Приказ полиции штата отдал Джордж Уоллес, и он не собирался пенять на то, что они обрушили свои дубинки на несколько черных голов и одну прострелили. Губернатор и в этом случае повторил свой привычный рефрен: беспорядки устроили «профессиональные агитаторы, связанные с коммунистами».
На похоронах преподобный Кинг произнес проповедь и с жаром принял предложение избитых демонстрантов и других участников движения за гражданские права о том, что надо организовать марш из близлежащего городка Сельма в Монтгомери. Участники марша понесут в столицу тело убитого Джимми Ли Джексона и оставят его на ступенях Капитолия. Но в конечном итоге было решено устроить марш и доставить губернатору петицию, но не нести с собой мертвое тело.
***
7 марта 1965 года, в воскресенье, примерно шестьсот участников марша двинулись в Монтгомери. Многие из них отправились туда прямо из церкви, все еще одетые в праздничные костюмы. Вопреки повторяемым из раза в раз утверждениям Уоллеса о том, что черные протестующие – это всего лишь марионетки в руках приезжих агитаторов, и в планировании марша, и в нем самом участвовали в основном жители Сельмы.
Когда они двумя колоннами по двое двигались в сторону моста имени Эдмунда Петтуса, по которому шел путь из города, преподобного Кинга среди них не было. По его словам, он должен был произнести проповедь в своей церкви в Атланте, однако, возможно, помощники убедили его, что, если он примет участие в этом марше, его жизни будет грозить серьезная опасность. И поэтому во главе процессии пришлось идти другому лидеру Конференции, Хосе Уильямсу, а также Джону Льюису, председателю Студенческого координационного комитета ненасильственных действий.
Когда преимущественно чернокожие участники марша посмотрели на мост имени Эдмунда Петтуса, они увидели длинную шеренгу сотрудников полиции штата, надевающих противогазы, которые не только защитят их от действия слезоточивого газа, но и скроют их лица, как капюшоны на лицах разъезжающих по ночам клановцев. Шестьюдесятью пятью сотрудниками полиции штата по приказу Уоллеса командовал Лингоу. Здесь же стояли шериф Кларк и по меньшей мере десять его помощников, некоторые из которых были членами Клана. За алабамскими полицейскими стояла шеренга из пятнадцати мужчин, сидящих на лошадях.
Полицейские бросились вперед сквозь облака слезоточивого газа, орудуя своими дубинками. Они согнали участников марша с моста и гнали их еще милю по дороге. Многие из участников попытались укрыться в Первой баптистской церкви Сельмы, но полицейские ворвались и в церковь и продолжали избивать их и здесь. А когда полицейские наконец утомились и ушли, пол церкви был устлан телами участников марша, окровавленных, израненных, плачущих, трущих саднящие глаза и блюющих от действия слезоточивого газа. А на ногах и плечах некоторых отпечатались следы лошадиных подков.
В тот вечер телеканал Эй-би-си прервал показ своего воскресного фильма – это был «Нюрнбергский процесс», – чтобы показать пятнадцатиминутный репортаж побоища в Сельме. Прислушавшись, телезрители могли услышать, как шериф Кларк говорит:
– Наподдайте этим чертовым черномазым! И чертовым белым ниггерам! – Эту программу посмотрели миллионы, и в их числе был президент Линдон Джонсон.
Через три дня после неудавшегося марша трое местных белых жителей забили дубинками до смерти на улице Сельмы белого пастора унитарианской церкви Бостона Джеймса Дж. Риба. Убийство преподобного Риба – его убийц присяжные позднее признали невиновными – только еще больше разожгло гнев, вызванный тем, что произошло. В знак протеста против этого убийства на демонстрацию в Монтгомери вышла толпа, состоящая из тысячи человек разных рас – в столице Алабамы это было что-то неслыханное. А в центре города в федеральном суде судья выслушал подателей петиции, просящих дать им право пройти маршем из Сельмы до Монтгомери.
Уоллес решил лететь в Вашингтон, чтобы встретиться с президентом Джонсоном и изложить ему свою версию событий. Но президент с ходу отмел утверждение губернатора, что тот-де не имеет достаточно власти для того, чтобы обеспечить регистрацию черных жителей Алабамы в качестве избирателей.
– Не вешай мне лапшу на уши, Джордж, – сказал Джонсон. – Я не желаю выслушивать брехню насчет твоих способностей к убеждению. Сегодня утром я включил телевизор, и по нему говорил ты, Джордж, и ты поносил меня.
– Я выступал не против вас, мистер президент, – ответил Уоллес. – Я выступал против федерального вмешательства в дела штатов.
– Нет, ты выступал именно против меня, Джордж. Знаешь, Джордж, тебе и мне надо думать не о президентских выборах 1968 года. Мы должны думать о 1988 годе. К тому времени мы с тобой оба уже умрем и будем лежать в могилах. Подумай, что ты хочешь после себя оставить? Большущий мраморный монумент, на котором высечена надпись «Джордж Уоллес, созидатель»? Или кусок чахлой сосны, где нацарапано: «Джордж Уоллес, злопыхатель»?
***
Моррис Дис был потрясен побоищем в Сельме, но, когда судья Джонсон дал добро на проведение марша из Сельмы в Монтгомери, ему и в голову не пришло, что к этому маршу может присоединиться и он сам. Сотни людей, от знаменитостей до школьных учителей, летели в Алабаму из всех уголков Америки, чтобы участвовать в марше протеста, но Дис еще не чувствовал, что и он – часть этого движения.
Но хотя он и ощущал себя посторонним, в воскресенье, 21 марта 1965 года, Дис поехал в Сельму вместе с Фуллером, который подвозил на своей машине несколько священников с Севера, из Церкви Христа, которые собирались принять участие в марше. В своей речи перед совместным заседанием обеих палат законодательного собрания Алабамы Уоллес назвал демонстрантов «молодчиками, использующими коммунистическую тактику уличной войны», и заявил, что не собирается их защищать. Это привело к тому, что Джонсон перевел Национальную гвардию Алабамы в федеральное подчинение.
Поскольку в марше участвовали люди, слетевшиеся со всей Америки, его сопровождало множество журналистов, и охраняли их всех национальные гвардейцы и армия США, казалось, что насилие, имевшее место две недели назад, теперь, скорее всего, уже не повторится. Но наверняка этого не знал никто. Когда Дис ехал в Сельму в машине Фуллера, по краям дороги стояли полицейские из полиции штата, записывая номера всех проезжающих мимо них машин.
Дис и Фуллер проводили священников к головной части марша. 3200 участников стояли колонной, растянувшись примерно на милю на Главной улице Сельмы. Толпы знаменитостей, известных на всю страну политиков и тех, кто по зову сердца явился сюда из других мест Америки, грозили поглотить жителей самой Сельмы, но, казалось, они все вместе слились воедино, ожидая, когда их поведут вперед преподобный Мартин Лютер Кинг и его жена Лоретта.
Прежде чем ступить на мост имени Эдмунда Петтуса, демонстранты все как один преклонили колени, чтобы молча помолиться. Фуллер с некоторых пор обратился к Богу и всегда был готов вознести молитву. Дис же покинул баптистскую церковь на Пайк-роуд в Монтгомери, которую посещал с детства, и начал ходить на службы в крохотную унитарианскую церковь города. Службы там были больше похожи на семинары, чем на привычные богослужения, но в душе Диса больше не было истовой веры, присущей баптистам. И сейчас ему не хотелось вместе со всеми вставать на колени. Но не мог же он остаться стоять, возвышаясь над ними, и он тоже опустился на колени и сделал вид, что молится.
