Размышляя над всем этим, Дис подумал, что когда-то и он был не только сторонником сегрегации, но и водил дружбу с Уоллесом и Шелтоном. Теперь же он являлся самым главным врагом Клана. Несмотря на то что когда-то он начинал именно так, со временем все же превратился в сегодняшнего себя. Как так вышло? Ответить на этот вопрос было нелегко.
Часть вторая
Переломный момент
«Что за бред!»
Утром в понедельник 6 февраля 1956 года девятнадцатилетний Моррис Дис торопливо шел по прямоугольному двору Университета Алабамы в Таскалусе. Он торопился на занятие, и ему улыбались студентки. Жить и учиться здесь было куда лучше, чем кормить отцовских свиней на рассвете, что он делал каждый день, когда учился в средней школе, но у него снова не было ни одной свободной минуты, чтобы просто наслаждаться жизнью вместе с семью тысячами других студентов и студенток.
Осенью Дис поступил на первый курс, приехав сюда вместе со своей беременной женой, Беверли Крам Дис. Браки между подростками, даже если невесте было всего шестнадцать лет, случались в Алабаме не так уж редко. Дису повезло – в распоряжении университета имелось отдельное жилье для студентов, состоящих в браке, в том числе и для пар с детьми.
На минувшей неделе жена родила ему сына, Морриса III, которому позднее дали прозвище Скутер. И теперь свежеиспеченному отцу надо было учиться дальше. Он точно не знал, как сумеет это сделать, но, хоть денег было мало, он был твердо намерен закончить школу права, получив сначала степень бакалавра, а потом и магистра, и завершить учебу чуть более чем через четыре года.
Стоя на ступеньках лестницы студенческого клуба, Дис смотрел на окруженную белыми, построенными в неоклассическом стиле зданиями лужайку, где разворачивались беспорядки. Минувшим вечером, когда он обходил общежития, продавая сэндвичи, чтобы заработать на жизнь, все только и говорили, что о негритянке по имени Отерин Люси, которая пытается стать первой чернокожей студенткой Университета Алабамы. И теперь сотни возмущенных студентов и прочих вопили и бесновались, стараясь заставить Люси отступиться и убраться из их университета. Одна из их кричалок звучала так: «Нет, нет, нет, нет! Не пустим в университет! Нет, нет, нет, нет! Здесь черномазая – что за бред!»
Глядя вниз, Дис видел одно-единственное черное лицо, молодую негритянку, движущуюся сквозь строй из белых мужчин, осыпающих ее оскорблениями. На ее месте любой бы испугался, но Отерин Люси не выказывала страха, во всяком случае, Дис не заметил никаких его признаков.
Прошло уже два года с тех пор, как, вынося решение по делу «Браун против Совета по образованию», Верховный суд США постановил, что сегрегация в школах противоречит Конституции, и год с тех пор, как в Монтгомери прошел организованный чернокожими жителями бойкот городских автобусов, начавшийся после того, как Роза Паркс была арестована за отказ встать и уступить место белому пассажиру. Более тысячи чернокожих студентов уже поступили в сегрегированные университеты по всему Югу. И Люси стала первой чернокожей, которой при попытке поступить в сегрегированное высшее учебное заведение пришлось столкнуться с угрозой предумышленного насилия.
После окончания занятия Люси вышла из здания и направилась к машине Сары Хили, начальницы отдела по работе со студентками. Они проехали сквозь глумящуюся толпу, закидывавшую ветровое стекло машины яйцами и бросавшую камни. Когда Люси вышла из машины и торопливо двинулась сквозь строй на следующее занятие, рядом с ее головой пролетел камень, а одежду и волосы испачкало яйцо.
После последнего занятия за этот день Люси сидела в окружении почти двух тысяч орущих белых, протестующих против ее присутствия в университете. Через три часа сотрудники полиции штата вывели ее из здания и на полицейской машине увезли с территории университета.
