***
Как и Уоллес, Роберт Шелтон отлично понимал, что расовый вопрос стал главным в повестке дня. За два года, прошедших с тех пор, когда он был одним из тех, кто сорвал попытку Отерин Люси положить начало расовой интеграции в Университете Алабамы, Шелтон, которому теперь было двадцать восемь лет, сделал головокружительную карьеру, став Великим Драконом ККК Алабамы, то есть самым главным клановцем штата. В отличие от своих предшественников, Шелтон считал, что Клан должен открыто участвовать в политической жизни и что когда-нибудь он гордо займет законное место среди тех, кто обладает властью и принимает политические решения.
Поначалу Великий Дракон поддерживал кандидатуру Уоллеса, но затем передумал и стал агитировать за Паттерсона. Шелтон взял отпуск на шинном заводе и отправился в трехнедельное турне по штату на своем универсале «Шевроле» 1956 года выпуска, украшенном стикерами, призывающими голосовать за Паттерсона. Подчиняющиеся Шелтону члены Клана были самой влиятельной из массовых организаций, поддерживавших кандидатуру Паттерсона. Нет, они не сидели в избирательных штабах и не болтались на митингах. «Они могут не только приколотить твои предвыборные плакаты по всему штату за одну ночь, – сказал Паттерсон. – Они могут и сорвать их за одну ночь».
Влияние Клана в штате было куда больше, чем можно было бы ожидать, исходя из его численности, и в ночь после окончания первичных выборов Уоллес уже знал, что дела его плохи. Хотя Паттерсон и не одержал безоговорочной победы, он получил на 35 000 голосов больше, чем Уоллес. Такой значительный разрыв будет почти невозможно преодолеть, разве что перед вторым туром голосования случится нечто экстраординарное.
Неделю спустя Уоллес сменил тон своей кампании, заявив в телевизионном интервью, данном им в Бирмингеме: «Моего противника поддерживает ку-клукс-клан». Еще через три дня газета «Монтгомери эдвертайзер», главная поборница кандидатуры Уоллеса среди средств массовой информации, напечатала подробности этой истории на первой полосе. Здесь же была опубликована копия письма, которое Паттерсон отправил на официальном бланке генерального прокурора штата самым видным алабамским сторонникам господства белых. В этом письме Паттерсон писал, что обратиться к ним ему посоветовал их «общий друг, мистер Р. М. (Боб) Шелтон».
Сначала Паттерсон сказал, что не знает Шелтона, и постарался сделать все, чтобы избежать обостренного внимания журналистов. Так же поступил и Шелтон. Явившись в избирательный штаб Паттерсона на следующий день после обвинений Уоллеса, репортер и фотограф из газеты «Бирмингем ньюс» обнаружили там Великого Дракона, сидящего вместе с братом Паттерсона Моррисом. Увидев журналистов, главарь Клана пулей вылетел из комнаты.
– Кто такой Шелтон? – спросил руководитель избирательной кампании Паттерсона Чарли Мериуэзер. – Я его не знаю. Чем он занимается?
Поняв, что ему удалось выбить своего соперника из колеи, Уоллес обратился к Паттерсону с призывом дать слово, «что никогда не назначит члена ку-клукс-клана на официальный пост». Тыкая пальцем, он сказал: «Если мистер Паттерсон будет избран, произойдет возрождение Клана. Избрание моего соперника заново накрахмалит те грязные простыни, из которых сшиты их балахоны». Похоже, Уоллес говорил именно о той цели, к которой и стремился Шелтон, когда сказал: «Клан желает разрастись до такой степени, чтобы любой претендент на ту или иную выборную должность в Алабаме начал сомневаться, что он может быть избран без одобрения Клана».
Одновременно с осуждением Паттерсона за его связи с Кланом Уоллес обрушился на своего противника за то, что на своем посту генерального прокурора штата тот недостаточно твердо боролся за сохранение сегрегации. Десегрегация городских автобусов в Монтгомери была уже урегулированным вопросом, но только не для Уоллеса. Он критиковал Паттерсона за «отсутствие должного усердия» в использовании юридических полномочий для борьбы за сохранение сегрегации. Он обвинил генерального прокурора штата в том, что тот не только не воспользовался возможностями, предоставляемыми ему должностью, чтобы помешать Отерин Люси поступить в Университет Алабамы, но также и в том, что задачу предотвращения расовой интеграциии главного университета штата пришлось брать на себя протестующим.
Нападки Уоллеса на Паттерсона за его поддержку ку-клукс-клана, вероятно, только принесли его сопернику дополнительные голоса. За четыре года, прошедшие после решения Верховного суда США о неконституционности сегрегации школ, сопротивление осуществлению расовой интеграции превратилось в политическую реальность, затмившую все остальное.
И в этой борьбе Клан был достойным союзником, хотя союз и необязательно признавался публично. Бетти Шелтон вспоминает, что в те годы многие видные алабамцы приезжали в дом Шелтона под Таскалусой. Большинство визитеров не были членами Клана и не желали, чтобы их связи с Кланом стали достоянием гласности.
Главарь ККК Алабамы контролировал империю быдловатых неудачников. Многие из них существовали на задворках общества, были среди них и социопаты. Они были похожи на членов тех полувоенных отрядов Гитлера, которые вели ожесточенные бои на улицах Мюнхена и Берлина в 1920-х годах, когда фюрер рвался к власти. Подобно немецким фашистам, в Клане эти люди обрели себя, цель в жизни и возможность заниматься чем-то интересным, то есть то, чего им не удавалось найти больше нигде. Членство в Клане было главным приключением в их жизни.
Во втором туре первичных выборов Паттерсон одержал над Уоллесом победу с перевесом в 65 000 голосов, то есть с еще большим разрывом, чем в первом туре. Без поддержки Клана эта победа не стала бы такой оглушительной, и, возможно, Паттерсон даже вообще бы не победил.
Выслушав основные итоги выборов, Уоллес сидел на заднем сиденье машины у гостиницы «Грейстон» в Монтгомери, куря тонкую дешевую сигару. Обсуждая сокрушительное поражение со своим помощником Биллом Джонсом, он никак не мог заставить себя зайти в избирательный штаб и прилюдно объявить себя проигравшим в выступлении перед поредевшими рядами тех своих упавших духом сторонников, которые еще не разошлись. Он не собирался произносить речь проигравшего, как бы ни убеждал его Джонс, что выбора у него нет.
Наконец Уоллес понял, что его помощник все-таки прав. Проигравший кандидат открыл заднюю дверь машины и вышел на улицу.
– Ну что ж, ребята, – сказал он, гася свою сигару, – больше ни один сукин сын не сможет меня переиграть.
Судный день
Джорджа Уоллеса проигрыш на выборах донельзя огорчил, Морриса Диса, руководившего его избирательной кампанией среди студентов, он разочаровал, но для Роберта Шелтона, молодого Великого Дракона алабамского ку-клукс-клана, проигрыш Уоллеса означал, что сам он одержал славную победу. Его соратники усердно работали, чтобы штат избрал Джона Паттерсона, и теперь этот политик станет их губернатором.
Шелтон стал советником администрации Паттерсона и обсуждал с губернатором вопросы, представляющие взаимный интерес. Его часто видели в губернаторской приемной или в законодательном собрании штата, где он находился на правах гостя.
