Ожидая вердикта по самому важному делу в своей жизни, Дис приятно проводил время, флиртуя с красивой телерепортершей, которая освещала процесс. В 1985 году он женился на молоденькой медсестре, Мэри Фармер. Тогда ему казалось, что он наконец-то нашел женщину, с которой проведет всю оставшуюся жизнь, но через несколько лет их отношения медленно пошли ко дну. Теперь он снова находился в поисках сексуальной партнерши, и молодая журналистка так его заинтриговала, что в конце концов он пригласил ее на свидание.
Дис в полной мере обладал способностью думать о двух вещах одновременно, и ему было плевать на то, какое впечатление он производит на адвокатов и всех тех, кто праздно сидел в зале суда, ожидая вердикта. Дис был немного обеспокоен, хотя никто бы вокруг об этом не догадался, когда он разыгрывал роль неотразимого Морриса перед очарованной им тележурналисткой.
Обычно он чуял, что решат присяжные в своей совещательной комнате, но на сей раз не знал, чего ожидать. Ему не понравилось кое-что из того, что Говард понаписал в своих инструкциях, и он беспокоился, что судья, возможно, сказал там что-то, что заставит присяжных вынести вердикт в пользу ответчиков. Его опасения усугубились, когда примерно через полчаса присяжные попросили дать им копию инструкций судьи. Тут Дис начал подозревать, что по меньшей мере один присяжный заседатель решил поиграть в юриста. Ему не нравилось, когда присяжные начинали фокусировать внимание на законах, а не на фактах. Если они проиграют, говорил он себе, то проиграют не юристам, это будет смехотворно; его враги с удовольствием раззвонят об этой истории повсюду.
После того как присяжные снова начали совещаться, судья попросил ответчиков и участвующих в деле адвокатов не отходить далеко, поскольку их в любую минуту могли вызвать в зал суда. В 19:10, посовещавшись чуть более четырех часов, жюри вернулось в зал суда с готовым вердиктом.
Все три дня, что продолжался суд, миссис Дональд сидела среди зрителей вместе со своей семьей. Если бы не она, нынешнего гражданского иска никогда бы не было, и, как и надлежало, на время оглашения вердикта она заняла место в первом ряду между Дисом и Фигерсом. В ее поведении не было ни тени той нетерпеливой нервозности, которую теперь проявлял Дис, пока она ожидала слов, которые придадут новое значение жизни ее сына и внесут его имя в пантеон героев борьбы за гражданские права.
Секретарь суда бесстрастно читал: «Мы, коллегия присяжных заседателей, выносим решение в пользу истицы и против ответчика Соединенных Кланов Америки… Мы, коллегия присяжных заседателей, выносим решение в пользу истицы и против ответчика Бенни Хейса». Секретарь монотонно читал и читал, называя имена одного ответчика за другим все с тем же результатом. А когда закончил называть имена шестерых ответчиков, тем же невыразительным голосом закончил: «Мы назначаем в качестве возмещения ущерба истице семь миллионов долларов».
Сумма возмещения ущерба была так огромна, что все в зале одновременно шумно втянули ртом воздух. Миссис Дональд схватила руки Диса и Фигерса. Шелтон и Мейз вскочили с мест и, потупив взоры, торопливо вышли из зала.
В своем вердикте присяжные использовали сухие и конкретные слова, но те, кто находился в это время в зале суда, услышали куда больше. Жюри представляло народ Алабамы, и народ Алабамы сказал: с нас хватит. Теперь никто не сможет призывать к насилию против черной расы, а потом отходить в сторонку и смотреть на кровавые результаты своих призывов с кроткой улыбкой невинности. Родившийся в Алабаме конгрессмен Джон Льюис сразу же понял всю значимость этого вердикта. Это «мощнейшее явление нынешних времен… состоящая из одних белых коллегия в Алабаме дала такой знак».
Для миссис Дональд обрушившиеся на нее знаки внимания и связанные с ними обязанности были почти непосильны, но она ни разу не проявила слабости. Присяжные подходили к ней по очереди, жали ей руку и говорили, что сочувствуют, и она была уверена, что так оно и есть, и удивлялась, что белые люди проголосовали так. Присяжные чувствовали потребность коснуться руки миссис Дональд, обнять ее и почувствовать, что они сделали что-то стоящее. Когда кто-то из журналистов спросил, что бы на это сказал Майкл, на ее губах мелькнула тень улыбки. «Он бы сказал: «Молодец, мамуля!»
Дис увидел, что Бетанкур и О’Коннор стоят чуть вдалеке от своих бывших собратьев по Клану, раздавленные тем, что теперь на них всю жизнь будет висеть это финансовое ярмо. Адвокат подошел к ним и положил руки им на плечи.
– Да ладно вам, не тужите, – сказал он. – Наша цель – Клан и Бенни, а не вы, ребята. – До этого момента Бетанкур презирал Диса за то, что тот заставил его через все это пройти, но сейчас решил, что этот адвокат по делам о гражданских правах – неплохой малый.
Когда миссис Дональд вышла из зала суда для пресс-конференции, она встала между Фигерсом и Дисом.
– Я не хочу, чтобы какая-нибудь другая мать прошла через то, через что прошла я, – сказала она репортерам. – Я просто надеюсь, что это поможет кому-нибудь, у кого есть дети. Это мог быть ребенок кого-то другого.
Когда миссис Дональд думала о присужденных ей деньгах, то только с той точки зрения, что́ она сможет сделать с их помощью для других. «Из всего этого получились еще и деньги – для меня это подобно сну, – сказала она. – Мне они не нужны. Я живу одним днем, как всегда. Но в мире есть обездоленные люди, которым нечего есть, у которых нет приличного жилья. Я тоже так жила и знаю, каково это, когда у тебя ничего нет. Если Клан не даст мне ни гроша, что ж, так тому и быть. Но если я получу от них деньги, я помогу множеству людей, не имеющих ничего».
Слушая миссис Дональд, Дис испытывал одновременно восторг и облегчение. Он знал, что у ответчиков и близко нет активов на семь миллионов долларов. Это было известно и присяжным, но они хотели послать оглушительный сигнал Шелтону и таким, как он, и у них получилось.
Когда семья Дональдов и репортеры ушли, Дис позвонил своей дочери Элли: последнее важное действие великого дня.
– Я ужасно горжусь тобой, – сказала Элли. – Я понимаю, почему ты делаешь то, что делаешь, папа.
Память
Победа миссис Дональд над СКА и присуждение выплаты в 7 миллионов стали важной новостью, о которой сообщили все СМИ Соединенных Штатов и которая обратила на нее внимание всей страны. По ее мнению, дело тут было совершенно не в ней, и ей было неловко от проявляемого к ней интереса – статья «Женщина, победившая Клан» в «Нью-Йорк таймс мэгэзин» с ее фотографией на обложке, попадание в список «Женщины года», публикуемом в журнале «Мисс», и почтовый ящик, полный писем с горячими симпатиями со всей страны. Это все было для нее непосильно, и она велела отправить письма обратно, не открывая конвертов.
Осенью 1987 года Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения оказала миссис Дональд и Моррису Дису почести на своем ежегодном съезде в Мобиле. Такое внимание было для Бьюлы не в тягость. Тут речь шла не только о ней самой, но и о Майкле, и ее чествовала организация, которую она глубоко уважала, так что она с готовностью согласилась сидеть на возвышении вместе с другими почетными гостями.
