Вскоре после 16.00 один из полицейских сообщил Роу, что автобус с «Наездниками» приедет не на станцию автобусов «Грейхаунд», а на станцию автобусов «Трейлуэйз» и что он вот-вот прибудет. Роу сразу же крикнул остальным боевикам бежать к другой автобусной станции, находящейся в трех кварталах от той, где они собрались. Члены Клана и их обезумевшие от злобы подручные бросились бежать по пустынным улицам, вооруженные дубинками и цепями, а также своим излюбленным оружием – выдолбленными бейсбольными битами, куда был залит расплавленный свинец, замаскированный затем снаружи деревом, так что на первый взгляд эти биты выглядели как обычный спортивный инвентарь.
Шелтон проехал три квартала туда, где должна была происходить акция, и припарковался неподалеку от станции автобусов «Трейлуэйз». Он поставил свой «Кадиллак» на таком расстоянии от нее, чтобы создать впечатление, что он ни при чем, но вместе с тем достаточно близко, чтобы любоваться нападением, которое он так тщательно подготовил.
Автобус прибыл на станцию компании «Трейлуэйз» в 16.15. Из автобуса вышли только семь «Наездников»: четверо черных и трое белых. Члены Клана избили не только их, но и чернокожего юношу, который пришел сюда, чтобы встретиться со своей невестой, а также измолотили дубинками фотографа и репортера газеты «Бирмингем пост-геральд». Через четверть часа им передали предупреждение, что скоро сюда прибудет полиция, и, завершив дело, члены Клана удалились, чтобы отпраздновать победу.
Это была не бессмысленная атака толпы, а часть скоординированных действий, направленных на то, чтобы покончить с угрозой расовой интеграции. Как пишет Рэймонд в своей книге «Наездники свободы»: «При явном попустительстве правоохранительных органов организованные поборники идеи превосходства белой расы в Алабаме решили с помощью насилия покончить с «Наездниками», тем самым демонстрируя всему миру, что они не намерены позволить ни закону, ни Конституции США, ни чему-либо еще покончить с расовой сегрегацией в их суверенном штате».
Администрация президента Кеннеди хотела положить конец «Рейсам свободы» и удержать Клан от дальнейшего насилия. Но ни одна из сторон не желала ничего слушать. Активисты борьбы за гражданские права хотели показать, что их движение не остановит ничто, даже смерть. Члены Клана уже почувствовали вкус крови, и для них не было ничего слаще. Что касается губернатора Алабамы Паттерсона, то он не собирался поддаваться нажиму и защищать непрошеных гостей, вторгнувшихся в его штат, от ненависти расистов. Никто не может «гарантировать безопасность глупцов», – заявил он.
Три дня спустя, 17 мая 1961 года, в среду, из Нэшвилла выехала еще одна группа «Наездников». Они намеревались проехать через Бирмингем и Монтгомери, затем из столицы Алабамы направиться в Миссисипи, а оттуда – в Новый Орлеан. В Бирмингеме их грубо вытолкали из автобуса на станции автобусов «Грейхаунд» и увели в тюрьму, где они провели ночь «под стражей для обеспечения безопасности». На следующий день вывели из камер, посадили в лимузин и отвезли туда, откуда они приехали, к границе штата Теннесси. Собратья отвезли их на своих машинах обратно в Бирмингем, где они весь день пятницы просидели в здании станции «Грейхаунд», дожидаясь автобуса, который отвез бы их в столицу штата.
Вокруг станции бесновалась орущая толпа из примерно тысячи человек, а в зале ожидания «Наездникам» противостояли члены Клана, наиболее заметным из которых был Шелтон в своем черном шелковом балахоне с вышитой змеей. Поскольку здесь же присутствовали полицейские и журналисты, члены Клана не могли просто наброситься на «Наездников» и избить их, так что они довольствовались мелкими пакостями, наступая своим врагам на ноги и выливая на них напитки, пока те тщетно ожидали, когда «Грейхаунд» найдет водителя, готового сесть за руль автобуса до Монтгомери.
