– Не могли бы вы осмотреть зал суда и сказать, видите ли вы здесь человека, которого вы знаете как Генри Хейса? – спросил Харрисон.
– Мужчина вон там, – ответил Ноулз, показывая на Генри, сидящего в двадцати пяти футах за столом вместе с адвокатом. Генри был одет в розовые штаны и пестрый жилет и совершенно не походил на человека, для которого нынешний суд может закончиться смертным приговором. Генри все время улыбался своей сожительнице Дженет Дим, которой он каждое утро передавал письма.
Ноулз знал, что сегодня он может либо избавить себя от суда в Алабаме, либо спасти Генри от возможной смертной казни. Совместить эти две вещи он не мог. И он решил рассказать все о предумышленном убийстве Майкла Дональда, чтобы спастись самому, обеспечить дальнейшее отбывание приговора в федеральной тюрьме.
Никто в зале суда не издал ни звука, когда Ноулз рассказывал, как они с Генри отправились колесить по вечерним улицам Мобила с целью найти какого-нибудь чернокожего, которого они смогли бы линчевать. Он рассказал, как их жертва, сжавшись от страха, сидела на заднем сиденье их машины, а он время от времени наводил на черного парня пистолет.
– Я велел Дональду вынуть все из карманов, – все так же бесстрастно продолжал молодой убийца. – Я не знал, какие орудия или другие предметы он мог иметь в карманах. Насколько я помню, оказалось, что у него есть только бумажник. Я положил его на пол перед задним сиденьем машины.
Когда они доехали до уединенного поросшего лесом места неподалеку от свалки, куда и направлялись, Генри вышел из машины и остановился на поляне.
– Майкл Дональд все время качал головой и повторял: «Пожалуйста, не убивайте меня. Отпустите меня», – сказал Ноулз. – А обвиняемый и я повторяли: «Успокойся. Ничего с тобой не случится». И тут Дональд словно обезумел. У меня в руке был пистолет, и он вдруг набросился на меня.
Вопросы Харрисона становились все короче и короче, и вскоре Ноулз уже описывал последние минуты жизни Майкла Дональда без понуканий.
– Я упал на землю, и мы все трое сцепились, лежа один на другом, – по-прежнему бесстрастно рассказывал он. – Пистолет выстрелил, но пуля ни в кого не попала. Дональд вырвался и схватил сук. Но кто-то из нас каким-то образом выбил сук из его рук, и мы опять начали бороться. А потом он обессилел, как вдруг обессиливает бешеное животное, и просто остался лежать на земле, тяжело дыша, похожий на сумасшедшего.
Генри подошел к автомобилю и достал из него веревочную петлю, сделанную как для виселицы, и мы вместе накинули ее на шею Дональда. Генри начал затягивать веревку, а я взял сук, который раньше был у Дональда, и начал бить его им. Дональд несколько раз вставал на колени, а потом почти падал назад. Что-то подсказало мне, что надо поменяться местами с Хейсом, и я схватился за веревку, а Хейс взял сук и начал бить им Дональда. И через несколько секунд Дональд упал на землю ничком.
Мы с Генри Хейсом погрузили тело в багажник. Я спросил Хейса: «Как ты думаешь, он мертв?» А он ответил: «Не знаю, но я об этом позабочусь». И перерезал Дональду горло три раза.
Ноулз говорил все это с такой невозмутимой отстраненностью, что временами казалось, будто он рассказывает о событии, которое всего лишь наблюдал откуда-то с безопасного расстояния. Миссис Ноулз пришла в зал суда, чтобы послушать показания своего сына, и сейчас она не понимала, как он может говорить об этих чудовищных событиях настолько бесстрастно.
Генри Хейс демонстрировал такую же эмоциональную отстраненность. Пока тот рассказывал, как было совершено убийство, обвиняемый ерзал, то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть на Дженет Дим, и улыбаясь, словно он тоже был на этом суде всего лишь зрителем.
Но в том, как показания Ноулза слушали родные и друзья Майкла Дональда и большинство присутствующих в зале суда афроамериканцев, не было и тени отстраненности. Слушая ужасный рассказ, они нервно перешептывались и недоуменно качали головами.
***
Бабба Марсал понимал, что суд станет противостоянием показаний Ноулза и показаний Генри, и победу одержит тот из них, чей рассказ покажется присяжным убедительнее. Хотя Ноулз рассказывал об убийстве так, словно сам он находился на расстоянии от происходивших жутких событий, всем было очевидно, что его слова оказывают завораживающее воздействие на заседателей. Рассказ был полон самых душераздирающих и поражающих воображение деталей, и он наверняка четко отпечатается в сознании присяжных. Марсал не мог вскочить со своего места и закричать: это нечестно, что Ноулз рассказывает все так убедительно. Но он не оставлял попыток хоть как-то помешать стороне обвинения.
– Прошу вас, прервемся на минутку, ваша честь, – вмешался Марсал в показания свидетеля. Судья Киттрелл объявил перерыв в заседании и велел присяжным удалиться.
– Я прошу суд посмотреть на два прозрачных пластиковых пакета, в которых находится то, что, по-видимому, является веревкой, – сказал Марсал после того, как присяжные вышли из зала. – Эти пакеты находятся примерно в четырех-пяти футах от скамьи присяжных, прямо перед их глазами, и я заявляю, что это несовместимо с принципами справедливого суда над моим подзащитным.
Но судья Киттрелл не узрел никакой проблемы в том, чтобы присяжные могли видеть веревку, которой эти двое, по словам Ноулза, задушили Дональда, и отклонил возражение защиты. Правда, Марсалу все-таки удалось сломать ритм показаний свидетеля обвинения.
Вопросы, которые Харрисон задавал Ноулзу во время допроса, были сформулированы просто и прямо. Когда присяжные вновь заняли свои места, он завершил допрос.
– На поиски чего вы отправились в тот вечер?
– На поиски какого-нибудь чернокожего мужчины, рядом с которым не было бы других людей.
– А что вы намеревались сделать с этим чернокожим мужчиной, рядом с которым не было бы других людей?
– Мы намеревались повесить его на Херндон-авеню.
– Вы имели намерение убить его, сажая его к себе в машину?
– Да, имели.
– Просто потому, что он был чернокожим и вокруг никого не было?
– Да, сэр.
– На этом у нас пока все, ваша честь.
«Силы зла»
Когда Бабба Марсал встал со своего места, чтобы начать перекрестный допрос свидетеля, по перешептываниям, которые доносились до него сзади, особенно из той части зала, где сидели чернокожие зрители, он ясно понял, что показания Ноулза произвели огромный эффект. Это вызвало у него раздражение.
– Не думаю, что я обязан терпеть те замечания, что доносятся до меня сзади, – сказал Марсал судье.
– Если эти замечания не прекратятся, я прикажу очистить зал, – сказал судья, делая внушение зрителям.
Марсал заметил, что Ноулз менял свои показания много раз. Он прочитал отрывки из его первоначальных показаний, данных в июне 1983 года, и заставил осужденного федеральным судьей убийцу признать, что многое из сказанного им тогда неправда или полуправда. Подорвало это доверие к Ноулзу как свидетелю или нет, присяжные услышали ужасный рассказ об убийстве Дональда еще раз.
