– Чего мне от нее ожидать?
Луна едва заметно, дабы не помешать Карлине, вставлявшей ей в ухо серьгу, пожала плечами.
– Того же, чего и какой-нибудь мыши. Обращать внимание на тебя ниже ее достоинства. Я бы сказала: заставь ее отдать тебе должное, если сумеешь, но именно сегодня ее, пожалуй, лучше не злить.
Если бы ради спасения остатков Лондона потребовалось лечь на пол посреди приемного зала и разрешить Никневен вытереть о себя ноги, он согласился бы и на это, однако в голове у него имелась куда более дельная мысль.
– Позволь-ка, – сказал он Амадее и, не дожидаясь ответа обер-гофмейстерины, забрал у нее перстни Луны. – Мне нужно поговорить с Ее величеством наедине.
Амадея – в который уж раз – изумленно подняла брови. Быть может, Энтони не требовал приватных аудиенций столь часто? Или же прежний Принц не стеснялся затевать споры на публике?
Придворные дамы склонились в реверансе и удалились. Как только за ними затворилась дверь, Джек подошел к Луне и начал унизывать перстнями ее пальцы. Кости ее были тонкими, точно птичьи, кожа прохладна на ощупь.
– Ты согласишься выдать ей Видара? – спросил он.
– Нет.
– Отчего?
Пальцы Луны крепко стиснули его ладонь, глаза вспыхнули серебристым огнем, однако Джек даже не дрогнул под ее взглядом – лишь сжал в кулаке оставшиеся перстни. Немного помолчав, Луна качнула головой, да так, что локоны у висков заплясали.
– Нет времени объяснять.
– На что-либо иное – тоже. Луна, твое королевство висит на волоске. Подданные больше не в силах терпеть дыхания Калех, да и для чего? Ради спасения… существа, которое тебе наверняка злейший враг?
Игольные кружева, окаймлявшие ее рукав, дрогнули, а затем Луна высвободила руку из его пальцев.
– Нет, не ради него, – сказала она. – Ради Халцедонового Чертога.
Тут уж, в свою очередь, поднял брови Джек.
– Того самого Халцедонового Чертога, что дважды едва не угодил в брюхо Дракона? Вот так ты его защищаешь?
Луна поморщилась.
– Такого я вовсе не ожидала. Будь дело в одной только Калех…
– И тогда Лондон бы не сгорел. Однако он сгорел, а Халцедоновый Чертог чудом не последовал его примеру. Так объясни же мне, Луна, каким образом ты, защищая Ифаррена Видара, намерена уберечь хоть что-нибудь?
Луна склонила голову, накрыв наполовину унизанной перстнями рукою ладонь в перчатке.
– Такова уж природа королевской власти среди дивных, – устало, ровно сказала она. – Склониться перед волей Никневен и остаться на троне я не смогу. Грози она чему-нибудь другому, не моему королевству – пусть даже мне самой, все было бы иначе. Однако она настаивает на своем, угрожая Халцедоновому Чертогу. Подчинившись, я признаю ее власть над ним. Признаю, что она в силах его уничтожить, и уступлю, дабы это предотвратить. А значит, предам его в ее руки.
С этими словами Луна, наконец, подняла взгляд, и Джек, к немалому своему потрясению, увидел, что в уголках ее глаз блестят слезы.
«Я и не думал, что она способна плакать».
– И тогда Никневен сотрет его с лица земли. Однако сопротивление, похоже, закончится тем же самым.
Когда-нибудь сидя с нею вдвоем в уютных креслах у очага, Джек непременно расспросит ее поподробнее: объяснения Луны натолкнули его на множество мыслей, до сего дня даже в голову не приходивших. Вот только ему очень хотелось бы, чтобы сия беседа состоялась в тепле и уюте Халцедонового Чертога, а значит, из тупика нужно найти выход.
– А позволь, это сделаю я, – предложил он, осененный внезапной идеей. – Я выдам ей Видара – выходит, ты ничего не признаешь и не уступишь: ведь грех-то на мне!
А если это будет стоить ему титула, что ж, быть по сему. Против этого Джек вовсе не возражал, если только с дивными расстаться не придется.
Но Луна вновь вздрогнула – совсем как в тот раз, когда Джек предлагал подослать к Никневен убийц.
– Нет! Она убьет его.
Джек недоуменно развел руками.
– Луна, он ведь изменник, и приговор ему вынесен! Судя по всему, что я слышал, ты сама собиралась приговорить его к смерти, да только решила проявить, так сказать, милосердие, упрятав его в железную шкатулку на веки вечные. Тогда не казнила, сейчас смерти ему не желаешь… отчего?
Луна отвернулась прочь – по-видимому, с тем, чтобы скрыть чувства, коих усталость не позволяла спрятать за привычной маской безмятежности. Спина ее оставалась прямой благодаря тугой шнуровке жесткого корсета, но плечи над линией декольте окостенели от несказанного напряжения.
– Ты слышал об Инвидиане?
– Кое-что слышал.
– Она, не колеблясь, предавала смерти всякого, кем не могла воспользоваться. Любого, хоть чем-то угрожавшего ее власти. Казнить Видара… – Луна испустила прерывистый вздох. – Он сам говорил об этом во время суда: именно так бы она и поступила.
Джек приоткрыл было рот, но не сказал ни слова – лишь в недоумении заморгал. Как же ответить, чтоб Луна в гневе не ринулась прочь? Наконец он склонил голову и сунул в карман позабытые перстни: как бы не обронить невзначай.
– Давай-ка проверим, верно ли я все понимаю. Дано: у нас имеется субъект, предававший всякого суверена, кому только ни служил. Инвидиану выдал ее врагам, Никневен продал ирландцам, и, несомненно, продаст кому угодно любого, лишь бы сие упрочило его влияние. Вину свою он на суде признал. Твой собственный народ желает его смерти. Все королевство жило бы тихо и мирно, если бы ты всего-навсего позволила Никневен исполнить приговор, который сама же намеревалась вынести – и вынесла бы, не скажи он одной-единственной фразы, убедившей тебя, будто это недостойно. И только из-за нее ты отказываешься поступить как должно.
Плечи Луны напряглись пуще прежнего.
– Инвидиана…
– Мертва! До каких пор ее тень будет указывать тебе, как поступать?
В запале Джек запустил пальцы в волосы и тут же сообразил, что сим напрочь уничтожил прическу, сооруженную Льюэном Эрлом, но было поздно.
«К дьяволу элегантность».
– Так кто же ты? Луна, или просто «не Инвидиана»?
Округлив глаза, королева резко обернулась к нему, но что она собиралась ответить, Джек так и не узнал: в покои с поклоном вошел Валентин Аспелл.
Придушить бы этого змееподобного лорда-хранителя… но, стоило ему раскрыть рот, причина нежданного вторжения тут же стала ясна.
– Ваше величество, милорд, Гир-Карлин здесь.
Не один час Луна раздумывала, прикидывая, что сказать Гир-Карлин, а теперь все слова разбежались.
«Так кто же ты? Луна, или просто “не Инвидиана”?»
И передышки, времени обрести равновесие, ей не видать. Заставлять Никневен ждать невозможно. Бок о бок с Джеком Эллином она поспешала вперед, через Халцедоновый Чертог, к большому приемному залу, на встречу с Гир-Карлин Файфской.
