Дис немало разозлил Шелтона, заметив, что есть еще кое-кто, кто может дать ему ключевую информацию. Говоря о действовавшем под прикрытием информаторе ФБР, Дис сказал:
– Мы можем взять показания у мистера Роу, если нам удастся его разыскать.
Никто не знал о роли Шелтона в акциях СКА в первой половине 1960-х годов больше, чем Гэри Томас Роу-младший. Сейчас этот информатор был включен в Федеральную программу защиты свидетелей и жил под чужим именем в засекреченном месте. Шелтон и Мейз считали, что взять у него показания будет невозможно – едва ли он согласится выйти из своего убежища ради того, чтобы дать показания Моррису Дису.
– Вам не скажут, даже где он находится, – сказал Мейз, выплевывая слова. – Вас к нему и близко не подпустят.
– Думаю, нам повезет, – тихо возразил Дис. Он задал Шелтону еще пару вопросов, касающихся второстепенных тем, чтобы крючок вонзился еще глубже, когда он вернется к тому, что действительно имеет значение.
– Дача письменных показаний под присягой мистером Гэри Томасом Роу состоится в Монтгомери, Алабама, двадцать седьмого апреля в десять часов утра, – с удовольствием выговаривая каждое слово, сказал Дис.
– Я не смогу там присутствовать, – сказал Мейз. – В это время я буду за границей.
Шелтон и Мейз заерзали, полные неуверенности и опаски. Они считали Роу перебежчиком и патологическим лжецом, чья пуля и убила Лиуццо. Они боялись, что он может сказать что угодно, лишь бы связать Шелтона с убийством Майкла Дональда или другими насильственными акциями Клана. Это была пугающая перспектива, но они ничего не могли сделать, чтобы предотвратить ее.
Выстрелы в ночи
В те годы, когда он состоял в Клане, Роу был красив, и ему было нетрудно, следуя инструкциям ФБР, спать с женами членов Клана, чтобы таким образом узнавать ценную информацию. Но когда 27 апреля 1985 года он вошел в скромную штаб-квартиру Центра, его брюхо свешивалось с пояса, и он был точной копией шерифа из маленького техасского городка из фильма «Смоки и Бандит».
Когда Дис говорил с Роу по телефону первый раз, ему стало ясно, что тот невероятно тщеславен и самодоволен. Играя на его тщеславии, Дис в красках расписал, как важны будут его показания в этом деле.
– Ты единственный, кому это по плечу, Томми, – сказал он, теша его самолюбие. – В этом шоу ты будешь звездой.
Ни Шелтон, ни его адвокат не пожелали присутствовать, когда Роу будет давать показания. Когда Дис позвонил Мейзу и предложил перенести снятие показаний с Роу на другой день, адвокат Клана ответил:
– Я вообще не желаю сидеть в одной комнате с этим гребаным сукиным сыном, который предал своих друзей.
Шелтон был настроен точно так же.
Дис вел себя с Роу как со старым приятелем, с которым он с удовольствием сходил бы выпить пивка и поиграть в бильярд, но на самом деле он не испытывал к информатору ФБР в Клане ничего, кроме презрения. Очень многие люди верили, что Роу сам был инициатором многих насильственных акций Клана, а затем закладывал своих товарищей. В 1978 году политическая атмосфера в округе Лаундз так изменилась, что большое жюри предало Роу суду по обвинению в убийстве Виолы Лиуццо. Его вполне могли признать виновным, но его адвокат успешно упирал на то, что федеральное правительство предоставило ему иммунитет от судебного преследования за то, что он дал показания против своих троих собратьев по Клану, и дело против него было закрыто.
Дис подозревал, что Роу, весьма вероятно, все-таки и сам нажал на спусковой крючок, когда его подельники стреляли в голову Лиуццо, но он не собирался спрашивать его об этом. Для нынешнего иска против Шелтона и Клана было не важно, так это или нет, а вопросы о его роли в истории с Лиуццо только привели бы Роу в ярость. Дис давно уже понял, что правосудие заключается в поисках не всей правды, а только той ее части, которая нужна именно сейчас.
Беря показания у Роу, Дис имел четкий, ограниченный узкими рамками план. Он вел его от одной насильственной акции Клана к другой и так далее и всякий раз подводил его к показаниям о том, что приказы, которые вели к совершению того или иного акта насилия, давал Шелтон. На всех этих встречах больше никто не присутствовал. Это был уникальный материал, Дис получил все, что ему было нужно. Он еще раз польстил тщеславию Роу, повторив, что тот будет главным свидетелем на суде.
Однако на самом деле Дис вовсе не собирался привозить Роу в зал суда, где Мейз, по всей вероятности, стал бы утверждать, что именно пули из его пистолета убили Лиуццо, и тогда процесс превратился бы в фарс с дикими обвинениями. Роу жил более чем в ста милях от здания федерального суда Мобила, так что его нельзя было обязать явиться туда, вручив повестку. Дис сможет зачитать его письменные показания присяжным, а Мейзу придется просто сидеть и слушать, не имея возможности что-либо предпринять.
Письменные показания Роу были очень важны, потому что они помогут Дису рассказать суду историю, а именно в этом всегда и состояла его цель. Он использовал свидетелей как кирпичики, из которых возводил постройку, и ему не нужны были пять человек, чьи показания могли бы в чем-то не совпадать, когда достаточно и одного. Ему хотелось наконец встать перед коллегией присяжных и рассказать им сильную, простую и волнующую историю, и он считал, что идет верным путем и что этот путь приведет его именно к нужной цели.
***
Несмотря на все воодушевление, которое он испытывал по поводу имеющихся у него показаний Роу и Шелтона, настроение у Диса было неустойчивое. Центр только что переехал в новую штаб-квартиру, ультрасовременное сверкающее здание из стали и стекла, которое возвышалось над баптистской церковью на Декстер-авеню и казалось инородным телом среди своих более традиционных соседей.
Дис чувствовал, что национальное значение Центра растет, и ему хотелось иметь новую штаб-квартиру, такую, которая будет отражать этот факт. Как говорилось в выпущенной по этому случаю брошюре, «Дизайн здания устанавливает новый образ фирмы в глазах ее клиентов, образ, являющийся отражением национальной значимости Южного центра правовой защиты бедноты». И именно по этой причине многие из работающих в Центре юристов были недовольны. Они считали, что Дис перебросил их в новое, отчуждающее их от всего, к чему они привыкли, здание и что одновременно он увел Центр от его изначального предназначения, защиты гражданских прав, ради какой-то непонятной вендетты против остатков Клана.
Члены команды юристов Центра злились, потому что пока они прилежно работали над делами по защите прав, Дис тратил все больше и больше времени и ресурсов на то, что они считали его эпатажной, отдающей маниакальностью кампанией против Клана. Они переехали на Юг, чтобы работать в юридической фирме, служащей интересам общества, а не в осажденной крепости, охраняемой профессиональной службой безопасности, которая размещалась в отдельном помещении.
Они полагали, что Клан – это умирающая сила и что Центр должен сосредоточить все свои усилия на менее заметных, но более важных задачах, которыми занимались они. По их мнению, одержимость Диса Кланом являлась опасной и деструктивной и не принесет ничего хорошего ни ему, ни организации.
