я много чего повидал, но такая тактика – это что-то новенькое.
– Это не тактика, Люциан, – отчаянно проговорила я. – Ты что, вообще ничего не помнишь?
Он схватил меня за руки и притянул вплотную к своему лицу. В зелени его глаз отражалась слепая ярость.
– Нет, – рыкнул он. – Я помню о том, как Танатос умер от твоего клинка. Или ты будешь это отрицать?
У меня задрожали губы:
– Нет…
Он потянул меня еще чуть ближе, так что мыски моих туфель едва касались пола. Теперь его рот оказался прямо у моего уха.
– Я дам тебе один хороший совет: беги! Потому что я приду за тобой и убью тебя.
И вдруг я стала свободна.
Мне еще была видна широкая спина Люциана, который пробирался мимо танцующих пар. Он не обернулся. Не прибежал обратно и не пробудил меня от этого кошмара. Нет, он направился прямо в руки Мирабель, которая уже с нетерпением его дожидалась.
– Кто это был, любимый? – донеслись до меня ее слова. Никто из них не приглушил свой разговор. По ошибке? Или скорее намеренно? Да было уже почти все равно…
Люциан коротко мазнул по мне взглядом.
– Работа, – пробормотал он и поцеловал Мирабель в висок.
Глава 8
Разбитые сердца
Белу каким-то образом удалось довести меня до портала так, что никто не втянул нас в разговор. Сам он тоже не задавал вопросов.
По возвращении обратно в атриум поместья Бела я почувствовала какие-то изменения. Дождь до сих пор лил как из ведра, но, кроме этого, в воздухе присутствовала какая-то вибрация. Мягко пульсирующие зеленые вены протянулись по каменной кладке. Тоби и другим колдунам явно удалось задуманное.
В холле еще горел свет. Тоби и Лиззи лежали, прижавшись друг к другу, на диване. Вероятнее всего, они заснули, пока ждали нас. Райан, наоборот, не спал, а погрузился в мобильник и подпрыгнул, заметив нас.
– Что случилось? – спросил он, понизив голос.
Так как его вопрос не был напрямую адресован мне, я предоставила Белу право ответа, а сама пошла вверх по лестнице в свою комнату.
Я услышала, как Бел кратко и емко пересказал события вечеринки:
– Люциан был там и вел себя как козел. И… ах да… он там был со своей бывшей, которая, по всей видимости, ему больше не бывшая.
Райан поперхнулся воздухом. А потом начал материться. Щедро и чрезвычайно красочно. Его ругань разбудила Лиззи и Тоби.
– Что произошло? – сонно пробубнил колдун.
– Люциан сошелся со своей бывшей. – Райан сократил содержание до самого главного. Теперь выругалась уже моя лучшая подруга. На тот момент я уже почти добралась до третьего этажа. Удача мне улыбнулась: я дошла до своей комнаты, а меня никто не остановил.
– М-да, – сухо прокомментировал Бел, – прямо сейчас мне очень хочется разделить ваше мнение о Люциане. Но там дело нечисто, сто процентов.
– Как Ари это вытерпела? – спросила Лиззи.
– Она хорошо держалась.
Я закрыла дверь и выдохнула.
Хорошо держалась? А почему же тогда это выглядело как трусливый побег?
Свет я не включала. Все еще в состоянии шока я скинула туфли и убрала дорогие украшения Бела назад в шкатулку. На платье мне не хватало сил… и посторонней помощи. Поэтому я, в чем была, свернулась калачиком на кровати и заплакала. Я проплакала несколько часов.
Я знала, что что-то было не так, что дело – как уже прекрасно сформулировал Бел – было нечисто, что Люцианом, вопреки всем обратным утверждениям, кто-то манипулировал, а он, возможно, вообще был не виноват.
