Люциан взял их обеими руками. Как только он прикоснулся к ним, металл остыл. Теперь поверхность сверкала, как отполированное серебро, а свечение постепенно сосредоточивалось в сердцевине и угасало. Единственное, что от него еще оставалось, было мягкое сияние выгравированных символов.
Вдруг высота огня вернулась к нормальному состоянию, а тьма утекла из глаз Люциана.
– Не то чтобы брахионам требовалась еще одна лишняя причина, чтобы желать меня убить, но это бы определенно ею стало, – сказал он, рассматривая новые кинжалы. – Эти господа очень болезненно реагируют, если кто-то нарушает их традиции.
– А я и не замечала, – съязвила я.
– Иди сюда, испытай их! – Люциан протянул мне ножи-ациамы. Я с любопытством встала на ноги. От клинков исходила невероятная сила притяжения. Впрочем, ничего удивительного, они же были буквально сделаны для меня.
– Почему два? – спросила я.
Когда я взяла их в руки, пальцы начало покалывать. Кинжалы ощущались продолжением моего тела.
– Потому что они идеально подходят тебе и твоим необычным способностям, – пояснил Люциан с гордой улыбкой. Трудно сказать, гордился ли он своей работой или мной. – Теперь, отражая удар, ты сможешь использовать обе руки. Помимо этого, их будет проще метать, что позволит тебе сразить противника на дальнем расстоянии. При этом второй нож останется у тебя для ближнего боя.
– Если я и его тоже не метну… – задумавшись, пробормотала я. – Или не потеряю…
– Их будет невозможно потерять. Они теперь часть тебя. Когда они окажутся вне зоны влияния твоей силы, ты можешь призвать их.
Люциан широко ухмыльнулся, увидев мое ошарашенное лицо. Он потянул меня к краю крыши и показал на пальму, растущую на набережной.
– Попробуй.
Меня не нужно было просить дважды. Я метнула оба кинжала. Они пролетели по идеальной дуге и оба попали точно в центр ствола.
– А теперь, – сказал Люциан, увлекая меня обратно к огню, – представь себе, что твой ациам нужен тебе прямо здесь и сейчас.
Пребывая в легком замешательстве, я попыталась осуществить то, что он от меня требовал. Сделала глубокий вдох и выдох и сконцентрировалась. Момент спустя я опять почувствовала покалывание на кончиках пальцев. И у меня на глазах сияющий свет в моих ладонях превратился в ножи.
– Но должен предупредить: если пространство экранировано печатями, это не сработает.
– И все равно это потрясающе! – в восторге ахнула я и бросилась Люциану на шею. – Спасибо!
Для него это оказалось немного неожиданным, но он рассмеялся.
– Не за что, малышка, но, пожалуйста, не заколи меня ими.
Когда я хотела отстраниться от него, он не позволил. Наши взгляды встретились, и почти моментально воздух между нами начал потрескивать.
– Люциан… – Мне срочно нужно было обсудить с ним еще кое-что. – Если завтра у меня ничего не вый-дет…
– Не думай так.
– Это важно, Люциан. Если я умру…
Он закрыл мне рот поцелуем и опустошил этим мой разум. Страшно подумать, какую власть он имел надо мной. Колени подгибались, пульс зашкаливал, и все, чего я желала, это дотронуться до него. Как назло, руки у меня были заняты. В то же время я не хотела разрывать поцелуй, чтобы избавиться от клинков. Кошмарная дилемма. Люциан улыбнулся мне в губы. Похоже, моя беспомощность весьма его забавляла. Не отпуская меня, он подталкивал меня назад, пока я не уперлась в какой-то предмет. Его руки крепче обвились вокруг меня. Мои ноги оторвались от пола, а в следующий миг я уже сидела на столе. Слегка раздвинув мне колени, Люциан встал между моих ног и осторожно забрал у меня ациамы. Наконец-то я получила возможность свободно двигаться, трогать его, отвечать взаимностью на его нежность. И в этот раз я не собиралась дергать стоп-кран. Я больше не хотела сохранять контроль и… честно признаться, была уже и не в состоянии. Поэтому я отпустила ситуацию, распахнула свои чувства, свое сознание и свои сверхъестественные ощущения перед Люцианом. Тут же все мои нервные окончания пронзил разряд тока. Его кожа излучала мягкое, будто статическое электричество, покалывание, которое испускало крошечные искорки, где бы мы друг к другу ни прикасались. Я слышала и чувствовала, как уверенное сердцебиение гнало кровь по его венам. У Люциана был вкус теплого дождя. Он пах грозой, нет, он был грозой. И он уносил меня за собой.
Мои руки забрались ему под рубашку и исследовали твердые контуры его мускулатуры. С тихим стоном он оторвался от моих губ, но только ради того, чтобы продолжить этот соблазн на моей шее. У меня задрожала каждая клеточка тела. Я была им одержима. Его близость была моим кислородом. Люциан дополнял меня. Мы созданы друг для друга. И одна лишь мысль о том, что он не чувствовал то же самое… что я одинока в своих устрашающе сильных эмоциях, повергла меня в больший страх, чем это могла бы сделать целая армия брахионов.
– Люциан, – услышала я свой шепот, – прошу, не разбивай мне сердце еще раз. Я… не могу вновь тебя потерять. – Не важно, по какой причине. Я бы просто этого не пережила. Он так сильно был мне нужен.
Его поцелуи стали нежнее. Я почувствовала, как он вздохнул, и вот уже он смотрел на меня своими горящими серебром глазами.
– Знаю, малышка. Я ощущаю твой страх.
Он коснулся своим лбом моего, пока его пальцы ласково гладили меня по щеке. Они спустились ниже по моей шее и обвели линию ключицы.
– Скажи, что мне сделать. – Его голос был еще более хриплым, чем всегда, но в нем не сквозило ни следа упрека. – Если захочешь, чтобы я ушел…
– Нет, – выдохнула я. От его легких прикосновений я практически не способна была ясно мыслить. Тем не менее я знала, чего хотела. В конце концов никто не мог гарантировать, что мы переживем завтрашний день. Возможно, это моя последняя возможность быть с ним…
– На сегодняшнюю ночь заставь меня забыть обо всех сомнениях, – попросила я его. У Люциана едва заметно расширились глаза от этого недвусмысленного предложения.
– Ты уверена? – серьезно спросил он.
Я кивнула и не смогла удержаться от удовольствия немножко над ним поиздеваться.
– Ну, разве что ты не уверен, что сможешь. Конечно, я все понимаю. – С притворным сочувствием я потянула его за воротник. – Все-таки на твоих плечах и так лежит огромная ответственность… и на твоем эго…
Люциан отреагировал на мой удар ниже пояса по его гордости тихим смехом. Но в его взгляде при этом блеснуло самодовольное объявление войны. Он обхватил рукой мою талию и осторожно, но настойчиво придвинулся ко мне сильнее. И чем ближе он ко мне прижимался, тем сложнее мне становилось дышать. Его вторая рука потерялась у меня в волосах. Мои губы в предвкушении раскрылись, но он не поцеловал меня, а прижался губами к моему уху. От его мягких, словно шелк, слов у меня по телу пробежала волна мурашек.
– О, малышка. Ты не имеешь ни малейшего понятия, как отчаянно мне сейчас приходится себя сдерживать.
