Пока Харрисон лихорадочно готовился к процессу, Ноулза уже перевели из Калифорнии в городской изолятор временного содержания, и он сидел там, ожидая, когда его вызовут в суд, где он будет главным свидетелем обвинения. Харрисон решил, что он сможет быстрее и лучше всего изучить дело, если поедет с Ноулзом на место убийства и проведет несколько часов, стараясь как можно подробнее реконструировать все, что произошло в тот роковой вечер. Он договорился, что они проведут эту реконструкцию в выходные и что в поездке на место убийства их будут сопровождать следователь по уголовным делам из Бюро штата и один из агентов ФБР.
Пока эти четверо мужчин ехали в округ Болдуин, Ноулз еще раз рассказал, как происходило убийство, повторяя, что ситуация просто вышла из-под контроля и они с Генри не имели умысла убивать Дональда. Опять пытался сбалансировать стремление соблюсти условия своего досудебного соглашения и желание спасти своего друга от электрического стула. Харрисон старался сохранять самообладание, но он был в бешенстве – ведь если Ноулз повторит эту версию событий на свидетельской трибуне, Генри, скорее всего, не признают виновным в предумышленном убийстве, караемом смертной казнью.
Харрисон знал, что Управление окружного прокурора находится сейчас в таком положении, что ему надо во что бы то ни стало добиться смертного приговора. В последний раз белого казнили за убийство чернокожего в 1913 году. Если Генри приговорят к пожизненному заключению, многие в черной общине города, включая семью Дональдов, сочтут такое еще одним примером отправления правосудия только в интересах белых.
Вернувшись в свой кабинет и просматривая кипы документов, Харрисон обнаружил, что, пытаясь добиться для Генри смертного приговора, он упустил из виду одну важную деталь. В обвинительном заключении большого жюри говорилось, что Генри убил Майкла Дональда, задушив его веревкой во время попытки похищения. Непосвященному это показалось бы достаточным основанием для смертного приговора. Но в законе штата Алабама содержалось особое требование. Чтобы присяжные нашли обвиняемого виновным в предумышленном убийстве, караемом смертной казнью, требовалось доказать, что обвиняемый однозначно задумал совершить преступление, то есть применял силу, запугивал жертву – и ограбил ее после смерти.
Харрисон знал, что за месяцы, последовавшие за предъявлением Генри обвинения в убийстве, Ноулз дал еще несколько признательных показаний разным следователям, во время которых он говорил, что наставил на Дональда пистолет. В одной из таких бесед он отметил, что, когда они ехали на место убийства, он приказал Дональду вынуть все из карманов, а когда тот подчинился, положил бумажник на пол машины.
Читая полицейские отчеты, Харрисон узнал, что в тот вечер Дональд вышел из дома, имея в бумажнике один доллар. Когда бумажник нашли в контейнере для мусора на следующее утро, денег там уже не было. У полиции не было никаких доказательств, что доллар еще находился в бумажнике Дональда, когда он садился в машину, или что Генри что-то сделал с бумажником. Тем не менее Харрисон решил, что Генри совершил вооруженное ограбление, а раз так, он мог обвинить его в убийстве, караемом смертной казнью.
Крис Галанос знал все это уже несколько месяцев, однако не предпринял по этому поводу никаких действий. Теперь, когда начинался суд, Харрисон рассчитывал на то, что он сможет добиться у большого жюри предъявления Генри нового обвинительного заключения, в которое будет включено обвинение в вооруженном ограблении. Надеялся он и на то, что Ноулз скажет на суде правду. Харрисон боялся, что, если ему не удастся достигнуть этих целей, обвинение потерпит сокрушительное поражение, и значительную часть вины за это возложат на него. Все эти мысли отнюдь не способствовали его спокойному сну в ночи с субботы на воскресенье и с воскресенья на понедельник.
Харрисон плохо спал еще и вот почему: до него дошли слухи, что, если он добьется обвинительного вердикта, Клан попытается ему отомстить – а если не добьется, на улицах Мобила начнутся расовые волнения. Обе угрозы были достаточно серьезны, так что Харрисон решил каждый раз ездить в суд на новой машине и добираться туда разными дорогами, постоянно проверяя, не преследуют ли его.
***
Когда в день начала процесса Харрисон зашел в здание окружного суда, он сперва поднялся на второй этаж, где заседало вновь созванное большое жюри, и попросил его членов дать новое обвинительное заключение против Генри Хейса, чтобы он мог предъявить обвинение в убийстве, караемом смертной казнью.
В новом обвинительном заключении говорилось, что Генри Хейс использовал пистолет, чтобы украсть один доллар из бумажника Майкла Дональда, а также сам бумажник, который оценили в два доллара. Если Генри в конце концов сядет на электрический стул, он будет казнен за то, что, совершая убийство, украл бумажник, в котором находился один-единственный доллар.
Входя в зал суда с новым обвинительным заключением, Харрисон был рад увидеть там М. Э. «Баббу»
[19] Марсала, человека, которого он уважал. Все звали этого пятидесятидевятилетнего адвоката Баббой, даже сами судьи. Прозвище считалось на Юге не только ласкательным, но и почетным.
Но когда Харрисон вручил Марсалу текст нового обвинительного заключения, тот рассвирепел.
– Я оспариваю это обвинительное заключение на основании ненадлежащих действий представителя обвинения, – заявил Марсал судье Брэкстону Л. Киттреллу-младшему, даже не пытаясь скрыть свою ярость. – В новом заключении содержится обвинение, которое никогда прежде не предъявлялось. Защита сейчас впервые видит упоминание об ограблении. Почему нам не сказали раньше, что в деле фигурировал пистолет и что были украдены деньги? У меня есть право выяснить все касательно этого оружия.
Харрисон в ответ твердил, что это то же самое дело об убийстве Майкла Дональда, только теперь обвинение переквалифицировало статью, чтобы та более соответствовала характеру совершенного преступления. Судья Киттрел отнюдь не собирался отклонять обвинительное заключение, и он сделал все что мог, чтобы утихомирить Марсала. Дальнейшее откладывание процесса стало бы настоящим скандалом, но судья не мог также допустить, чтобы защитник подсудимого устроил бунт в зале суда.
Второй в рейтинге ненависти
Моррис Селигман Дис-младший зашел в здание суда округа Мобил в первый день суда, едва только двери открылись. Соучредитель Южного центра правовой защиты бедноты носом чуял, что в линчевании Майкла Дональда замешаны не только Генри Хейс и Джеймс Ноулз. Бич правосудия должен настичь и других членов местных Клаверн, а за их спинами маячила фигура Роберта Шелтона, Имперского Мудреца Соединенных Кланов Америки.
Мало ли что он сможет узнать, бродя по зданию суда и болтая с людьми. Пусть процесс не принесет ожидаемого результата и Центр не сможет предъявить гражданский иск, ему все равно приятно было находиться в этих стенах. Дис любил это старое здание суда с его толпящимися в коридорах завсегдатаями, околачивающейся разношерстной шантрапой, снующими туда-сюда полными энергии служителями Фемиды.
