– Хорошо. Продолжаем наблюдать за шоссе. Вы же, Кульчицкий, отдохните два часа, а потом возьмите с собой одного солдата и отправляйтесь вот сюда, – Рош ткнул кончиком карандаша в карту. – Выберете место для засады. Операцию проведём завтра утром. Понятно?
– Так точно, господин лейтенант.
– Можете идти.
Однако унтер-офицер ушёл не сразу. Он нерешительно топтался перед сидевшим на пеньке лейтенантом, желая, видимо, что-то сказать, но не осмеливаясь это сделать. Рош рассматривал карту, что-то обдумывая и подсчитывая. Заметив рядом с собой тень, он поднял голову.
– Слушаю вас, Кульчицкий, – в голосе лейтенанта чувствовалось раздражение. Он не любил, когда подчинённые отвлекали его по пустякам.
– Герр лейтенант, – переминаясь с ноги на ногу, начал унтер-офицер, – когда прикажут возвращаться? Больше месяца по лесам ходим… Солдаты устали… Нам бы небольшой отдых, недельку или две, а потом мы опять готовы…
Рош мысленно выругался, проклиная русскую лень. Однако вслух ничем не выразил своё недовольство, как-никак, а он один в отряде чистокровный немец, остальные – русские. Кто знает, что им взбредёт в голову в следующую минуту, тем более что они на территории противника, а не в своей части. Так что он постарался, чтобы его голос был миролюбивым, но твёрдым.
– Приказано оставаться в тылу русских ещё неделю. Через восемь, максимум десять дней вернёмся в часть. Вы хорошо поработали, Кульчицкий. Буду просить, чтобы вас наградили медалью. Остальные тоже не останутся без наград. Можете им это передать.
Унтер-офицер в форме сержанта НКВД улыбнулся, как будто бы он получил письмо от семьи, поправил автомат ППД, поблагодарил своего командира, после чего направился к своим товарищам. Он шёл мягкой походкой, как ходит человек, привыкший ходить по лесу так, чтобы не потревожить лишний раз животных и птиц. Он вырос в Западной Белоруссии и с раннего детства был знаком с лесом: его отец работал лесником в Вилейской области. После прихода Красной Армии Кульчицкие втайне для всех ушли в Польшу, прихватив с собой кое-что из нажитого имущества: отец сумел вывести их тайными тропами. Но кое-что пришлось спрятать в лесу в тайных местах. Была надежда, что в родные места они ещё когда-нибудь вернутся. Остальное же добро пришлось бросить или отдать дальним родственникам.
В Польше жизнь у Кульчицких не сложилась. Работы не было, цены на жильё и продукты увеличивались чуть ли не каждый день. Так что после прихода немцев старший сын с радостью пошёл служить новым хозяевам…
До вечера в лагере немецких диверсантов всё замерло. Только однажды в одном месте едва качнулись ветки крушины. Это унтер-офицер Кульчицкий в сопровождении солдата отправился выполнять приказание лейтенанта. После этого лес стал неподвижным. Даже с десяти шагов вряд ли можно было заметить отдыхающих диверсантов, так умело они замаскировались.
Генрих Рош очень большое внимание уделял маскировке. Хорошая маскировка спасает жизнь. Это обер-лейтенант знал по собственному опыту. Уже не раз умение сделать себя невидимым от посторонних глаз спасало ему жизнь. Ему и его солдатам. А для хорошей маскировки требуется совсем немного. Можно и при помощи травы, листьев и веток так замаскироваться, что тебя не заметят, даже если пройдут в двух шагах. Он вспомнил, как группа диверсантов, в которую он входил, во время войны во Франции устроила на дороге засаду на отступающую колонну французских солдат. Местность была открытая, и им пришлось прятаться и маскироваться в придорожной канаве. Французы во все стороны глядели, но их так и не заметили. За что многое поплатились собственными жизнями…
Когда начало темнеть, вернулся солдат, ушедший вместе с унтер-офицером в разведку. Он о чём-то доложил лейтенанту, указал какую-то точку на карте. Рош после этого сразу же отдал короткую команду, и диверсанты, выстроившись в колонну по одному, стараясь ступать след в след, направились глубже в лес. Рош шёл предпоследним в группе, время от времени останавливаясь и прислушиваясь к звукам, которые издавал лес. Ничего подозрительного не услышав, он шёл дальше, мысленно ругая обер-лейтенанта Отто Хоффмана, по вине которого ему придётся опять ходить по уже порядком надоевшим Брянским лесам.
«От Отто я этого не ожидал, чёрт бы его побрал, – думал он, стараясь ступать след в след идущему впереди агенту. – Уж не вообразил ли он себя всемогущим авторитетом? Пора бы ему самому побывать в тылу русских. Он забыл, как тут обстоят дела. Вот так всегда. Одни делают всю грязную работу, а другие получают награды. Не думал, что Отто окажется таким».
Рош был недоволен, что его отряду приходится задерживаться в тылу Красной Армии. Ему, как и его подчинённым, хотелось вернуться к себе в часть, получить почту из дома и от приятелей, воевавших на других фронтах.
Но недовольство Хоффманом – это полбеды. Его почему-то в последнее время преследовало какое-то неясное чувство тревоги. Точно так было во время Польской кампании буквально за день до того, как его взвод, находившийся тогда в тылу своих войск, подвергся атаке поляков. Это была прорывавшаяся из окружения кавалерийская польская часть. Она случайно наткнулась на взвод «бранденбуржцев» и почти полностью его уничтожила. Рошу тогда удалось спастись благодаря хладнокровию, а может быть, и чуду. Он вместе с пятью своими подчинёнными забаррикадировался в большом старинном двухэтажном доме и сумел продержаться до тех пор, пока не прибыло подкрепление. Слава Богу, у них тогда оказался с собой пулемёт. Если бы не он, то поляки без сомнения добились бы своего. Мощь даже одного пулемёта трудно переоценить.
Лейтенант отчётливо представил, как, вернувшись к себе в часть, после вкусного ужина с коньком закуривает сигарету и садится читать свежие выпуски иллюстрированных журналов Signal и Der Schulungsbrief. Он даже на мгновенье почувствовал запах новеньких мелованных журнальных страниц. Прекрасный отдых.
Это неожиданное то ли воспоминание, то ли предсказание будущего, живительно подействовало на Роша. Он почувствовал себя опять сильным и неуязвимым. Но при этом стал ещё более осторожным и внимательным. Расслабляться пока ещё было рано. Слишком рано. Только когда они перейдут фронт, можно будет спокойно вздохнуть и не оглядываться на каждый звук хрустнувшей ветки или крик какой-нибудь птицы.
Немецкие диверсанты бесшумно шли к нужному им месту. Вскоре густой лес поглотил их, сделав невидимыми.
18
24 августа 1941 года
Брянский фронт Особый отдел 50-й армии
Следователь Особого отдела 50-й армии Вячеслав Ильин откашлялся, раскрыл папку и начал докладывать о том, что ему удалось выяснить о гибели в деревне Васильевка оперативно-поисковой группы старшего лейтенанта Тихонова.
Это был невысокого роста тридцатилетний мужчина, немного полноватый. Лицо у него было обычное, ничем не выделяющееся из лиц тысяч мужчин. Он совсем недавно прибыл в 50-ю армию, но уже полностью освоился. Начальство было довольно Ильиным, так как он показал себя грамотным следователем.
