– Только посмей не вернуться обратно живой, – ворчала она, крепко и с отчаянием меня обнимая. Я бережно ответила на ее объятия, стараясь при этом не дотрагиваться до поврежденных участков кожи, чтобы не сделать ей больно.
– Не буду, если смогу это предотвратить, – пообещала я ей.
– Хорошо, – сказала она, отпуская меня, – и как следует надери им там задницы!
И это тоже я пообещала лучшей подруге, прежде чем уложить ее обратно в постель и закрыть за собой дверь.
Только выйдя из комнаты в темный коридор, я впервые смогла глубоко вздохнуть. За то, что Тристан сотворил с моей подругой, я не только надеру ему зад, я сделаю гораздо больше.
Запах сырой земли, дождя и бурлящего прибоя коснулся моего носа. Краем глаза я увидела силуэт Люциана, прислонившегося к противоположной стене.
– И давно ты уже здесь стоишь? – спросила я.
– Достаточно долго, чтобы мне самому стало немного не по себе, – пошутил он, понизив голос, чем заставил меня улыбнуться. Его глаза сообщили мне, что он точно знал, как я себя чувствовала. Однако он не стал досаждать мне ни вопросами, ни советами. Вместо этого я услышала тихий металлический звон. Он вытащил свой ациам и прокрутил его в пальцах, пока рукоятка не указала на меня. Я в шоке округлила глаза, глядя на клинок.
– Только не говори, что хочешь сейчас устроить тренировку!
Его белозубая улыбка сверкнула в закатном свете, когда он ухмыльнулся.
– Заманчиво, но нет. Просто хочу кое-что перепроверить.
В легком недоумении я взяла протянутый ациам. Сразу после этого у Люциана в руке возник теннисный мячик. Ну и зачем, позвольте спросить, он понадобился Люциану? Бел завел собаку, а я не в курсе?
– Как думаешь, сможешь в него попасть? – полюбопытствовал Люциан с вызовом в голосе. Даже не дожидаясь моего ответа, он запустил мячик в стену позади меня. Он по зигзагообразной траектории отскакивал от стен, потом от потолка и от пола. Мои мышцы инстинктивно напряглись. Откровенно говоря, среди брахионов считалось истинным грехом швырнуть свое оружие и лишиться его. Ох, ну что тут скажешь? К сожалению, у меня был настоящий талант становиться мастером по всему запретному. Я метнула кинжал. Как и ожидалось, клинок вонзился в мячик и, слегка вибрируя, остался торчать в недавно отремонтированных перилах лестницы.
Люциан прищелкнул языком.
– Так и знал.
– Что касается пистолетов, винтовок, арбалетов и всего остального со спусковыми механизмами – я профан. Если честно, я бы, наверно, и с двух метров не попала в экран в кинозале. Но кинжалы – это мое, что ли.
Я пожала плечами, ожидая от Люциана обычной выволочки по поводу ох какого священного единства между брахионом и его клинком. Но в конце концов он выдал лишь:
– Идем со мной.
Без дальнейших пояснений он куда-то пошел. По пути вытащил из перил свой застрявший ациам.
– Куда мы идем? – непонимающе спросила я. Ответа не последовало, и я была вынуждена просто идти за Люцианом вверх по ступенькам. Досюда ремонтные работы еще не добрались. Через огромные бреши в каменных стенах уже блестели первые звезды зарождающейся ночи. Люциан продолжал подниматься, пока не дошел до крыши.
Я была удивлена, увидев в большой чугунной чаше мерцающие языки огня. Она стояла среди обломков мебели, раньше окружавшей бассейн Бела. Очень может быть, что какие-то из частей этой мебели даже послужили растопкой.
Теплый свет танцевал на чертах лица Люциана, когда он заглянул мне в глаза.
– Если уж я и так нарушаю законы брахионов, то могу сделать это правильно.
Что конкретно под этим подразумевалось, он мне пояснять не стал. Вместо объяснений он схватил меня за талию и украл мой ациам, чтобы молча и без лишних слов бросить его в огонь. Вскинув брови, я проследила за полетом моего оружия.
– Ах да. Просто предупреждаю: твоя и без того пугающая аура в данный момент еще чуть-чуть сдвинулась по направлению к безумству, – коротко сказала я ему.
Никак не отреагировав на мои слова, Люциан, широко улыбнувшись, приблизился к костру. Он взял меня за руку и вытянул ее над огнем.
– Мне понадобится несколько капель твоей крови, – поведал он мне.
Я скептически покосилась на него:
– Если завтра мне не хватит именно их, после смерти я превращусь в мстительного полтергейста и тебя буду преследовать.
Усмехнувшись в ответ на мой цинизм, Люциан порезал мне ладонь.
– Не искушай меня… – произнес он с косой улыбочкой.
Пламя зашипело, едва в него капнула моя кровь. Но свое обещание он сдержал. После пятой капли крови я получила свою руку обратно.
– Можно подумать, моя кровь состоит из жидких бриллиантов, таких же острых, как остро всем необходимо за ней охотиться, – пробурчала я, сжимая руку в кулак и озираясь в поисках места, куда можно было бы сесть. Бо́льшая часть мебели оказалась уничтожена. После налета уцелел один-единственный столик, а у стула, стоящего рядом, отсутствовала спинка. Не очень привлекательно, поэтому, недолго думая, я подобрала пару подушек от сломанных шезлонгов и покидала их в кучу перед чашей с огнем. Люциан с забавным видом наблюдал, как я испробовала несколько позиций, чтобы сесть поудобнее, и в конце концов села, скрестив ноги.
– Теперь ты поделишься со мной, что ты тут затеял?
Он начал ворошить в огне деревяшкой, бывшей когда-то ножкой от стула.
– Самое первое, что требуется от брахиона после его воплощения, – это выковать свой ациам, – объяснил он со странным сиянием в глазах. Как будто бы эти слова переместили его в собственное прошлое.
– Но я же не брахион. По крайней мере не настоящий. – Насколько мне было известно, для этого следовало связать чистое серебро со своей кровью и демонической сущностью. Последнего у меня, вообще-то, не было.
– Поэтому я использую металл твоего старого клинка и свяжу его с твоей кровью.
Наконец Люциан, кажется, остался доволен тем, что видел в языках пламени. Глаза у него затянуло чернотой, а гудение его силы начало нарастать.
– Я сейчас рискую показаться непочтительной, – я повысила голос в попытке перекричать усиливающийся гул энергии. – Но… А какая разница? В смысле ациам есть ациам, разве нет?
Люциан перевел на меня взгляд своих абсолютно черных глаз.
– Когда-нибудь сравнивала телеграфный столб с оптоволоконной сетью?
Вау, о’кей… Ну, тогда мне лучше попридержать свои сомнения.
Пламя взвивалось все выше и яростно разбрасывало искры. В самом его центре начинала подниматься раскаленная добела масса. Губы Люциана беззвучно шевелились, пока каленый металл прямо в воздухе принимал форму ациама. Нет, стоп… эта масса внезапно разделилась, а из нее сформировались два клинка поменьше. Они были чуть изогнутыми, более плоскими и короткими, чем обыкновенные ациамы.
