– Я вас ищу. Идемте, провожу вас в столовую. Пан Вацлав уже там, – сказала она и пошла вперед.
Мы направились за Мартой в дом.
Вацлав уже сидел за столом. Увидев нас, он недовольно поморщился и молча кивнул, показывая, где нам сесть.
– Добрый вечер. Приятного аппетита, – пожелала я ему.
Он что-то буркнул в ответ. Мы сели с доктором по одну сторону стола.
– Как здоровье вашего хозяина? – вежливо поинтересовался Сергей Ильич.
В ответ последовал очередной кивок. Понимай, как знаешь.
Этот Вацлав представлялся мне весьма странным субъектом, не сказала бы, что он словоохотлив. Может, он немой? Да нет, я слышала, как он разговаривал с Романом. Скорей всего просто у него дурной характер.
Разговор у нас не клеился, мы молча начали есть. За ужином я искоса подглядывала за Вацлавом. Его лицо не было симпатичным: жесткие черты лица, тонкие губы и суровый, сосредоточенный на еде взгляд.
«Брр! До чего противный тип! У ребят моего мужа и то лица попроще. А этот убьет и глазом не моргнет», – подумала я, оценивая со стороны Вацлава.
– Вацлав, я хочу у вас спросить, куда подевался мой муж? – выпалила я, набравшись смелости. Вполне возможно, он в очередной раз кивнет мне головой, и я останусь ни с чем. Нет, при всем нежелании с нами разговаривать, он должен мне ответить на этот вопрос.
– Он уехал, – отрезал Вацлав.
– Как уехал? Куда? – в один голос спросили мы с доктором.
– Не знаю, может, домой, – спокойно ответил Вацлав.
Мне бы хоть каплю его спокойствия. Этим известием я была сражена наповал. От негодования во мне все бурлило и кипело. Как можно оставить жену в чужом доме, не предупредив ее о своем отъезде, и удрать в неизвестном направлении?
Сергей Ильич тоже был не осведомлен о планах своего работодателя. Недоумение его было вполне искренним. Получалось, его тоже бросили.
Но бог с ним, с Сергеем Ильичом. Как же я? Без документов, без денег, без паспорта? Я не хотела верить в то, что меня бросили на произвол судьбы.
– Это какое-то недоразумение! Может, вы просто не в курсе? Может, он поехал в город к Роману?
– Может, и не в курсе. Только вещи он свои не оставлял и никого ни о чем не предупреждал.
Я сидела, ковырялась в тарелке, есть мне уже совершенно не хотелось, и думала:
«И что же мне теперь делать? Ждать? Если ждать, то чего?»
Вацлав, заметив, как я расстроилась, сжалился надо мной и вполне миролюбиво сказал:
– Завтра вас примет хозяин. Я думаю, он сможет объяснить, куда подевался ваш муж. – Это заявление меня совершенно не успокоило.
Вацлав доел ужин, кивком простился с нами и вышел из комнаты.
– Как дальше быть? – спросил у меня Сергей Ильич.
– В любом случае вам легче. У вас есть паспорт, а мой остался у Никиты. Я теперь вроде как нелегал, – ответила я.
– Паспорт! А деньги? Ваш супруг, между прочим, мне обещал кругленькую сумму здесь отдать. Как я домой уеду? У меня даже на дорогу не хватит. Да, ситуация…
– Я ничем не могу вам помочь. Но будем надеяться, что все благополучно разрешится и мой муж объявится, – попыталась я подбодрить себя и Сергея Ильича.
– А что сейчас будем делать? Время – восемь часов. У меня в комнате телевизора нет.
Книг я не брал. Скучно. Может, составите мне компанию и еще погуляем?
– Честно, бродить по кругу мне удовольствия не доставляет. По дому? Вроде никто не приглашал на экскурсию, но и не запрещал. Пойдемте, может, найдем комнату с телевизором или библиотеку, книг возьмем почитать. Никто развлекать нас не собирается, но не сидеть же в комнатах взаперти?
Мы направились в левое крыло дома. Насколько я помнила, Марта говорила, что хозяин занимает правую половину. Не надо лишний раз беспокоить больного человека. Пойдем в другую сторону.
Сергей Ильич шел первым и открывал все двери подряд. С третьей попытки мы забрели в библиотеку. Вдоль стен стояли старинные шкафы, сверху донизу забитые книгами. Большей частью это были книги на польском языке, но несколько отдельных полок было предоставлено русской и советской литературе, в основном классике.
Я пробежалась взглядом по книжным корешкам – ни одного детектива! И уже хотела поискать какой-нибудь трактат о любви, как заметила в углу собрание сочинений Конан Дойля на русском языке. Уже неплохо. Я взяла том с рассказами о Шерлоке Холмсе, а Сергей Ильич выбрал «Собаку Баскервилей», он определенно искал сходство Барри с литературным персонажем одноименной повести.
Гостиную с телевизором мы в тот вечер так и не нашли.
– По пещерам? Будем прощаться? – предложила я.
– Как хотите. Книги у нас есть. Будем культурно проводить досуг. Если честно, я уже не против того, чтобы лечь в кровать. Подержу книжечку в руках для порядка и засну. Идемте, я вас провожу, коридоры здесь такие темные, что угодно привидеться может. А как вам эти клыкастые морды? Когда я разыскивал вашу комнату, остановился напротив головы волка, ну, и не удержался, попробовал зубы этого волчары на ощупь. Не поверите, мне показалось, что зверь мне подмигнул и сжал клыками мои пальцы. А когда я вытащил руку, на указательном пальце осталась царапина. Вот, убедитесь сами. – Доктор протянул мне поцарапанный мизинец.
– Наверное, вы резко выдернули руку и поранились о клык. К слову сказать, на меня эти головы тоже нагоняют первобытный страх, у себя в доме я бы не стала украшать стены этими чудовищами.
Мы поднялись на второй этаж, прошли лабиринт темного коридора и оказались перед дверью в мою комнату.
– Вы, Сергей Ильич, тоже так плутаете, когда идете к себе?
– Нет, мне повезло больше. Поднимаетесь на третий этаж, первая комната справа – моя. До свидания, Эмма Львовна. Желаю хороших сновидений. Можете выпить таблеточку снотворного, чтобы скорее заснуть.
– Спасибо, доктор, вы в своем репертуаре, но я и так валюсь с ног, засну без таблеток.
Мы простились, я закрыла за собой дверь на замок.
Взглянув на мрачный интерьер своих апартаментов, я подумала, что одна таблеточка снотворного все-таки не помешает. Комната освещалась только двумя слабенькими лампами, при тусклом свете стены казались почти черными. Сквозь незадернутые шторы в комнату заглядывала полная луна. Со стороны леса доносились крики совы. Во дворе подвывал на луну Барри. Мне стало жутко. Я подошла к балконной двери и плотно ее прикрыла, затем задернула шторы и села на кровать.
«Не ту книжку я выбрала! Надо было взять что-нибудь из жизнеутверждающей советской поэзии. А я что взяла? Одну только «Пеструю ленту» начнешь читать, с ума сойти можно», – подумала я, рассматривая знакомое издание, у меня в детстве было такое же собрание сочинений Конан Дойля, зачитанное до дыр.
