Уоллес не понимал, что межрасовые отношения и взгляды на них меняются даже в пределах его собственной семьи. Его дочь Пегги была развита не по годам, и у нее были свои собственные твердые убеждения. И одно из них заключалось в том, что сегрегация должна исчезнуть. Но отец никогда не интересовался ее мнением и ни разу не спросил, что по этому вопросу думает она.
Дети Уоллеса росли в губернаторской резиденции, и здесь о них заботились черные заключенные, приговоренные к длительным срокам, которым за хорошее поведение разрешали покидать тюрьму, чтобы обслуживать семью губернатора. Эти осужденные не были закоренелыми преступниками-рецидивистами, в основном это были мужчины, которые давным-давно совершили преступление на почве ревности и больше никогда бы не преступили закон. «Они были нашей семьей, – рассказывала впоследствии Пегги Уоллес-Кеннеди. – Мы видели их чаще, чем маму и папу. И мы любили их очень, очень, очень сильно».
Сын Уоллеса, Джордж-младший, научился играть на гитаре у одного из этих доверенных осужденных, который когда-то сел в тюрьму за убийство своей жены. Он блестяще играл на гитаре блюзы, и учеба у него положила начало карьере Джорджа-младшего как исполнителя песен кантри.
Но чему бы ни научился от своего черного учителя тезка губернатора и как бы его остальные дети ни обожали пекущихся о них чернокожих, Уоллес ни на йоту не менял своей убежденности в неполноценности всей черной расы.
***
Как ни гордился Роберт Шелтон тем, что он теперь связан с потенциальным кандидатом на пост президента США, его не могло не беспокоить то, что вокруг него начинают твориться странные вещи. Так, Имперский Мудрец получил анонимное письмо, в котором утверждалось, что один из его подчиненных метит на его место. В другом письме одного из членов Клана обвинили в том, что он когда-то дружил с Фиделем Кастро. Этого оказалось достаточно, чтобы исключить из СКА всю флоридскую Клаверну. Некоторые члены Клана, открывая свои почтовые ящики, находили в них открытки со словами: «Сколько ни прячься». И то и дело поступали анонимные телефонные звонки со всевозможными пугающими обвинениями.
Шелтон не ошибался, когда подозревал, что за всем этим стоит ФБР. В августе 1964 года ФБР санкционировало то, что само оно окрестило «новыми контрразведывательными усилиями, в ходе которых нами будет использован опыт применения ряда изощренных приемов борьбы, успешно применявшихся с 1956 года против коммунистической партии США и связанных с ней организаций».
Эта программа, получившая название COINTELPRO, включала в себя ведение агитации и пропаганды вроде тех, которые использовались против нацистской Германии и Советского Союза. Мероприятия ФБР, направленные на то, чтобы «разоблачать деятельность различных организаций Клана и других групп, разжигающих ненависть, а также их руководителей и приверженцев и всячески нейтрализовать их и чинить им помехи», часто вели к нарушению гражданских свобод членов Клана, не обвиняемых ни в каких преступлениях, и нередко противоречили закону.
В этом плане у Шелтона и Мартина Лютера Кинга было кое-что общее – и против одного, и против другого велись тайные кампании ФБР. Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер считал Кинга опасным, хотя и невольным прихвостнем коммунистов. В монографии ФБР «Коммунизм и негритянское движение» говорилось: «Куда идет коммунистическая партия, туда идет и Мартин Лютер Кинг, и туда же идет негритянское движение в Соединенных Штатах». Кинг имел контакты с несколькими активистами борьбы за гражданские права, которых ФБР считало коммунистами, но лидер христианского движения ненасилия был далек от сочувствия идеям коммунизма.
Из-за паранойи Гувера, видевшего везде коммунистов, Бюро сидело сложа руки и почти ничего не делало, когда Клан и прочие расистские группы нападали на борцов за гражданские права. Но их жестокость потрясла не только Америку, но и остальной мир, и поскольку в Белом доме сидел сейчас либеральный президент-демократ, у Гувера не оставалось иного выбора, кроме как все-таки предпринять какие-то действия против Клана.
И ФБР, нацелившись на Шелтона, которого называло «вероятно, наиболее известным куклуксклановцем в Америке», развернуло против него кампанию дискредитации в СМИ. Агенты ФБР подделывали подпись Шелтона, помещая под ней написанные якобы им самим статьи в газетах, Бюро изобретало липовые организации и вбрасывало в среду членов Клана всевозможные дикие инициативы, например, чтобы члены Клана «переодевались женщинами и заманивали негров в ловушки». Кроме того, как сообщил Шелтону адвокат Клана Мэтью Хобсон Мэрфи, Бюро разработало специальную программу под названием «Операция Нэнси», в которой участвовали алабамские проститутки, завербованные для того, чтобы передавать агентам любую информацию, которую они узнают от своих клиентов, являющихся членами Клана.
Чтобы сорвать планы ФБР, Шелтон платил 1000 долларов в месяц за специальный телефон, который затруднял попытки прослушивания его разговоров. Несмотря на все усилия десятков агентов ФБР, Бюро так и не смогло накопать на главаря Клана хоть какой-нибудь компромат. Он не только не злоупотреблял алкоголем, но и не любил тех, кто был в этом замечен. Узнали они также, что, в отличие от большинства южан, он не любил кукурузную кашу, но этого было явно недостаточно, чтобы погубить его репутацию.
Дж. Эдгар Гувер занялся этим делом лично и предложил опубликовать статью с нападками на Шелтона, будто бы написанную Джорджем Линкольном Рокуэллом, руководителем Американской нацистской партии.
Гувер написал специальному агенту ФБР в Бирмингем, который должен был руководить этой операцией: «Например, если бы Рокуэлл напечатал информацию о том, что у Шелтона есть предки-негры, нам надо будет узнать имена таких его предков, которые, возможно, были рождены вне брака. Или же, если мы будем доказывать, что Шелтону свойственны ненормальные сексуальные тенденции, необходимо будет дать конкретную информацию о том, что он связан с людьми, имеющими такие тенденции».
ФБР решило «добыть информацию о том, что Шелтон ворует деньги у СКА и присваивает их». Но Шелтон вел скромный образ жизни, и агенты так и не нашли ничего, за что можно было бы уцепиться. Но, несмотря на крайнюю скудость результатов, ФБР продолжало тратить немалые средства на то, чтобы все-таки свалить Имперского Мудреца.
Чахлая сосна
Вечером 18 февраля 1965 года около пяти сотен чернокожих протестующих собрались в церкви в маленьком городке Марион в шестидесяти двух милях к северо-востоку от Монтгомери. Они требовали права голосовать и есть в тех же ресторанах, что и белые. В конце собрания они решили пойти маршем к зданию окружного суда, чтобы протестовать против ареста одного из их вожаков, исполнительного секретаря Конференции христианских лидеров Юга, Джеймса Оренджа.
В темноте их поджидали сотрудники полиции штата, сидящие в двадцать одной патрульной машине, во главе с директором Алабамы по делам общественной безопасности, Элом Лингоу; помощники шерифа округа, а также городская полиция Мариона и белые граждане в штатском, вооруженные дубинками и топорищами. Полицейские бросились вперед, размахивая дубинками, валя на землю каждого, кто попадался на их пути. Сотрудник полиции штата Джеймс Боунард Фаулер застрелил участника марша за гражданские права Джимми Ли Джексона, заявив, что тот на него напал. (Только в 2010 году семидесятисемилетний Фаулер признал себя виновным в убийстве по неосторожности и был приговорен к шести месяцам в тюрьме.)
