– Верховый Совет может поцеловать меня… – вспыхнула я. Одно упоминание этой шайки интриганов действовало на меня, как красная тряпка на быка. И теперь они еще смели выдвигать претензии?! – Им нужна наша помощь или нет? Поэтому ты здесь. – Я с отвращением помотала головой. – Нет, серьезно? Радовались бы, что я еще не стала причиной для массовой паники.
Мое упрямство ставило Элиаса в затруднительное положение. С одной стороны, он обязан был сохранять верность Верховному Совету, с другой же – на данный момент он сам, видимо, не особо благоволил к своему начальству.
Они с Люцианом обменялись долгими взглядами. Абсолютно точно они сейчас вели мысленный диалог.
– По всей вероятности, потребуется еще один Иуда, – сухо подытожил Бел. – Как здорово, что меня не заткнули клятвой-намордником. Таким образом, наш командир выйдет сухим из воды, а я опять главный злодей. Роль, будто специально написанная для меня. – Он так на нас посмотрел, будто ожидал аплодисментов или, как минимум, хоть какой-то реакции. Так как мы все равно молчали, он закатил глаза и сбросил бомбу.
– Сердца брахионов украдены.
О. Боже. Мой.
В рейтинге самых катастрофичных и апокалиптичных плохих новостей с этого дня появился новый безоговорочный лидер. То есть безумный гибрид-ведьмак теперь заполучил власть над опаснейшими воинами демонического мира.
– Брахионы лучше умрут, чем последуют за Тристаном Варгой. Они приносили клятву, – пробормотал Люциан, который был в неменьшем ужасе, чем мой собственный.
И тут на меня снизошло озарение. Люциан прав. Они бы никогда не пошли за Тристаном, но они пойдут за Марой. Долгом брахионов было охранять благополучие праймусов, а не быть верными Верховному Совету. Так же и Танатос когда-то аргументировал свое нарушение клятвы…
Я бросила на Бела жуткий взгляд. А действительно ли Элиас знал полную правду?
– Не играет никакой роли, пойдут они за ним или нет. Без брахионов Лига так или иначе развалится, – проговорил командир гвардии. – Что делает тебя и Ари самыми ценными фигурами на шахматной доске. Вы двое – единственные брахионы, чьих сердец не было в склепе. Только вы можете обеспечить мир.
– Так вот, значит, почему отец уполз, как трус. Он боится революции, – прорычал Люциан.
– О’кей, хватит, – воскликнула я. Я раз и навсегда устала от этих утаиваний. – Расскажи им, Бел! Им, Совету, каждому, кто захочет знать. Расскажи им про Мару. Или это сделаю я.
Бел состроил многострадальную мину, но казался отчасти изумленным.
– Да я не против. Но я расскажу ее только один раз.
– И что это означает? – раздраженно напустилась на него я.
Праймус-блондин обошел меня и вытащил из кармана рубашки золотую монету. Она выглядела в точности как амулет, который я носила на шее, только знак на ней принадлежал не Люциану.
– А это, моя дорогая, – произнес он, пока печать растворялась в воздухе, – означает, что я закажу нам такси.
Черный свет залил библиотеку и сплелся в беззвучный взрыв. Мне пришлось несколько раз моргнуть. Затем я увидела худенького юношу с бритой головой и в золотисто-желтой сатиновой мантии. От его силы затрещал воздух.
– Рамадон, – пораженно поздоровался с хронистом Элиас. Он был так же сбит с толку, как и Люциан. Оба брата склонились в поклоне перед старейшиной. Бел повел себя менее формально и поприветствовал Рамадона, сложив пальцы в знак мира, после чего достал из шкафа бутылку бурбона и наполнил свою флягу.
– Ну, а что?! Такие эпические разоблачения среди демонов могут длиться вечно, – оправдывался он, хотя никто не спрашивал.
Рамадон его не останавливал. Он в целом, похоже, не сильно нами интересовался. Молча он подбросил переливающийся кристалл в воздух, где тот моментально разлетелся на тысячи частиц. Крошечные осколки образовали мерцающий туман. Такое мне уже случалось видеть. Это был портал-призма.
– Идите за мной, – проговорил он своим чистым, словно колокольчик, голосом и шагнул ближе к туману призмы.
Я пребывала в таком шоке от внезапного появления хрониста, что до сих пор просто на него пялилась. Как он мог просто заявиться вновь и делать вид, что ничего не произошло?! Я часами рыдала под дверью крипты, умоляла его меня выслушать…
– Куда? – прохладно осведомилась я, ни на миллиметр не двигаясь с места.
Рамадон повернулся ко мне с ничего не выражающим лицом.
– К Верховному Совету. В Патрию, – как будто бы ответ был очевиден, а вопрос – излишен.
Я гневно сложила руки перед грудью.
– Забудь!
Никакая сила на Земле и уж точно не взбалмошный хронист не заставили бы меня пройти через этот портал. Я была сыта по горло. Когда я в них нуждалась, ни одного не было рядом, а теперь, когда им что-то было нужно от меня, я должна была послушно подчиниться?! Нет уж, спасибо!
Рамадон смотрел на меня, не моргая. Затем наклонил голову в сторону. Без понятия, выражало ли это удивление или неодобрение. Мне было наплевать.
– Я понимаю, что ты обижена, Ари! – вклинился Элиас. – Но сейчас не самое подходящее время. Лига в опасности! Мы должны держаться вместе!
– Все это дерьмо Верховный Совет натворил в одиночку! – парировала я. – Несмотря уже на то, что они хотели меня убить, взять в плен, вырезать мне сердце, следить за мной, между делом снова убить, а напоследок отняли у Люциана воспоминания, разрушили нашу связь, а потом – ничего не меняется – еще раз попытались меня убить. Я ни за что и шага не сделаю в сторону Патрии! А если твой брат решит пойти за тобой, я лучше заранее его вырублю, чем еще раз отпущу в это проклятое змеиное гнездо!
Сам Люциан еще никак не высказался по этому поводу. И даже мою угрозу он воспринял абсолютно бесстрастно. Но я хорошо его знала. Это было затишье перед бурей.
Длинными пальцами Рамадон отодвинул командира в сторону и впился в меня своими древними глазами.
– Как тебе в голову пришли такие упреки, Ариана? У праймуса невозможно отнять воспоминания…
– С тобой я не разговариваю, Рамадон, – перебила его я. Я была в курсе, что сцепиться с хронистом – не лучшая идея, но иначе просто не могла. – Почему я вообще должна что-то объяснять тебе? Ты ведь тоже не счел необходимым мне помочь.
Рамадон наклонил голову – один раз и довольно отрывисто.
– Мой нейтралитет на Тихом омуте был поставлен под сомнение. Вместо меня предпочтение отдали Тимеону и поступили верно. Поэтому я отошел в сторону. Хронист не должен ставить кого-либо выше…
– Ты сунул голову в песок! – заорала я на него. Ледяное покалывание пронеслось у меня по спине. Глаза Рамадона стали бездонно черными, когда он продемонстрировал свое могущество.
– Исцеление твоей души – вряд ли моя обязанность как…
Я схватила его за плечи:
