Противоправный арест троих невиновных имел катастрофические последствия для расследования убийства Майкла Дональда. ФБР перестало заниматься этим делом, когда им было заявлено, что убийц арестовали и что убийство было совершено из-за денежных разборок наркоторговцев. Так что следствие целиком осталось в руках полиции Мобила, которая вовсе не стремилась найти убийц.
Черные жители Мобила могли поднять в городе бунт и сжечь его, если правосудие не свершится, как это сделали их собратья на севере от Ньюарка до Лос-Анджелеса во вред своим городам и самим себе. После того как каджунов освободили, молодые чернокожие сторонники силовых действий устроили демонстрацию перед зданием суда, раздавая афроамериканцам провокационные листовки, призывающие к расовой войне. «Любой чернокожий мужчина, имеющий огнестрельное оружие, должен выявить и застрелить какого-нибудь члена Клана. Первый выстрел станет сигналом для всех черных: стрелять и жечь», – говорилось в одной из них.
На другой листовке, призванной разжечь ненависть к белым, был изображен белый мужчина, насилующий чернокожую женщину. При этом он говорил: «А еще я насилую черномазых баб». Этот же персонаж рисунка заявлял: «Они отрезали Дональду член и засунули в рот», – что не соответствовало действительности. Было время, когда линчеватели творили подобные вещи часто, и эта фраза свидетельствовала о том, что картины линчеваний по-прежнему были глубоко укоренены в сознании чернокожих южан.
Несмотря на гнев, который черные граждане Мобила испытывали из-за того, что им отказали в правосудии, они не устроили беспорядков и не стали сводить счеты с белыми. Большинство просто прибавили нераскрытое убийство Майкла Дональда к длинному списку несправедливостей и обид, которые им уже довелось вынести, и в основном держали свой гнев при себе. Миссис Дональд была все еще расстроена теми клеветническими заявлениями, которые полиция делала в отношении ее сына. Что бы теперь городские власти ни сделали или ни сказали, ничто уже не могло заставить ее им доверять.
Для семьи Дональдов то, что Майкла убили, и то, что искать убийц даже не пытались, уже само по себе было ужасно, но имелось кое-что и похуже: он стал жертвой линчевания, то есть преступления, за которым в прошлом почти никогда не следовало наказание. После Гражданской войны линчевания стали основным способом держать под контролем бывших рабов. Его смысл заключался не просто в наказании тех, кто якобы был в чем-то виновен, но и в том, чтобы вселить ужас во всех чернокожих, сделав их покорными и неспособными ответить. Согласно результатам исследования, опубликованным в 2015 году Движением за равное правосудие, «линчевания, являвшиеся частью расистского террора», с 1877 года по 1950 год происходили в двенадцати южных штатах в среднем чаще чем раз в неделю. То есть за семьдесят три года жертвами линчеваний стали 3959 человек. Причем толпы линчевателей часто включали в себя не только подонков общества, но и все белое население вообще, от шерифа и пасторов церквей до родителей, приводивших с собой своих детей школьного возраста.
Ключом к пониманию мифологии белых южан относительно того, что происходило на Юге после Гражданской войны, стал фильм «Рождение нации», явившийся одной из наиболее значимых кинокартин в американской истории. Эпопея, снятая кинорежиссером Д. В. Гриффитом в 1912 году, рассказывает историю зарождения ку-клукс-клана. В нем многие тысячи членов Клана скачут верхом в балахонах и капюшонах с прорезями для глаз южными ночами, вселяя страх в бывших рабов и в конечном итоге избавляя Юг от тирании чернокожего сброда и спасая чистоту белой Америки.
