– Танатос посвятил тебя в подробности того, зачем ему нужен этот ритуал? – спросил он. Его вежливый тон абсолютно не соответствовал убийственному взгляду, от которого у меня пошел мороз по коже.
Силин не отважилась поднять голову.
– Он хотел пробудить королеву и стереть муки заключения из ее памяти.
Всего за секунду Бел преодолел расстояние, отделяющее его от ведьмы, и потянул ее за волосы на затылке. Это вынудило ее посмотреть в глаза своему мастеру.
– Я единственный король, который у тебя когда-либо будет! – твердо произнес Бел.
Силин панически закивала – по крайней мере, насколько это позволяла хватка Бела. Несколько напряженных вздохов спустя она вновь была свободна, а Бел начал неторопливыми шагами ходить вокруг нее. Если бы Силин не была той, кем была, мне бы стало ее жалко.
– Ритуал можно обратить вспять? – спросил он. Ведьма сглотнула, как если бы знала, что ее ответ нам не понравится.
– Стена, которая возводится между утраченными воспоминаниями и сущностью праймуса, постоянна и подпитывается его собственной силой, чтобы праймус не воспринимал ее как чужеродный объект.
Не моргнув глазом, Бел кивнул.
– Выходит, убрать ее нельзя, не убив праймуса.
Его вывод прозвучал как приговор – для судьбы его пленницы и судьбы Люциана. Значит, Тристан был прав. Люциана не спасти.
– Но есть слабое место, – воскликнула Силин с тем же отчаянием, какое испытывала я сама. – Демоны, на которых мы проводили опыты, рано или поздно понимали, что им чего-то не хватает. С этой деталью мы так и не смогли справиться.
Бел схватил ее за руку.
– Как Танатос решил эту проблему?
– Никак, – ответила Силин. – По крайней мере не в программе «Лета». Но я подслушала, что Танатос хотел выкрасть кольцо из малакона
[11].
По лицу Бела до меня дошло, что он понял, к чему вела Силин. Вот только я не смогла определить, было ли это следующей плохой новостью или проблеском надежды.
– Если верить Хроникам, кольца из малакона были уничтожены Верховным Советом еще в пятом столетии, – вмешался в допрос Джимми. За свой тон всезнайки он заработал раздраженный взгляд от Бела.
– А еще Хроники говорят, что Мара мертва, правильно?
Это заставило Джимми замолчать – и задуматься, и надуться.
Бел пристально посмотрел мне в глаза.
– Два кольца из малакона – это старинные артефакты, функционирующие как фильтры. Носитель одного кольца решает, что будет слышать и как будет думать носитель второго.
У меня в голове пронеслись картинки из сна. Люциан, маковое поле, его кольцо. Вот почему он не хотел мне верить, да что уж там, даже задумываться над тем, что я ему рассказала.
– А эти кольца, случайно, не из серебра и с красно-коричневым камнем? – уточнила я.
Бел подозрительно прищурился.
«Приснился хороший сон?» – полюбопытствовал он у меня в мыслях. Я пожала плечами.
«Ну, я бы не стала называть это так».
– О’кей, так как Люциан носит одно из этих колец из малакона, – громко сказала я, – теперь мы знаем, что делать.
Гидеон, вздохнув, взглянул на меня:
– Ты собралась согласиться на встречу, взять его в плен, избавиться от кольца и потом рассказать ему правду?
– Необязательно в такой последовательности, но да.
– Такая выходка в стиле камикадзе могла прийти только в твою голову, Моррисон, – пробубнил Райан.
– Не надо жаловаться. Идею схватить Люциана придумали вы. Вы же не думали, что она сработает без приманки…
Даже если моим друзьям это не нравилось, это было единственное решение, которое даст нам подобраться к Люциану.
– Мамочка?! – внезапно вскрикнул высокий голос. Пиппо сбежал по лестнице и бросился в объятия своей матери. Силин тут же перевоплотилась в совершенно иную женщину. Все холодное, пугающее и провоцирующее пропало с ее лица и из ее поведения. На какой-то момент она стала просто переживающей и любящей матерью.
– Я же говорил тебе оставаться в своей комнате! – строго отругал его Бел.
Мальчик сразу же оторвался от мамы и теперь смущенно переступал с ноги на ногу.
– Прошу прощения, сэр.
Бел указал рукой в направлении верхних этажей.
– Наверх!
Пиппо кинул на свою маму последний взгляд. Она заботливо улыбнулась и кивнула, после чего паренек поспешил убежать. Едва он только скрылся из виду, Силин рухнула на колени.
– Прошу, позволь мне исправить свои ошибки! Я сделаю все, что ты захочешь, только не отбирай у меня больше сына!
От ее мольбы сжималось сердце, но Бел оставался невозмутим.
– Это решение теперь принимать не мне.
Силин перевела взгляд с Бела на Гидеона. Когда она все поняла, ее глаза испуганно расширились и наполнились слезами.
– Тогда я прошу всего лишь о возможности попрощаться со своим сыном, – тихо сказала она лидеру охотников Плеяды.
Гидеон присел перед ней на корточки и пригвоздил ненавидящим взглядом.
– Я тоже не смог попрощаться со своей невестой, – напомнил он ведьме.
В холле царила давящая тишина. Силин не только лишила его любви всей жизни, она чуть не убила Тоби, ранила Гидеона и наложила на меня заклинание, которое чуть не стоило мне рассудка. На самом деле эта ведьма с короткими черными волосами и водянисто-зелеными глазами не заслужила никакой пощады. Но еще это значило отнять у Пиппо мать.
Гидеон вздохнул полной грудью.
– «Омеге» известно о твоей семье? – спросил он.
Силин помотала головой.
– А другим ведьмам?
Ее голова снова качнулась из стороны в сторону.
– Как Немидес узнал о ритуале «Леты»?
Не медля ни секунды, она ответила:
– Есть еще шесть ведьм, которые участвовали в развитии проекта. Любая из них могла продать эти сведения.
– Где штаб «Омеги»?
– Я не знаю, где Святилище. Я была там раз или два, но меня всегда кто-то проводил через портал.
– Что Тристан рассчитывает получить от Мары?
– Не знаю.
– Как можно убить Тристана?
– Тоже не знаю.
Гидеон задумчиво кивнул и встал. Сейчас он возвышался над ней, как палач.
– Как думаешь, ты сможешь правдоподобно убедить «Омегу», что ты отсидела свое наказание и теперь хочешь отомстить Белу?
На лице Силин отразилось недоумение. То же самое относилось ко всем остальным присутствующим – разве что по совсем другим причинам.