Вечером этого же дня совет попечителей университета единогласно проголосовал за решение «отстранить Отерин Люси от посещения занятий в Университете Алабамы до дальнейших распоряжений». Люси раскритиковала руководство университета за то, что оно ее не защищает, после чего администрация заявила, что студентка их оклеветала, и теперь ей запрещено посещать занятия. Она могла бы продолжить бороться с университетом в суде, но, по ее мнению, она уже сделала все, что могла.
Среди протестующих белых в тот день был и Роберт Шелтон. Этот молодой член Клана обрел в своей Клаверне товарищей, но, по его мнению, ничто не могло сравниться с тем чувством братства, которое дала ему совместная борьба студентов и членов Клана за то, чтобы Университет Алабамы остался белым. Для Шелтона это были пьянящие, необыкновенные моменты.
Среди участников беспорядков было несколько молодых людей, которые останутся соратниками Шелтона в его долгой борьбе против расовой интеграции. Один из них, Эйса Картер, как и Шелтон, был человеком умным и честолюбивым. Еще одного звали Роберт Чемблисс, и он считал, что обрел цель в жизни, когда посмотрел фильм «Рождение нации». Тогда он решил, что тоже хочет мчаться в белом балахоне сквозь тьму южных ночей, как ночные всадники прежних времен.
Чемблисс уже начал делать себе имя в Клане благодаря своим познаниям в области взрывчатки и готовности изготавливать бомбы. Всего две недели назад в двухстах километрах отсюда, в Монтгомери, были взорваны две бомбы. Целями этих мощных взрывов стали дома двоих из руководителей устроенного чернокожими бойкота городских автобусов в столице Алабамы: преподобного Мартина Лютера Кинга-младшего и Э. Д. Никсона. Хотя было совершенно очевидно, что эти взрывы устроил Чемблисс, ни его, ни кого-либо другого за них ни разу не арестовали.
В Монтгомери продолжалась борьба за гражданские права, в Университете Алабамы воинствующие сторонники сегрегации победили, по крайней мере пока, поскольку им удалось изгнать Отерин Люси из кампуса. Шелтон и подобные ему одержали большую победу, и они будут стараться повторить этот успех еще много лет.
Шелтон не сразу превратился в ярого расиста. Его отец, Хойт Шелтон, был владельцем маленького продовольственного магазинчика в Таскалусе, все до одного покупатели в котором были белыми, и он вырос и повзрослел, почти не имея контактов с черными жителями города. В 1952 году Шелтон, которому тогда был двадцать один год, женился на девятнадцатилетней Бетти Макдэниелс. Бетти казалось, что она вышла замуж за человека, похожего на ее отца. Когда они вместе выходили в свет, Шелтон никогда не произносил больше нескольких слов. По мнению Бетти Шелтон, это было признаком мужественности и внутренней силы. Она обожала своего отца и считала его лучшим из мужчин. Тот работал литейщиком и стал легендой как человек, изготовивший самую большую трубу и не собиравшийся останавливаться на достигнутом. Он никогда не говорил много, ему это было без надобности, – и Бетти казалось, что мужчина, за которого она вышла замуж, по своей сути такой: смелый и готовый ее защищать и опекать.
Как и Уоллес до него и Дис после него, Шелтон изучал теорию государства и права в Университете Алабамы. Беременная Бетти видела перед собой безоблачное будущее, в котором она будет ходить в церковь каждое воскресенье вместе со своим мужем-адвокатом и детьми. Однако не прошло и года, как Шелтон бросил колледж, вступил в военно-воздушные силы США и вскоре был отправлен в Германию. Вернувшись в Америку, он мог бы продолжить свое образование и выучиться на юриста, поскольку по Биллю о военнослужащих государство должно было оплачивать уходящим в отставку солдатам обучение в средней школе, средних профессиональных учебных заведениях, колледжах и университетах. Но вместо этого он по непонятным жене причинам пошел работать рабочим на шинный завод компании «Б. Ф. Гудрич», находящийся здесь же, в Таскалусе.
