Но, словно это было вчера, у меня в ушах звучали его нотации: не начинай то, что не собираешься доводить до конца! А убить… я его просто не могла. Тем более так я точно навряд ли завоевала бы его доверие.
– А я как раз терзалась вопросом, почему я еще жива.
Люциан не обращал на меня внимания. Он стянул кофту через голову и небрежно отбросил в сторону окровавленные обрывки ткани. Под ней оказалось пять огнестрельных ран, изуродовавших его грудь и живот. То, что он еще прямо стоял на ногах, говорило о его огромной силе.
– Я правда понятия не имею, что тут творится, – произнес он. Сверкающие зеленые глаза впились в меня, когда он взял свой клинок брахиона. – Но можешь мне поверить, я это выясню!
Весь его вид должен был внушать страх, но я невозмутимо выдержала его взгляд.
– Жду не дождусь.
Люциан глубоко вздохнул и, качая головой, отвернулся. Я уже догадалась, что, должно быть, я полностью выбивала его из колеи. Тем не менее я ощутила в душе какой-то намек на надежду.
Он изможденно опустился на одну из скамеек и начал вырезать из своего тела первую пулю. Лично я не рискнула бы проделывать такое и на твердой земле, не то что здесь, на беспрестанно раскачивающейся на волнах яхте. Боль явно была нестерпимой, но у него на лице застыла жесткость, словно маска. Только по его голосу можно было себе представить, какого самоконтроля это от него требовало.
– Как тебе удалось заставить Белиала взять тебя под свою защиту? – негромко поинтересовался он.
Логичный вопрос. Люциан видел во мне врага праймусов, а Бел, несмотря на все свои бунтарские черты, до сих пор относился к Лиге.
– Он знает правду, – ответила я, в то время как первая кровавая пуля брякнула, выкатившись на стол.
– А правда состоит в том, что мне стерли память? – Его тон сочился иронией.
– Среди прочего, – резко парировала я. Я потихоньку начинала от этого уставать. – И, прежде чем ты сейчас скажешь, что это невозможно: «Омега» разработала ритуал, который позволяет сделать именно это. У нас доказательства. Ты сам можешь на них взглянуть.
Вторая пуля прокатилась по столу, оставив за собой кровавый след. Люциан все еще не выказывал никаких эмоций, но на какое-то мгновение замер. Он нагнулся вперед, опираясь локтями на колени, непослушные волосы упали ему на лоб. Так его лицо оказалось на одном уровне с моим.
– Ну ладно, – проговорил он внешне очень сговорчиво, хотя его ациам оказался опасно близко ко мне. – Допустим на секунду, что ты говоришь правду. Кто был бы заинтересован в том, чтобы стирать мне память?
– Тот же, кто хочет убрать меня с дороги.
Намек, который Люциан прекрасно понял даже без упоминания имени. Он, конечно, выглядел удивленным, что я знала, кто отправлял его на задание, но просто это принял.
– Зачем? – спросил он вместо этого.
– Возможно, потому что я украла у Немидеса кое-что, что сейчас невероятно его пугает.
Я пристально смотрела в глаза Люциану, но не могла увидеть в них, поверил он мне или нет. В итоге он с презрительной усмешкой разорвал зрительный контакт.
– Выходит, все, что сейчас тут происходит, – это твоя вина?
От разочарования мне отчаянно захотелось его встряхнуть. Естественно, фактически это была моя вина. За последние месяцы я и сама достаточно часто себя в этом упрекала.
Люциан провел рукой по волосам, убирая их со лба, и занялся третьей пулей, которая застряла у него в боку.
– Что же такое ценное ты стащила у моего отца?
Я злобно взглянула на него. Он хотел правды? Он ее получит.
– Твое сердце.
Люциан застыл на середине движения. Это краткое промедление говорило лучше тысячи слов. Очевидно, он помнил, что его сердце хранилось не с остальными сердцами брахионов в Патрии, а находилось у его отца. Я отдавала себе отчет, что ходила по тонкому льду. Но, несмотря ни на что, сделала еще один шаг.
– Элиас помог мне похитить его из резиденции Анку. Я просто не могла позволить твоему отцу и дальше шантажировать тебя твоей жизнью.
На имени брата Люциан помрачнел.
– Ну да, конечно, – пробурчал он. Внезапно у него сильно испортилось настроение. Как если бы он разозлился на себя самого за то, что тратил на меня время. Он убрал ациам. – Свой шанс ты использовала. Менее невероятная история, наверно, была бы правдоподобней.
Он рывком встал и направился наверх, на палубу. Оставшиеся в его теле пули, видимо, были для него меньшим злом.
– Спроси своего брата, если не веришь мне! – прокричала ему вслед. Но это никак мне не помогло. Мысли путались. От паники и разочарования сдавило горло. Существовала лишь одна возможность убедить его в моей искренности. Кое-что, что просто невозможно было подделать. Однако это пугало меня сильнее, чем все пули, кинжалы и угрозы, вместе взятые.
Мне нужно было опустить свои стены.
– Люциан, пожалуйста! – услышала я свою собственную мольбу. Но это не спасло меня от неизбежного. Люциан дошел до конца лестницы, он не даст мне второго шанса. В этом плане я слишком хорошо его знала. Поэтому я подавила свой страх и начала делать то, что угрожало меня разрушить. Камень за камнем, удар за ударом я сносила защиту, которая в течение многих месяцев помогала мне выживать. Мой недолгий срыв на вечеринке у Янтис был всего лишь небольшим предзнаменованием, но ничто было не способно подготовить меня к яростной силе, с которой мои эмоции взорвали их тюрьму. Как неудержимый поток на меня обрушились все те чувства, которые я запирала, накапливала, игнорировала, отрицала и подавляла.
– Ты хотел знать, чем ты меня так разочаровал?.. – прошептала я. На большее я была просто не способна. Я едва могла дышать. Грудь сдавило ни с чем не сравнимой болью. Настоящей болью. Моя душа обливалась кровью. Она была смертельно ранена и исходила на крик в смертельном сражении, которое длилось месяцами.
Горе, отчаяние, апатия…
– Мы были связаны. Но потом твой знак исчез и… я думала, ты был мертв, – выдавила я.
Гнев, ненависть к себе, вина…
– Я искала тех, кто тебя убил.
Подозрительность, неуверенность, сомнение…
– А в этом не было смысла, потому что ты был жив.
Надежда, разочарование, ревность…
– Ты был в объятиях другой женщины и собирался убить меня.
Беспомощные слезы лились у меня по лицу. Я тонула в них. Задыхалась от рыданий, и каждый вдох все сильнее раскалывал мое сердце. Даже когда мое тело исчерпало свои силы, это не прекращалось.
– Ты говорил, что всегда будешь любить меня… Ты обещал мне это…
Холодные пальцы приподняли мой подбородок. Я смотрела на серьезное лицо Люциана. Глаза на этом лице сияли двумя серебряными звездами.
