На следующий день, когда Генри ввели в зал суда, чтобы он выслушал заключительные слова приговора, он выглядел так же отстраненно. Когда он услышал ужасные, почти невероятные слова судьи Киттрелла, объявляющего, что обвиняемый должен умереть на электрическом стуле, Генри не вздрогнул, не заплакал, не проявил никаких эмоций и даже ничем не показал, что он осознает, что произошло. Кода он, волоча ноги, выходил вон, кивнул Дженет Дим, и только по этому жесту было видно, что обреченному все понятно.
Семья Дональдов, включая миссис Дональд, пришла в этот день в суд, чтобы выслушать приговор. Этим утром миссис Дональд не надо было опасаться, что защитник обвиняемого будет возводить напраслину на ее сына, и она сидела молча, устремив взгляд на судью Киттрелла. Услышав приговор, она заплакала. Ничто не вернет ей Майкла, а эта казнь означала лишь новую боль и кровь. Она хотела, чтобы Генри провел остаток жизни в тюрьме, где он каждый день будет думать о том, что он сделал с ее сыном. Однако большинство членов ее семьи пришли в восторг от вынесенного приговора, который, по их мнению, был торжеством правосудия.
Выйдя в коридор, Бенни, кипя от злости, обрушился на «лжецов и преступников», которые приговорили его сына к смерти в ходе «пародии на суд». «Чтобы прищучить меня, они отыгрались на моем сыне, – сказал он. – Я по-прежнему остаюсь членом Клана, и я всегда буду человеком набожным, пекущемся о законе и порядке. В суде ко мне подошел какой-то черномазый, то есть я хочу сказать, чернокожий, и спросил, зачем я ношу балахон. Он знал, что я состою в Клане, все в этом зале знали, что я член Клана. Я этого не скрываю. Мне нечего бояться».
Охранники быстро перевезли приговоренного к смерти убийцу в камеру смертников в тюрьме Холман в часе езды от Мобила. В остальных камерах отсека для смертников сидели в основном чернокожие, и в первые месяцы его пребывания там Генри держали отдельно от них.
Генри представлял себе в своих фантазиях, как он выйдет из тюрьмы и снова будет спать со своей возлюбленной. Ему часто снился один и тот же сон, в котором он спал рядом с Дженет, а потом вдруг обнаруживал, что ее в постели уже нет, и тогда он выкрикивал ее имя и просыпался.
Когда Дим приехала в тюрьму к Генри вместе с его родителями, Хейсы явно не желали иметь с ней никакого дела, а Генри не очень-то хотел иметь дело со своими родителями. В комнате для свиданий Генри в основном сидел рядом с ней, держа ее за руку и время от времени целуя.
Однажды он рассказал отцу, что у Дженет Дим есть сын от филиппинца, который сейчас живет со своим отцом на Филиппинах. Бенни заявил, что они ни за что не возьмут такого ребенка в свою семью. Так что Генри придется выбирать между своими родителями и этой женщиной. На следующей неделе в комнате для свиданий его отец вскочил и замахнулся на Дженет своей тростью, крича:
– Я никогда не позволю жить в моей семье черномазому!
Молодой член Клана убил человека отчасти ради того, чтобы завоевать любовь и уважение своего отца. Но его отец по-прежнему презирал своего младшего сына и явно не желал ему ничего хорошего.
Генри написал Дим, что его отец – дурной человек. Он начал страшиться визитов своего отца «больше всего на свете». Когда отец приходил в тюрьму, Генри ощущал такой страх, что почти ничего не говорил. «Ты говорила, что я боюсь его, что он контролирует меня и всегда будет контролировать, – писал он Дженет Дим. – Что же, теперь я наконец осознал, какую он имеет надо мной власть, и я говорю: да, я его боюсь».
Только в письмах Генри мог излить душу и сказать часть правды. «Мне уже тридцать лет, а я все еще во всем зависим от моих матери и отца, – писал он Дим: это включало в себя и его брак с его бывшей женой. – Когда Рэй и Дениз развелись, он, отец, просто заставил меня помешать ей уйти, забрав детей, и подать на алименты. Так что я позволил ему даже выбрать для меня ту семью, которую хотел он, но я постараюсь выступить против него. Я правда это сделаю».
Генри осознавал, что и отец боится его самого. Его мучила ужасная мысль, что ради того, чтобы заткнуть ему рот, Бенни, возможно, хочет смерти сына на электрическом стуле.
Адвокат Генри Бабба Марсал хорошо подготовил апелляцию, но, по мнению Генри, «когда начало казаться, что он может мне помочь, отец принялся выдвигать всякие причины для того, чтобы избавиться от него. Бабба делал как раз то, что должен был делать. Но отец хочет избавиться от него. Думаю, он меня боится. Чудно́, правда? Думаю, он знает, как все случилось, и боится, что об этом узнаю и я».
Чем больше Генри рассказывал Дженет, тем больше он боялся за ее жизнь. «Мне все время кажется, что ты в опасности, – написал он ей. – Знаешь, если кое-кто решит, что ты слишком много знаешь, он попытается избавиться от тебя. Пожалуйста, будь осторожна. Он в самом деле дьявол, замаскированный дьявол».
Если бы Генри рассказал, что его отец замешан в убийстве Дональда, вероятно, его бы не приговорили к смерти. Даже теперь, если бы он сообщил о роли Бенни в линчевании, смертный приговор отменили бы. Но несмотря на все свои обещания, что он выступит против Бенни, он продолжал настолько его бояться, что так и не посмел ничего сказать.
Дим написала Генри, что собирается начать встречаться с другими мужчинами. Генри был в отчаянии, но он ничего не мог с этим поделать. Затем Дим прекратила ему писать и навещать его в тюрьме. Отныне Генри остался совсем один, и единственным его развлечением стали визиты матери, которую он считал слабой, и отца, которого он ненавидел и боялся.
Недвусмысленное послание
Моррис Дис был уверен, что он может встать со своего места в зале суда и убедить присяжных, что именно идеология Соединенных Кланов Америки Роберта Шелтона была главным фактором, побудившим убийц линчевать Дональда. Но чтобы выиграть судебный процесс, Дису придется продемонстрировать почерк с участием Соединенных Кланов Америки.
Многие из наиболее жестоких расистов в Америке были членами Клана. Один из них, уроженец Мобила Джозеф Пол Фрэнклин, был и членом СКА, и нацистом. С 1977-го по 1980 год он ездил по стране, убив за это время двадцать расово смешанных пар. Этот осужденный убийца признался, что именно он в 1978 году подстрелил порнографа Ларри Флинта за публикацию в журнале «Хатслер» фотографий расово смешанных пар, после чего Флинта парализовало ниже пояса. А два года спустя ему, по его словам, сошло с рук убийство еще одного «смесителя рас», одного из лидеров движения за гражданские права Вернона Джордана. Сколь гнусны бы ни были злодеяния Фрэнклина, получить результат от его появления в зале суда Дис мог, только доказав, что при совершении своих преступлений он вступал в сговор с кем-то из верхушки СКА или что кто-то из этой верхушки оказывал ему помощь. Дис просто не мог этого сделать.
На гражданском процессе против Клана Дис намеревался поднять тему убийства в 1965 году Виолы Лиуццо, потому что считал, что ему удастся связать это преступление с Шелтоном и идеологией СКА. Но за время, прошедшее с тех пор, кроме линчевания Майкла Дональда, Дис не мог найти ни одного другого примера преступления, на котором можно было бы найти отпечатки пальцев Шелтона и СКА.