Ночью с пятницы на субботу они, измученные и снедаемые тревогой, спали – или попытались спать – на деревянных скамейках в зале ожидания, пока утром в субботу автобус не повез их в Монтгомери.
Когда автобус прибыл в столицу Алабамы, на автобусной станции не было полицейской охраны, а вокруг царила зловещая тишина. В нескольких сотнях ярдов от станции стояли по меньшей мере двести человек, включая немало тех, кто неделю назад принимал участие в погроме в Бирмингеме. Ими руководил тридцатипятилетний Клод Хенли, которого во время проводившегося в 1965 году расследования деятельности Клана генеральный прокурор Алабамы Ричард Флауэрс назвал «связным Шелтона в Монтгомери».
В прошлом Хенли служил в дорожной полиции и был дружен с высокопоставленным офицером Дрю Лэки. По примеру правоохранителей Бирмингема Лэки пообещал Хенли, что полицейские не будут вмешиваться и дадут возможность членам Клана избить «Наездников свободы».
И те это сделали. Автодилер Хенли был одет в белую рубашку с короткими рукавами и галстук, как будто пришел на работу. Он стоял впереди разгневанной толпы и положил начало ее действиям, избив оператора телеканала «Эн-би-си», а затем и Джеймса Зверга, единственного белого мужчину среди «Наездников». Несколько расистов-мужчин приподняли затем избитого Зверга, чтобы их жены и другие женщины могли изодрать ему лицо ногтями.
Одна белая мать схватила участвующую в «Рейсе свободы» девушку и держала, пока ее сын избивал ту. Другие принялись избивать Джона Льюиса, руководителя «Наездников», избранного впоследствии в Палату представителей конгресса США. Уильям Барби не был в группе с автобуса. Но он приехал на автобусную станцию раньше, чтобы подготовить все для продолжения поездки. После того как Барби сбили с ног, расисты не давали ему подняться, и один из них загнал острый обрезок трубы ему в ухо, а другой начал бить по голове бейсбольной битой. Барби так до конца и не оправился от полученных тогда увечий. Когда никто из борцов за гражданские права уже не мог стоять на ногах и полиция наконец-то явилась, чтобы положить конец этому кровавому хаосу, толпа неторопливо разошлась, оставив за собой лежащих на мостовой изувеченных мужчин и женщин.
Конфликт личного характера
На следующей неделе после массовых беспорядков в Монтгомери Клод Хенли явился в офис Морриса Диса и попросил того представлять его интересы в суде. На продавце машин были красно-синие клетчатые брюки, белая рубашка и галстук. Он, то и дело затягиваясь, курил тонкую сигару, и его окутывали клубы дыма. По словам Хенли, Диса ему порекомендовал один из кузенов молодого адвоката.
Дис читал о нападении на «Наездников свободы» в «Монтгомери эдвертайзер», однако он не стал выступать против жестокого погрома. «Было бы плохо для бизнеса, если бы преуспевающие молодые адвокаты и бизнесмены публично выступали против социальной несправедливости и неравенства», – писал позднее его партнер Фуллер. Дис и Фуллер делали себе состояние, продавая разнообразные товары таким объединениям, как клубы Будущих фермеров Америки и Будущих домохозяек Америки. Борьба за гражданские права отнюдь не стояла на повестке дня.
Хотя большую часть времени Дис занимался бизнесом, ему все же нравилось думать о себе как о практикующем адвокате, несмотря на то что в этой части своей профессиональной жизни он не мог похвастаться какими-либо успехами. Фуллер рассматривал их с Дисом адвокатскую практику как «нечто лишь чуть-чуть выходящее за пределы навязывания адвокатских услуг жертвам несчастных случаев», но несчастных случаев вокруг происходило не так уж много.