Чернокожие боялись не столько вида этих всадников в белых балахонах, сколько того, что эти люди в капюшонах, закрывающих лица, могли спокойно линчевать их, избить или заживо сжечь в собственных домах. Двоюродная сестра Майкла Дональда Моника Джексон вспоминала, что задолго до того, как его убили, ей приснился сон, в котором она и Майкл убегали по полю от гонящихся за ними людей в белых балахонах. Лишь немногие чернокожие на Юге видели «Рождение нации», но образы ночных всадников присутствовали даже в кошмарных сновидениях черных южан.
Дональды всегда были дружной семьей, но убийство Майкла сделало еще более крепкими узы, связывающие миссис Дональд с ее четырьмя дочерьми и двумя оставшимися в живых сыновьями. Наиболее решительным в своем стремлении добиться правосудия был старший из сыновей, Стэнли, который вместе с Синтией и Сесилией возглавлял борьбу семьи Дональдов за наказание убийц.
Эта семья не желала поддаваться страху. Они почти ничего не знали о правовой системе и обслуживающих ее адвокатах, но понимали, что это единственный путь, которым они смогут добиться правосудия. В один прекрасный день группа из примерно двенадцати родственников Майкла, включая миссис Дональд, отправилась в центр города и стала обивать пороги адвокатских контор. Один адвокат за другим что-то мямлили, находя то одну отговорку, то другую, которые мешали взяться за дело, и после долгого дня, проведенного в разговорах со множеством адвокатов, Дональды устало побрели домой.
Третья дочь миссис Дональд, Синтия, знала одного адвоката, который занимался делом о ее разводе, и позвонила ему.
– Я вам вот что скажу, Синтия: никто не захочет связываться с этим делом, – сказал тот.
– Я поняла это так, – рассказывала впоследствии Синтия Дональд: – Никто не хотел портить репутацию города, вот в чем суть. Линчевание в Мобиле? Не нужно, чтобы кто-нибудь об этом говорил.
После неудач с адвокатами семья Дональдов договорилась о встрече с окружным прокурором Крисом Галаносом. Миссис Дональд было тяжело сидеть и слушать, как окружной прокурор выдает одну отговорку за другой. Но после полуторачасовой беседы Галанос заговорил о своих подозрениях откровенно.
– Это было линчевание, – чуть не плача, сказал он. – Его линчевал Клан. Но можем ли мы это доказать? Нет, не можем.
– Знаете, вам надо просто заняться своей работой, – ответила ему Синтия Дональд.
Вопиющая несправедливость
Несколько человек в Мобиле были полны решимости заставить федеральные власти взять расследование убийства Майкла Дональда в свои руки. Возглавлял их тридцатишестилетний помощник федерального прокурора Томас Х. Фигерс, работавший в тесной связке со своим младшим братом, сенатором Майклом Фигерсом.
Томас Фигерс уезжал на Север, чтобы учиться в магистратуре, и получил степень магистра бизнеса в университете Индианы и магистра юриспруденции в университете Иллинойса. Несколько лет Фигерс проработал юристом по корпоративному праву в компании «Экссон» в Нью-Йорке, а затем стал сотрудником управления окружного прокурора округа Уэстчестер.
Как ни крути, он достиг немалых успехов, но у его отца была мечта о том, чтобы оба его сына-юриста работали вместе, да и сам Мобил притягивал уроженца. Ведя по очереди с братом взятый в аренду грузовичок, он вернулся домой, чтобы стать первым черным прокурором в округе Мобил.
Точнее, Фигерс стал единственным чернокожим помощником федерального прокурора Южной Алабамы. Он был немногословен, крайне недоверчиво относился к белым и был совершенно лишен радушия своего младшего брата и его умения понимать людей и оказывать на них влияние в своих интересах. Но у него было такое же глубокое понимание особенностей межрасовой ситуации в городе. Как помощник федерального прокурора он вынужден был всегда быть осторожным в своих решениях и уклончивым в речах. Он отлично осознавал, что его могут задвинуть в угол, где ему будет позволено заниматься лишь теми делами, которые связаны с межрасовыми отношениями. А все равно. Он воспринимал себя как доверенное лицо своего народа.
