Несколькими часами позже, когда Дис и Стэнтон все еще беседовали об убийстве Майкла Дональда, раздался телефонный звонок. Дэнни Уэлч. Дис и Уэлч знали друг друга еще с тех пор, когда оба были подростками и любили вместе гонять на мотоциклах. В прошлом лучший детектив из отдела убийств полиции Монтгомери, Уэлч поменял службу в полиции на работу в частном охранном предприятии, после чего Дис нанял его в качестве консультанта по безопасности.
– Моррис, мне звонили из ФБР, – сказал Уэлч. – У них есть заслуживающая доверия информация, что ты стал мишенью одной из групп белых расистов и их люди, возможно, уже едут в Мобил, чтобы убить тебя.
– Что это за группа? – спросил Дис.
– Информация получена от конфиденциального источника, сам знаешь, как это бывает. Но я уже еду в Мобил, и со мной еще пара ребят.
Дис подумал, что может защитить себя и сам и что Уэлча он нанял главным образом для обеспечения безопасности офиса Центра. Он считал, что сможет превзойти любого, кто попытается на него напасть, и в хитрости, и в умении быстро и метко стрелять. Поэтому-то он и носил с собой всегда пистолет. Ведь ему нравилось передвигаться свободно, приходя и уходя, когда ему захочется. При обычном раскладе он сказал бы Уэлчу, чтобы тот не беспокоился, но на этот раз в тоне его друга звучала такая тревога, что Дис не мог ее игнорировать.
«Шипение горящей плоти»
Ранним утром следующего дня Дис явился в зал, где проходил суд, в сопровождении Уэлча и еще двух вооруженных пистолетами человек из группы телохранителей. Кто-то из этих трех мужчин сидел в зале суда, а кто-то дежурил в коридорах. Дис никогда не признался бы, что ему страшно, но он был рад, что эти люди находятся рядом.
Вскоре он перестал думать об угрозе и сосредоточил все внимание на том, как Харрисон допрашивает Тедди Кайзара. По мнению Кайзара, членство в Клане было самым лучшим и самым захватывающим периодом в его жизни, но Клану стало известно, что он кое-что рассказал ФБР, и он был подавлен тем, что теперь его считают предателем. Он показал, что ему уже трижды угрожали убийством, включая угрозу, исходившую «от самого Бенни Хейса». Кайзар был так напуган, что даже не хотел сообщать суду, где сейчас живет.
Люди считали Кайзара тугодумом, но у него была необычайно цепкая память, и сейчас он продемонстрировал ее в суде. Он вспомнил, что в тот вечер, когда произошло линчевание, Генри и Ноулз вернулись в квартиру Генри около 12.30.
– Тигр вошел в квартиру последним, и, посмотрев на него, я увидел, что его рубашка вся в крови, – сказал Кайзар. – Я схватил его и потащил обратно в коридор. Я сказал: «Тигр, не знаю, что вы делали, но у тебя вся одежда в крови». Тигр опустил глаза. На нем была синяя джинсовая рубашка, застегивающаяся сверху донизу, и она была пропитана кровью от краев манжет до верха рукавов и на животе, она была такая мокрая, как если бы он прыгнул в бассейн. Он опустил глаза, увидел кровь и начал срывать с себя рубашку. Не расстегнул, а содрал, и пуговицы отлетели и рассыпались по коридору.
***
Дис не переставал вглядываться в толпу зрителей. Говоря о людях, он редко называл их источниками зла, но чем дольше он смотрел на Бенни Хейса, тем яснее ему становилось, что зло – это единственное слово, подходящее для того, чтобы его описать. В правой руке Бенни держал трость, и всякий раз, когда кто-нибудь из свидетелей говорил что-либо, что ему не нравилось, он угрожающе стискивал ее и устремлял на свидетеля такой взгляд, будто мысленно его проклинал. Дис с нетерпением ждал того момента, когда он заставит главаря Клана дать показания под присягой.
Все время, пока шли слушания, Дис поглядывал на Генри, и ему становилось не по себе от мысли о том, что тот может умереть на электрическом стуле. Дис понимал, что многие люди назвали бы его малодушным слюнтяем за желание спасти этого убийцу и головореза от смертной казни. Хуже всего было то, что очень многие чернокожие алабамцы были сторонниками смертной казни, несмотря на то, что электрический стул штата, казалось, был зарезервирован почти исключительно для черных мужчин. Дис не верил, что казнь Генри позволит семье Дональдов обрести покой и психологически подвести черту под тем, что они пережили.
Он был таким убежденным противником смертной казни, что в текущем 1983 году уже выступал в этом самом суде, безуспешно пытаясь спасти от смерти серийного убийцу. И теперь он считал, что в деле Дональда Генри вообще не следовало предъявлять обвинение в убийстве, караемом смертной казнью. Дис полагал, что Генри пытаются без достаточных на то оснований посадить на электрический стул и что это будет равносильно «линчеванию с помощью процедуры суда».
В Алабаме не имело значения, сколько убийств совершил обвиняемый, не имели значения их жестокость или предумышленный характер. Чтобы его осудили за преступление, караемое смертной казнью, он, совершая убийство, должен был также совершить вооруженное ограбление. Если убийца не грабил убитого, то его нельзя было посадить на электрический стул. И сейчас, по мнению Диса, какими бы чудовищными ни были действия Генри, нельзя было лишать жизни человека за преступление, которого он не совершал. Ничего хорошего это бы не дало.
По убеждению Диса, защита человека, обвиняемого в преступлении, была одной из самых прекрасных из задач, стоящих перед теми, кто посвятил себя праву, и он восхищался борьбой Марсала за спасение Генри. В отличие от многих адвокатов в крупных мегаполисах, этот мобилский адвокат бился за своего клиента в одиночку. Дис чувствовал свое духовное родство с Марсалом. По его мнению, они оба принадлежали к постепенно исчезающему племени.
Дис даже попытался убедить Марсала изменить свою линию защиты. Во время перерыва в заседании суда он рассказал Марсалу, как выиграл дело в уголовном апелляционном суде, добившись изменения приговора, вынесенного Мэтью Л. Беверли, который в суде первой инстанции был приговорен к смерти за убийство, отягченное ограблением.
Беверли предложил подвезти в своей машине подростка и его девушку. Кто-то из них троих сказал, что в салоне будет больше места, если положить рюкзак, принадлежащий паре, в багажник. После этого Беверли заехал в глухое место и застрелил молодого человека. Затем он проехал с девушкой дальше, изнасиловал ее, после чего высадил из своей машины и оставил на краю дороги. Затем убийца уехал с рюкзаком в багажнике.
Дис сумел убедить суд, что, уезжая с рюкзаком, Беверли не имел умысла совершить ограбление и что ему нельзя выносить смертный приговор. И теперь Дис сказал Марсалу, что то, что Генри и Ноулз сделали со своей жертвой, также не является ограблением, так что обвинительное заключение является ложным.
В первый день суда Марсал отверг совет Диса постоянно подавать всевозможные протесты. Марсал привык выстраивать линию защиты своих клиентов иначе. Он считал, что нужно просто встать и выступить с такой аргументированной речью, чтобы его клиент был признан невиновным и вышел из зала суда свободным человеком. Но защитник Генри был реалистом. Марсал понимал, что дела его подзащитного плохи, а значит, ему надо использовать все средства, которые только смогут помочь делу.
